Ивека выбралась из повозки, на ней было её лучшее бархатное платье, с меховой оторочкой, на шее висели тяжелые коралловые бусы, а кисти рук были украшены серебряными браслетами. Выбравшись из повозки, Ивека накинула на голову и плечи расписной шёлковый платок. Подошла к крыльцу желтого дома, позвонила в колокольчик и стала ждать пока ей откроют.

На звон колокольчика к гостье вышла ладная рыжая деваха с весьма объёмной и крепкой грудью под тонким платьем василькового цвета. Большая грудь контрастировала с тонкой талией, которую перетягивал зелёный широкий пояс.

— Вы жена господаря Роньи? Хозяин дома? — поинтересовалась Ивека.

— Я их служанка. Дома, где ж им быть, после отстранения то? Чего изволите?

— Желаю увидеть господаря дознавателя. Передай, что к нему приехала староста из Белых Лип, Ивека.

— Добро. Ожидайте. — девица хлопнула дверью и поспешила докладывать.

Второй раз дверь перед Ивекой распахнул уже сам хозяин дома. Он был в несвежей рубахе навыпуск, а в руке у дознавателя был полупустой кувшин пива. Бравые солдатские усы обвисли, а подбородок покрыла неопрятная щетина.

— Вот уж кого не ждали, а вас черти принесли! — пробурчал дознаватель, он снова был немного пьян. — Чего припёрлась?

— Дело есть, на четыре монеты золотом. — язвительно ответила Ивека.

— Пошла прочь, старуха, я тебе ничего не должен! — рявкнул Ронья и уже начал закрывать дверь, но Ивека толкнула, не трезвого мужчину в грудь и сама вошла в дом.

— Я не просить пришла, а предложить тебе четыре золотых, за то, что ты поймаешь Гордея и мою бывшую невестку Маженну.

Ронья рассмеялся хрипло и искренне.

— А что, этот щенок опять сбежал?

— Сбежал. — зло выплюнула Ивека и прихватил с собою Маженну. Я заплачу четыре золотых тебе если ты принесёшь мне головы их обоих.

— Четыре золотых за две головы? Мне кажется, ты совсем не умеешь считать, карга. Десять. — Ронья отхлебнул из кувшина.

— Десять — это очень много. Восемь и по рукам. Идёт? — Ивека плюнула себе на ладонь и протянула её для пожатия дознавателю.

Дознаватель нахмурился, пустым взглядом посмотрел на пенистый харчок на руке старухи, потом сплюнул на свою ладонь и пожал протянутую.

— Идёт. Восемь золотых за две глупые молодые головы.

Гордей поднял Маженну на руки, перешёл в брод ручей и опустил девушку на мягкую траву. Они двигались очень медленно, но всё равно вскоре Маженна совершенно выбилась из сил и попросила Гордея о привале.

— Подожди, сейчас я принесу тебе попить.

Девушка кивнула.

Гордей вернулся к воде, зачерпнул полные пригоршни, напился сам и набрал воды для девушки. Донести удалось чуть больше половины, но и этого хватило что бы немного утолить жажду.

Сейчас Маженна восстановит силы и они продолжат путь, к вечеру Гордей надеялся добраться до Соловьиной крепости. Они не приближались к большому тракту, идя поверху, по холмам и Гордей надеялся, что так они не привлекут к себе внимания чужих глаз. Наверное, их побег устроил большой переполох в деревне, возможно уже сейчас их ищут в окрестных горах.

— Ты уже подумала, куда бы хотела отправиться дальше? — спросил юноша.

Маженна покачала головой.

— Сначала я хотела в Артос, что бы посмотреть в глаза Любомиру, но теперь поняла, что это напрасно. Наши судьбы разошлись, а может никогда и не были связаны. Наверное я выберу Мэн, я слышала там всегда требуются работники на кухне при храме Лада.

— Ты хорошо готовишь, они обязаны дать тебе работу. — согласился Гордей.

Они немного помолчали и, тут Гордей рассмеялся.

— Ты чего? — пихнула его в бок Маженна.

— Знаешь, стоит кому-то заговорить о еде, как я тут же хочу есть. Побудь здесь, я поищу грибов или ягод. Тебе надо подкрепиться, что бы дойти до крепости.

— Ладно. — согласилась Маженна. — Мне тоже есть захотелось стоило только вспомнить о кухне.

Гордей пошел вдоль ручья, прежде чем скрыться из виду он крикнул:

— Я скоро, никуда не уходи!

