— Почему ты не обезглавил меня? Ты опозорил меня! И ещё зовёшь себя волхвом! Ты разве не знаешь, как следует обращаться с воинами? — раскачиваясь на ветке, укорял Берендея Гордей.

— Вы только посмотрите какой дух! Не дух, а кремень! — забавлялся волхв.

— Ты — идиот старый! Я мог бы раздавить тебя, как червяка! — бранился Гордей.

— Знаю, что мог, но не сделал этого. — соглашался волхв.

— Я сдался тебе, думая, что ты мудрый человек!

— Ну и кто из нас двоих идиот?

— Но я не сделал ничего постыдного! Я поступал, как поступают воины! Я воин!

— Ну хорошо, — согласился волхв разворачиваясь, что бы уйти обратно к себе в покои. — Воин, так воин. С таким настроением ты ещё долго провисишь.

— Берендей вернись! Берендей — ты мерзавец! — бесился Гордей и это бешенство было только на половину его, в нём клокотал от злости дух павшего воина, пришедшего в его тело из иного мира.

Маженна бросилась к Берендею:

— Дядюшка, пожалейте его, он ведь всего лишь человек! — взмолилась девушка.

Но Берендей был непреклонен, никогда прежде Маженна не видела своего воспитателя таким.

— Не твоё дело. — сухо отрезал волхв.

— Моё! Я помогала его ловить! — девушка ухватила волхва за полу одежды, но тот выдернул её из девичьих ладоней.

— Нет! Я настаиваю, что буду делать по своему. — отрезал Берендей и хлопнул дверью перед носом Маженны.

Маженна опустила голову поплелась к лиственнице, она плакала.

— Не могу поверить. — всхлипывала она. — Он ведь всегда был таким добрым. Это невероятно! Если бы я только была сильной!

Девушка подняла голову, по её щекам струились слёзы:

— Гордей!

Но юноша не отвечал, его голова поникла, глаза были закрыты.

Маженна бросилась на землю, рыдая, ноги совсем не держали её.

Утром следующего дня на двор храма вбежала ватага малышни и ребят постарше, у каждого сорванца была палка или камень. Ребятня примчалась еще раз поглазеть на "горного демона". Теперь в деревне о Гордее говорили только так (не без усилий Ивеки, конечно) и не важно, что Берендей объявил на собрании, что Гордей никакой не демон, а самый обычный человек.

— Похоже он сдох! — выкрикнул один из мальчишек.

Курносая девчонка запустила в Гордея камень и промазала.

— Нет, ещё живой! — оспорил другой мальчишка. — Возле мёртвого бы туча мух вилась.

— Скоро обделается и будут ему мухи. — засмеялась курносая.

Все дружно начали швырять вверх камни и подпрыгивать размахивая палками, что бы стукнуть подвешенного по пяткам. Каждому сорванцу хотелось добраться до беспомощного Гордея.

— Эй! Ребятня! А ну кыш отсюда! — прикрикнул на деревенских детей вышедший из своих покоев волхв.

Он внимательно присмотрелся к Гордею, потом одобрительно кивнул и вернулся в покои.

Тем временем Ивека пыталась убедить Маженну, что её положение в доме матери Любомира никак не поменялось:

— Жив мой сыночек или нет, ты всё равно моя невестка. — напирала Ивека.

— Матушка Ивека, вы хотите моей смерти?! — закрыла лицо рукам Маженна.

— Дура! Говорю же, оставь свой храм и живи у меня.

— Это будет хуже смерти.

— Но почему?

— Дом без любви — это всё равно, что погребение заживо. — прошептала девушка.

— Молчать! Как смеешь ты так говорить? Неблагодарная девчонка! Что ты понимаешь в жизни? Ты еще совсем ребёнок!

Ивека грубо распекала Маженну, а та кусала губы, что бы сдержать слёзы. Маженна не могла признаться Ивеке в том, что Любомир в тайне от всех женился на другой, что он предал их обеих.

К вечеру поднялся сильный холодный ветер, он унёс летнее тепло и нагнал сизые тучи.

— Берендей, дядюшка! — Маженна вновь стучалась в дверь волхва.

— Что случилось? Почему ты стоишь на ветру? Зайди немедленно в храм или простудишься. — всполошился Берендей.

Маженна упала на колени, обняла ноги волхва.

— Сжальтесь над Гордеем, снимите его! Он ведь замёрзнет насмерть!

