Сегодня он закажет себе дорогое вино из Мэна, а ещё денег хватит, на то чтобы снять комнату на втором этаже харчевни и уговорить одну из пухлых подавальщиц согреть его постель этой ночью. А потом, с бумагой, утверждённой княжеской канцелярией, ничто не помешает ему начать новую жизнь.

Пробило пять пополудни — через час Стретень Тур должен дать ответ заносчивому чужаку, встретившись с ним на мосту, или его репутация и репутация Школы будет погублена.

Стретень не стал дожидаться пока Софийка вернётся в гостиную. После того, что она сказала об этом Гордее, молодого Тура мучила досада. Он потратил на эту девчонку слишком много времени, денег, чувств, а она ответила ему чёрной неблагодарностью. Даже дюжина потешных девок с рынка Нижнего Города, которые рядятся в приличных горожанок, стоят намного меньше, чем Стретень потратил на обитательниц этого дома. Сверчок прав, пришла пора действовать.

Хлипкий запор на двери спальни девушки не смог противостоять мощному удару ноги Стретеня. Софийка пискнула от неожиданности, как пойманный в силки заяц. Она уже успела снять фривольный наряд танцовщицы-наложницы и была занята тем, что оттирала с лица кармин и белила.

Сейчас, простоволосая, с лишенным краски лицом, в короткой и тонкой исподней рубашке, она показалась Стретеню более соблазнительной и прекрасной чем в любом из подаренных им платьев.

— Молодой господарь, вам сюда нельзя. — дрожащим голосом произнесла девушка.

Стретень сделал несколько шагов к Софийке, она попятилась, споткнулась о ножку кровати и полетела на перину.

— Остановитесь или я закричу! — прекрасные карие глаза наполнились слезами, но для распалённого желанием Стретеня это были алмазы.

— Значит ты его любишь?! — хрипло спросил Стретень. — Ты любишь моего врага?!

Софийка мотнула головой, но её лицо и тело говорили об обратном.

— Стойте! — воскликнула девушка.

Предупреждение не возымело на мужчину никакой силы и Софийка, раненой птицей заголосила:

— Мама! Мамочка!

Стретень навалился на девушку сверху, упал хищным коршуном, придавил тяжелым камнем. Он был достаточно силён, что бы сломить сопротивление, достаточно решителен, что бы остаться глухим к мольбам девушки. Непоправимое случилось быстро, но эта дюжина минут показалась Софийке вечностью. Вечностью, которая навсегда разделила её жизнь на до и после.

— Вытри слёзы. Завтра я пришлю выкуп. — пообещал Стретень поднимаясь с перины.

Он быстро оправил одежду и не оглядываясь вышел из девичьей спальни.

Арина, которая вместе со Сверчком, всё это время отсиживались на кухне, вздрогнула, услышав крик дочери. Но она, сдержала свой материнский порыв и не поднялась наверх, в комнату дочки. Дрожащей рукою женщина налила в кубок крепкого вина и залпом осушила его. Сверчок покачал головой, его голос был уставшим и совершенно безрадостным:

— Похоже, у них там всё сладилось.

— Моя бедная доченька. — едва слышно прошептала Арина.

— Не смеши. — укорил Сверчок. — Дело и так слишком затянулось.

— Тебе не понять чувства матери! — зло прошипела Арина, сейчас её тошнило от вида своего ушлого полюбовника.

Сверчок рассмеялся:

— Материнские чувства?! Да разве ты способна на них? У подколодной змеи больше любви к своим змеёнышам, чем у тебя к Софийке, любовь моя.

Арина запустила в Сверчка пустым кубком, не попала, а мужчина только покачал головою и произнёс:

— Скоро пробьёт шесть, нам с молодым господарем пора.

Выходя из дверей кухни он столкнулся с Софийкой. Девушка была бледна, как покойница, но её одежда и причёска уже были приведены в порядок.

— Софийка. — только и смогла выдохнуть Арина, бессильно опускаясь на лавку.

— Мама, ты была здесь? — в тоненьком голосе дочери, в этом простом вопросе, было столько детского невинного удивления.

Арина открыла рот, но не смогла произнести ни слова. За одну долгую секунду их взгляды сказали друг-другу о многом таком, о чём не должны говорить мать и дочь.

Софийка сорвалась с места, не давая Сверчку остановить её. Предательство матери и стыд, который она испытала потеряв невинность, обжигающей плетью гнали девушку прочь из постылого дома.

Арина бросилась к Сверчку, вцепилась в рукав, в её глазах плескалось отчаянье:

— Останови её, верни мою дочь, Сверчок!

