Вернувшись далеко заполночь из Pier One Restaurant [2] мы, разгоряченные небольшой дозой алкоголя и взбудораженные неожиданной встречей с моим английским визави, который в Лос Гигантес неплохо «отрихтовал» мое лицо, конечно же не смогли проскользнуть в свои спальни незаметно. Да, какой там незаметно, наша грация слона разбудила бы мертвого. Поэтому, практически на входе, нас, с недоуменными лицами, встречали abuelo Vlad и сеньор Торрихос.

[2] Ресторан в марине Port St Charles на западном побережье Барбадоса.

— Альдо, и этих раздолбаев ты хочешь отпустить в самостоятельный перелет через Атлантику? — сверкнул глазами из под нахмуренных бровей, вопрошал своего товарища abuelo, — да они там на уши поставят весь самолет!

— Что есть такое «расдолбаев»? — вопрос полковника заставил нас с Анютой скорчиться от смеха, а дедушку — расправить брови и усилием воли сдержать улыбку, — как это «поставят на уши самолет»? Где ты видел у самолета уши comandante? — последующие реплики сеньора Торреса свернули нас в клубок от приступа безудержного веселья, — чем я вас так развеселил, молодежь?

— Полковник, — улыбнулся дедушка, — пусть просмеются, тогда и спросим с них по всей строгости. А пока, пойдем на веранду, еще по бокальчику пропустим. А вы, охламоны, — он повернулся к нам, — привести себя в порядок и тоже на веранду, с отчетом по всей форме.

— Si, mi general, [3] — сквозь смех отрапортовал я, — будет сделано! А вы две мартышки, хватит ржать, полковник не для этого свои вопросы ставил ребром! — по совести сказать, Лусия и не смеялась, наоборот наша милая испанка, округлив глаза, молча стояла у дверного косяка и пыталась осмыслить, что же здесь происходит.

[3] Да, мой генерал (исп).

Немного успокоившись и отдышавшись от приступа неуемного веселья, мы с Анютой, прихватив Лусию, прошли к нашим abuelos, [4] которые, как ни в чем не бывало, расположились в креслах на веранде и продолжали, прерванный нашим появлением, разговор.

[4] Дедушкам (исп).

— Обещаю тебе, что ты посмотришь не только Красную площадь и Кремль, — похлопывая полковника по плечу, говорил дедушка, — я тебе настоящую глубинку покажу, мы с тобой поедем туда, где Русь начиналась. Ты увидишь, что наша история ни в чем не уступает европейской, — мне стало понятно, что дедушка, полным ходом, «готовит» мне компаньона для поездки по достопримечательностям России, — ты не представляешь, какая на Руси природа, какие дремучие леса вокруг Москвы — настоящие дебри. А какой у нас народ. Э-э-э, да что я тебе это все рассказываю, — дедушка махнул рукой, — вон, спроси Анютку, она на Волге выросла. Ты слышал про такую реку? — снова перевел он взгляд на сеньора Торрихоса.

— О-о-о, да, конечно, — испанец сделал глоток из бокала, — читал, Волга — очень известная река.

— А вот там, где эта милая девочка живет, — дедушка кивнул Анюте, — Волга, как раз, совсем не «великая и могучая», обычная речка, метров двести-триста шириной, так ведь, Анечка?

— Да, Владимир Александрович, в районе пляжа — чуть больше двухсот.

— Вот, видишь, — abuelo перевел взгляд на Торрихоса, — а ты говоришь: Волга — великая река…

— Владимир, я такого не говорил, — полковник в негодовании махнул рукой и опрокинул бокал с вином.

«Так они же изрядно «под шофе», — дошло до меня, — наверное, засели за стол, как только мы ушли». На лицах обоих полковников лежала «печать вековой усталости», веки набрякли, а глаза с трудом фиксировались в открытом положении, но речь, при этом, оставалась внятной и рассудительной. Я первый раз видел abuelo в таком состоянии, но заметил, что и в подпитии, дедушка остается «отличным парнем». Abuelo Vlad был корректен в общении с нами и полковником, его шутки не пересекали черту грубости и пошлости, оставались такими же легкими и понятными.

— Ну что, молодежь, докладывайте, как провели вечер? — дедушка отвлекся о разговора с сеньором Торрихосом и уделил нам свое внимание, — отдых удался?