Волхв нахмурился поднял девушку с колен, покачал головою:

— Это не возможно.

Вдруг небеса сотряслись от грома и полил обильный холодный дождь.

— Умоляю! — причитала Маженна. — Я сделаю всё что угодно. Не будьте так жестоки!

— Это простая справедливость и я не намерен обсуждать своё решение. — хлопнул дверью Берендей.

— У вас нет сердца! — выкрикнула Маженна. — Это вы — демон! Демон!

Берендей прислонился спиной к закрытой двери, его лицо искривила гримаса страдания. Он не мог поступить иначе и не мог объяснить Маженне почему должен сделать то, что делает. Тяжело вздохнув он поплёлся к столу. Тут были тяжелые фолианты вед, раскрытые посередине, истлевшие по краям папирусы, но главное здесь была книга, которую в кругах волхвов позвали " Семь советов мертвецу". Это была книга ритуальной магии древней и страшной, магии иного мира, находящегося за пределами власти Старших Богов.

Страница на которую изливала жидкий свет одинокая свеча носила заголовок:

"Как помочь человеку, коли его тело и разум одержал не упокоенный дух и не лишить обоих жизни".

Ещё в лесу, наблюдая за Гордеем у костра, Берендей понял, что с мальчиком не всё ладно. Берендей мог помочь юноше и тому, что жило внутри него, но только в том случае если Гордей сам этого захочет. Если он сможет отказаться от испепеляющей его разум и всё к чему он прикасается ярости, тогда у мальчика появится шанс на спасение.

К трём часам ночи дождь за окном прекратился, из-за туч на умытое небо вышла полная Луна. Её жемчужное сияние проникло сквозь тонкие планки ставней на окнах. Берендей открыл дверь и замер на крыльце, прислушался: вокруг было так тихо, что его собственное сердце стучало громко, как боевой барабан. Наступил тот особый час, который знающие люди используют для волшбы. Берендей приблизился к лиственнице, посмотрел вверх, позвал:

— Гордей! Гордей!

Ответа не было, но волхв слышал, как глубоко и размеренно дышит его пленник. Воздух был свеж и прохладен, собираясь с силами, Берендей вдохнул поглубже и позвал ещё раз:

— Безымянный дух в теле Гордея ответь мне!

Голова Гордея дёрнулась и бледные губы отчётливо произнесли:

— Чего тебе, дрянь?

— О, вижу язык у тебя ещё цел. Может и выживешь. — с облегчением подметил волхв.

— Заткнись! Давай, руби мне голову!

— Это опасно. — протянул Берендей. — Я вижу, что смерть не сломила тебя уже дважды, твоя ярость питается отчаяньем потерянной души. С такой волей к жизни, боюсь, даже отрубленная, твоя голова оживёт и начнёт меня преследовать.

Дух в теле юноши ничего на это не ответил и волхв подошел к большому камню под деревом, уселся и продолжил.

— Посмотри, какие сегодня прекрасные Луна и Месяц. Красота услаждает душу, даже такую потерянную как ты.

Сверху раздался злобный рык, тело Гордея дёргалось в путах, пытаясь высвободиться.

— Эй-эй, не сходи с ума, безымянный, ты и так уже причинил много бед мальчику, чьё тело ты занял.

— Зараза, да ты насмехаешься на до мною, волхв! Пусть я больше не помню своего имени, пусть ничего не помню, кроме жизни этого мальчишки, но я обещаю, что постараюсь свалиться на твою лысую голову и раздавить её, как перезрелую тыкву!

— Спокойнее! Ты очень сильный дух. — довольно кивнул соглашаясь Берендей. — Теперь не важно кем ты был прежде, твои усилия тщетны. Тебе давно пора уже признать, что пути назад у тебя нет, но есть иной путь, который, в милости своей, тебе даровали боги.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты мог бы использовать свою силу на благо людей. Боги и люди удивились бы. Да что там! Сама вселенная!

Волхв заметил, что тело Гордея прекратило извиваться, дыхание юноши вновь выровнялось и волхв понял ему удалось заинтересовать безымянного духа.

— Человек должен познать страх и бояться богов. Кичась своею силой — ты забыл о мудрости и добродетели. Ты думал, что можешь победить весь мир и, посмотри, где ты оказался. Даже твои односельчане, эти невежественные люди поняли, что ты выбрал путь погибели. Знаешь, как они прозвали тебя? "Горный демон", злобный дух, нелюдь!