Но тот оттолкнул свою полюбовницу, хладнокровно сказал:

— Уймись, женщина. Софийка проста напугана, это нормально для первого раза. — и добавил. — Мне надо идти к мосту, разобраться с этим Белогором.

Гордей прогуливался по Вербному мосту взад-вперёд, в ожидании ответа Стретеня Тура. После шести Вербный мост превращался в тихое и почти безлюдное место. Посадские жители: разнорабочие, мелкие торговцы, домохозяйки из предместья, прошли шумной волной по мосту в половине шестого, что бы успеть домой к ужину. Те, кому дома делать нечего, спустились к реке и разошлись по харчевням, пропустить кружечку-другую. Коробейники и продавцы калачей, торговцы водой и плечистые грузчики подсчитали дневную выручку и уже тоже спешат покинуть мост. Уличные каталы-наперсточники, воришки-карманники, продавцы чудо-зелий-от-всех-болезней, исчезают словно тени.

Ровно в шесть вечера по Вербному мосту проходит караул городской стражи. Они идут стуча по деревянному настилу окованными в железо каблуками, они только-только заступили на вечернюю смену, а значит голодны до хорошей драки и всякому сброду, лучше не попадаться им на пути.

Маженна сложила товар на ручную тележку, прикрыла рогожкой и, приподняв ручки тележки, толкнула её перед собой. Едва девушка въехала на мост, на встречу ей вышел высокий юноша в сине-бежевом костюме воина-неофита. Он медленно шел, печатая в доски моста каждый свой шаг и явно кого-то ожидал. Они поравнялись и уже почти разошлись, когда Маженна почувствовала, как её сердце вздрогнуло и пропустило удар. Взглянув, мимолётно, на его задумчивое лицо, на непокорную гриву русых волос, Маженна узнала в случайном прохожем своего любимого. Она узнала его, вот только девушка не ожидала, что долгожданная, взлелеяна в мечтах, встреча произойдёт так внезапно. Бросив тележку с товаром, Маженна бросилась к прохожему:

— Гордей! Стой! — крик девушки разорвал вечерний воздух.

Он обернулся и лицо его озарилось радостью узнавания.

— Маженна! — выдохнул Гордей.

Они обнялись и девушка выпалила:

— Ты ушёл в прошлый раз даже не попрощавшись, негодный мальчишка! Где ты так долго пропадал, Гордей?

— Я странствовал и продолжал обучение. Прости, что так вышло в тот раз. Я не мог остаться, ты же знаешь.

— Знаю! Я молила богов, чтобы они послали нам эту встречу, я ждала тебя не смея покинуть этот проклятый мост. — Маженна крепко обняла Гордея, уткнулась лицом в его грудь, наслаждаясь запахом родного человека. — Я больше не позволю нам расстаться, не отпущу тебя никуда. Слышишь?

Гордей поцеловал девушку в льняную макушку и тепло прошептал:

— Слышу, родная, слышу.

Девушка всхлипнула, счастье накрыло её приливной волной, ноги ослабели, если бы она не была в объятиях Гордея, то упала бы на мостовую. Гордей продолжал говорить ей самые желанные слова, о которых она едва смела мечтать:

— Я тоже хочу быть с тобой. Все эти месяцы, после нашей разлуки, не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о тебе, Маженна. В странствиях, ночуя под светом лун, я засыпал с мыслью о тебе. Ты приходила ко мне во снах.

Гордей замолчал, а после паузы опустил руки, выпуская девушку из объятий.

— Ах! Как бы я хотел поселиться с тобою где-то в горах, подальше от всего мира. Прежний я так бы и сделал. — грустно вздохнул он.

— Что? — не веря своим ушам переспросила Маженна. — Что ты хочешь этим сказать?

— Маженна, ты не достойна такого как я. Я много скитался и много думал, о том, что тогда с нами случилось. Я думал о том кем я был и кем стал. Я представлял себе наше будущее, но его картины блекли, рассыпались перед моим взором. Пойми, меня разрывает между любовью к тебе и мечтой стать витязем. Я не смогу быть хорошим мужем и отцом, меня никогда не будет дома, дорога будет звать меня денно и нощно и в твоих сладких объятиях я буду тосковать о ратных подвигах. Я понял, что не смогу пойти двумя этими путями, путём твоего мужа и путём витязя, мне нужно было сделать выбор. Для меня эти слова горьки, но я буду честен с тобою, в выборе своего будущего я предпочту тебе меч.