— Abuelo, ты даже не представляешь, кого мы встретили сегодня, — я улыбнулся, — помнишь на Тенерифе мне англичане губы разбили на пляже?

— Ну?

— Так вот, представь себе, именно того, который меня по лицу пнул, мы и встретили в ресторане.

— Да, ладно, — дедушка развел руками, — так не бывает…

— Еще как бывает, — мне снова стало смешно, я вспомнил как Дик, так звали англичанина, шарахнулся к выходу, когда увидел меня с девочками в ресторане, — ты думаешь, кто сегодня оплатил наш ужин? Правильно, можешь не говорить — это был наш драчун из Лос Гигантес. Он понял, что был не прав и решил полностью возместить мне моральный и материальный ущерб, — на этом месте Анюта прыснула и ткнула меня кулачком в бок, — а что? — повернулся я к приятельнице, — разве не так было? Люся, ну ты скажи ей, что я прав, все так и было.

— Да, Марко, именно так все и произошло. После того, как ты его прижал к перилам, обещая скинуть в море, а он начал верещать, что не умеет плавать, — испанка заразительно рассмеялась, — я думаю, что он готов был тебе билеты на самолет оплатить до Испании, а не только ужин.

— Марк, я тебе верю, — дедушка медленно кивнул, — ты наверняка, вел себя как истинный caballero, предложил противнику дуэль на шпагах и проткнул его шампуром, за неимением рапиры, — abuelo рассмеялся заразительней Лусии, — молодец парень, — добавил он, когда смешинка покинула его рот.

— Кстати, новости смотрели? — дедушка пристально посмотрел на нас и разочарованно махнул рукой, — понятно, какие там новости, у вас самих новостей хоть отбавляй, — он усмехнулся и продолжил, — в общем так: все подземелье взлетело к чертовой матери, ничего полицейские там не нашли, только руины бетонные, да яхта «Манхэттен», взятая в аренду каким-то сомалийцем.

— Каким сомалийцем? — не понял я, — это же Оксена яхта…

— На «левого» парня арендовали посудину, — перебил меня дедушка, — никаких следов наших «друзей» не нашлось, только неопознанные останки, разбросанные на сотни метров. А может копы не хотят до поры до времени «светить» результаты расследования. Один-то труп у них точно есть. Андрюха твой, — повернулся он ко мне.

— Никакой он не мой, такой же гад, как и Мерзкий, — меня передернуло от воспоминания о смерти бандита, — а где он сам-то, кстати?

— Прихватил моих пятьсот долларов и скрылся в неизвестном направлении, — рассмеялся abuelo, — клятвенно пообещав вернуть все до копейки.

— Ага, —заметила Анюта, — он-то уж точно вернет, этот, где взял, туда и положит, — и мы дружно расхохотались.

— Молодые люди, а не пора ли вам в кровати? — прервал наше веселье сеньор Торрихос, — завтра самолет, надо выспаться. Давайте по койкам.

Пожелав полковникам спокойной ночи, мы с девочками отправились по своим комнатам, чтобы вскоре забыться счастливым сном удачливых искателей приключений. Но прежде, чем окончательно расстаться, мы с Анютой целовались в коридоре, не отпуская друг друга минут тридцать. И только шаги abuelo, приближающегося к нашей с ним спальне, заставили нас расцепить объятия.

— Спокойной ночи, девочка моя.

— До завтра, мой хороший.

Утром дедушка вручил мне кошелек, найденный в бункере и напомнил о моем обещании, заняться им по прибытии в Эль Пуэрто.

— Это тебе «партийное задание». Чтобы к нашему возвращению в Эль Пуэрто доложил в подробностях, что в кошельке, и для чего нам это нужно. Хорошо?

Я не понял, что такое «партийное задание» и при чем тут кошелек нацистов, но, на всякий случай, заверил abuelo, что приложу максимум усилий для взлома гаджета. Но, гарантировать успех не могу, по независящим от меня причинам.

— Ну-ну, парень, не надо только «откорячек», я верю в твой хакерский талант, — напутствовал меня дедушка, провожая на такси в аэропорт.

Мы душевно попрощались со всей командой, вышедшей проводить своих юных compañeros, и через пару часов загрузились в новенький борт британской авиакомпании, обещавшей доставить нас в Мадрид с одной посадкой в Лондоне. В салоне девушки затолкали меня посередине, а сами разместились с обеих сторон.