Гордей и не подозревал, что этот крик вспугнёт стайку птиц на деревьях у дороги, по которой как раз проезжал поисковый отряд людей вместе с дознавателем Роньей.

Оставшись одна, Маженна, разбинтовала руки, кровавые следы от верёвки воспалились и ныли. Маженна попыталась подняться. У воды рос куст змеевика и девушка знала, что если его соком смазать раны, воспаление пройдёт и они затянуться быстрее. Конечно, она могла попросить Гордея поухаживать за ней, но он и так делал всё, что мог, просто не показывал, как сильно он устал. Маженна решила, что не станет жаловаться, с лечением своих рук она справиться сама.

Девушка подошла к воде, склонилась, опустила горящие ладони в воду. Стало ощутимо полегче. Когда боль почти унялась, Маженна потянулась к змеевику, что бы сорвать несколько мясистых ланцетовидных листьев и, вдруг, кто-то сильный схватил её сзади и зажал рукой рот. Со всех сторон Маженну обступили люди в доспехах. Стражники! А среди них ненавистный, черноусый Ронья.

С глумливой улыбочкой, Ронья приблизился к Маженне, отвёл ото лба, выбившуюся светлую прядь и сказал:

— Привет, птичка! Надо же, как далеко ты улетела от дома.

Маженна замычала, взбрыкнулась, попыталась вырваться, но стражники держали её крепко.

— Ну-ну, будь хорошей девочкой, птичка, и тогда я буду добр к тебе. Скажи, где твой дружок Гордей? Только не кричи, иначе мои люди тебя накажут.

— Гордей! — громкого крика не получилась, один из солдат больно ударил Маженну в живот.

— Видишь, что бывает с теми, кто не слушает доброго совета? — глумился Ронья. — А ведь я хотел по-хорошему.

Дознаватель кивнул своим людям и Маженну снова ударили. Только что выпитая вода выплеснулась из желудка вместе с едкой и кислой слюной.

— Повторяю свой вопрос. — Ронья был методично хладнокровен. — Где сейчас Гордей?

— Я не знаю. — прохрипела Маженна. — Он сбежал, когда понял, что я не могу быстро идти.

Маженна протянула руки показывая Ронье причину.

— Ничуть не удивлён. Бессердечный ублюдок бросил тебя, хотя пожертвовала, ради его спасения, своими прелестными, маленькими ручками.

Ронья вздохнул.

— Вяжите её ребята. — отдал приказ стражникам. — Мы возвращаемся в крепость.

— А как же парень? — спросил один из стражников.

— Да чёрт с ним, с Гордеем, мне надоело бегать за ним. Отдам Ивеке, голову какого-нибудь бедолаги, благо, после вчерашней поножовщины в питейной, в крепостном морге есть широкий выбор.

Ронья посмотрел на девушку с сожалением.

— Ах, птичка, ты совсем не умеешь выбирать себе покровителей. Твой друг Гордей бросил тебя раненую, твой наставник волхв слишком далеко, а твоя бывшая свекровь заплатила мне четыре золотых, что бы я принёс ей твою голову. Но знаешь что, я пожалуй не стану рубить такую прекрасную головку, если ты пообещаешь быть нежна со мною. Подумай об этом, птичка.

Гордею показалось, что кто-то позвал его. Ладони юноши были полны спелой красной боярицы, лесная ягода росла густо чуть ниже по ручью.

Предчувствуя неладное Гордей поспешил вернуться к Маженне. Берег ручья был пуст. Гордей огляделся: кромки воды полоскались полоски ткани, которыми он перевязал руки Маженны, а ещё там были следы, много следов тяжелых подбитых гвоздями армейских сапог.

Гордей выругался, сжал кулаки, красный, как кровь, сок потёк по рукам, крупными каплями падая на влажный песок.

Следы свежие, они ведут вниз по склону, к дороге. Если Гордей поторопится, он ещё может догнать похитителей Маженны.

Парень ринулся в погоню, перепрыгивая поваленные деревья, царапая кожу колючками, получая хлёсткие удары веток, он мчался не разбирая дороги. Едва успел остановится — холм круто обрывался над трактом. Юноша увидел, как по дороге к Соловьиной крепости удаляется отряд в одеждах знакомых цветов. Это люди Роньи, те самые, которые гнали его по лесистым склонам гор, как зверя. Это они похитили Маженну.

Гордей зарычал взбешенным медведем: