— Ага, все получится, — мою иронию не не услышал бы только глухой пенек на лесной опушке, — лично я не сомневаюсь, а вот, что по этому поводу думает Abuelo Vlad, сейчас узнаем.

— По какому поводу? — за моей спиной раздался голос дедушки, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, — по какому поводу я должен думать? — он стоял в дверях кухни и смотрел на меня с подозрением.

— Можно нам с тобой наедине поговорить, пока Аня здесь уборку закончит? — я решил возложить на подругу часть своих домашних «проблем», — ты ведь не возражаешь? — ехидно поинтересовался я у Анюты.

— Хорошо, закончу, — без всякой пикировки, ответила девушка, — но в баре сам будешь прибирать.

Мы с дедушкой вышли во двор, он попросил проводить его на пляж.

— По дороге и расскажешь все. Ты ведь не возражаешь? — рассмеявшись, повторил дедушка мои слова, обращенные к Анюте.

— Да, конечно, я тоже плавки возьму, минутку подожди меня, — бросил я на ходу, отправляясь к своей комнате.

По пути к пляжу я рассказал abuelo, почему позавчера отказался от трансатлантического вояжа. Дедушка улыбался, выслушивая мои «признания».

— Я еще тогда все понял. Мы ведь уже достаточно взрослые, чтобы «между строк» слышать, что говорят внуки, — он поднял руку, предостерегая меня от попыток вставить слово, — послушай меня внимательно Марк. Твои родители поручили тебя моим заботам, и я в ответе за все, что может случиться. Мы с мужиками уже обсуждали возможность твоего участия в нашей авантюре, но сейчас выясняется еще один момент, — дедушка пристально посмотрел мне в глаза, — ты разговаривал с Лусией о причинах нашего путешествия?

— Нет, что ты abuelo, — я даже остановился, у меня перехватило дыхание от возмущения, — разве я не понимаю, что это не моя тайна. Конечно, ни я, ни Анюта ей ничего не рассказывали.

Сказав последнюю фразу, я «притормозил», прикусив губу. «А вдруг Анюта с ней об этом говорила вечером, после того, как мы вернулись с прогулки на яхте, они же обменялись телефонами. Да нет, она не могла».

— Что замолчал, думаешь, что Анечка могла рассказать? — дедушка словно читал мои мысли.

— Нет, я в ней уверен. А почему ты, вообще, спросил об этом? — до меня дошло, что Abuelo Vlad не просто так задал свой вопрос про Лусию.

— Лусия просится в путешествие, — не стал интриговать дедушка, — мне полковник утром звонил и тоже спрашивал, что ей от вас известно.

— Мы рассказывали только о том, что вы собрались в трансатлантический поход на Карибы, и что нам тоже бы хотелось, но Анюта не может из-за учебы, — я вспоминал весь наш разговор с внучкой полковника, но ничего не нашел в нем такого, что могло бы натолкнуть девушку на мысль о «Золоте окраины», — нет abuelo, если ей что-то известно, то точно не от нас.

— А что ты еще мне не успел рассказать? — дедушка с улыбкой посмотрел на меня.

— У Анюты занятия начнутся только в ноябре, — я сразу «взял быка за рога», — и она тоже хочет в поход, — выпалив эту фразу, я выдохнул облегченно. Теперь главное сказано, осталось услышать, что по этому поводу думает дедушка.

— Мы через час встречаемся с сеньоро Торрихосом и Липским, — после короткой паузы сказал Abuelo Vlad, — вынесем, так сказать, ваш вопрос на обсуждение. Но, ничего тебе не гарантирую. Даже, если мы придем к решению взять вас в поход, это будет означать только одно, что вы идете на яхте и никуда не высовываетесь, а там посмотрим, — заметив, что я хочу продолжить разговор, дедушка поднял руку, — стоп! Все обсуждения после нашей встречи, давай искупаемся и — домой.

Вернувшись в отель я нашел Анюту за стойкой бара с бокалом сока и телефоном возле уха. Девушка приложила палец к губам.

— С Лусией говорю, — сказала она шепотом, — да-да, я тебя слышу… это Марк пришел. Да… А дедушка?... А ты?... Поня-а-а-атно… хорошо, я тебе перезвоню попозже, или ты мне сама перезвони.

— Что Лусия рассказывает? — мне было интересно, чем закончился разговор ее разговор с сеньором Торрихосом.

— Пока ничего конкретного, они сейчас должны встретиться с Владимиром Александровичем, — Анюта пожала плечами, — договорились потом созвониться.

Следующие два часа превратились для нас в «муки ожидания», ничего не хотелось делать, ни о чем разговаривать. Мы просто «вялились» под солнцем на пляже, пили холодный сок, доставая его из сумки-холодильника, предусмотрительно захваченной с собой, и перебрасывались ничего не значащими фразами. Когда у меня зазвонил телефон, мы только что вышли из прохладной октябрьской водички и даже еще не успели обтереться.

— Да, abuelo… мы сейчас на пляже… да, сейчас будем, — я молча махнул рукой Анечке, — да, мы вместе.

— Побежали, дедушка пришел, зовет нас на разговор.

— Дай хоть вытереться, — пока я говорил, Анюта успела залезть под пляжный душ, — ладно, — махнула она рукой,— по дороге обсохну.

Дедушка с Михалычем сидели на террасе и пили кофе. По их виду трудно было, что-либо понять, оба сидели с таким невозмутимым выражением на лицах, что мы даже боялись задать какой-то вопрос.

— Как думаешь, сразу им все рассказывать, — Михалыч посмотрел на дедушку, — или по частям? Может они и сами уже все поняли?

— Что мы поняли? — мне не хотелось верить в то, что нам сейчас могут отказать, мотивируя нашей же безопасностью, — Михалыч, дедушка… — я переводил взгляд с одного, на другого, — что мы должны понять?

— Ну… — начал Abuelo Vlad, — хотя бы то, что безопасность несовершеннолетних — превыше всего. Это, надеюсь, ясно?

— Владимир Александрович… — вмешалась Анюта.

— Помолчите, девушка, — строго посмотрел на нее Михалыч, — не имейте привычки перебивать старших, а то, никто и никуда не поедет.

Мы замолчали и широко раскрыв глаза уставились на Липского. До меня начало доходить, что он только что подтвердил наше участие в походе.

— Ура-а-а! — не выдержала Анюта и бросилась на шею дедушке, — спасибо, Владимир Александрович! Клянусь, я не буду больше никогда перебивать старших…

— Ну, я бы так не зарекался, — ухмыльнулся дедушка, — а обнимать надо Михалыча, это он вас отстоял перед полковником. И вообще, могли бы уже бокальчики достать, винца пенсионерам налить. Как вы думает должны себя юнги на корабле вести? Начинайте привыкать. Дедовщину на флоте никто не отменял.

— Марк, ты челюсть-то подбери, — Михалыч откровенно заржал, глядя на мое вытянувшееся лицо, — а то робот-пылесос в рот заедет.

Я метнулся к бару, достал пару бокалов, шустро наполнил их вином из холодильника и принес «старшакам» с грацией квалифицированного официанта. В принципе, мне это особого труда не составило, за последние полгода я привык в баре накрывать на стол и подавать клиентам заказанные блюда. Поставив бокалы с вином я уперся взглядом в дедушку и Михалыча, ожидая, кто из них расскажет, как проходила встреча с сеньором Торрихосом.

— Полковник, оказывается, «задолжал» Лусии трансатлантический переход, — первым заговорил Abuelo Vlad, — она, как настоящий вымогатель, отлично на этом сыграла, и нам уже было проще обсуждать ваше участие в «мероприятии». Торрихос с утра имел разговор с внучкой, так что он к нам на встречу пришел уже «подготовленным» соответствующим образом.

— Саныч, ты не преуменьшай мои заслуги, — улыбнулся Михалыч, — я до сих пор под впечатлением от собственного «выступления».

— Ну да, был такой момент, Михалычу пришлось командирский голос пустить в ход, чтобы притормозить красноречие этого флотского comandante, [1] — поддержал шутку Липского дедушка, — короче говоря, слушайте сюда: первое — вы действительно участвуете в нашем походе, второе — вы все втроем, беспрекословно подчиняетесь, третье — на острове ни в какие «Убежища» не лезете, по большей части находитесь на яхте, четвертое — при появление даже минимальной опасности со стороны оппонентов, вы отправляетесь домой самолетом. Другие пункты условий вашего присутствия на корабле, сейчас перечислять не буду, они будут озвучены полковником. Все понятно?

[1] Командир (исп).