— Я ведь говорил, что буду защищать тебя, — будто не слыша меня, медленно произнес Кас, продолжая впиваться взглядом. — Сказал, что не доставлю неприятностей. Но ты продолжаешь видеть во мне маленького дракона. И не слышишь, как не слышат взрослые своих детей. Или же это твой гнев на всех драконов заставляет так действовать… — прежде чем я успела что-то возмущенно воскликнуть, дракон продолжил. — Так я думал. Однако это что-то совсем другое. Ты не доверяешь мне — это факт. Но закономерный. Ты желала спасти меня. Готова была даже пожертвовать своей жизнью, лишь бы спасти мою… Впервые в моей жизни произошло нечто подобное. Все спасали свою, жертвуя моей, а не наоборот…

— Дело не только в тебе!

— Да. Не только, — Кас согласно кивнул. — Но вина полностью на мне. Я не сказал тебе, что задумал. Что яд не навредил бы мне. А ещё ты не могла знать, что у меня два сердца и они находятся совсем не там, где у людей. Фея бы не смогла мне навредить…

— Два сердца? — вот это новость! Интересно, а у всех драконов по два сердца? — А почему яд не мог тебе навредить?

— Потому что, Оля, я не огненный дракон, — мужчина на мгновение закрыл глаза, а когда он вновь их открыл, цвет одного изменился с ярко-алого на травянисто-зеленый. — Я — химера. Я огненный и в то же время тот, кого бы ты назвала ядовитый. В моем же мире драконов с подобной силой называют Тяхико.

— Химера... — я попыталась вспомнить всё, что слышала или читала о подобном, и связать с тем созданием, которое стояло передо мной. — То есть твои клетки… содержат генетически разнородный материал?

— Именно. И я удивлен, что ты сказала именно так, — мужчина, и правда, выглядел чуточку озадаченным.

— А я удивлена, что ты понял сказанное мной, — теперь пришла и моя очередь изумляться. Что-то мне подсказывает, скажи подобное Владыке, он бы вряд ли понял, что я сказала. «Какой ещё генетический материал? Ты о чем, ведьма?!» — произнес бы он с фырканьем и недовольством.

— А ты становишься всё более интересной…

— А ты… Ты, может, меня уже отпустишь?! — я наконец-то смогла просунуть руки между нами и попыталась оттолкнуть его от себя. Но силы стремительно покидали мое тело, попытка вышла слишком слабой, а мужчина держал меня всё ещё так же крепко.

— Я убрал весь яд, что не успел всосаться, — Кас опять решил проигнорировать мои слова. — Однако часть, пока кинжал был внутри, успел распространиться. А твое… лекарство не скоро справится с его действием. Ты права, яд действительно слишком сильный, фея явно готовилась к тому, чтобы убить любого, кто бы попытался ей помешать. Или же это была страховка на случай, если правитель вдруг сорвется с крючка. Поэтому…

Мужчина легко подхватил меня на руки, донес до кресла, на котором до этого сидел дракон. Усадил туда и, злобным утробным голосом приказав сидеть, направился к ещё лежавшему без сознания, но обернувшемуся в человека правителю.

— Спасибо, — произнесла, нахохлившись как воробей, тоже прекрасно понимая, что мне сейчас нужен отдых, а мужчина уже и без меня прекрасно справится. — И… мне надо было сказать тебе раньше о своих догадках. Тогда бы…

Кас вдруг обернулся:

— Это ты меня извини. Твоей вины нет в том, что произошло. Ты действовала правильно, исходя из знаний, которыми обладала. Ты всё ещё считала меня тем, кем я хотел казаться. В этот раз моё обычное… прикрытие сыграло не мне на руку, а против. Также ты не могла знать о строении моего тела, о том, что яд для меня не смертелен. Это я должен говорить спасибо… И… Я не буду больше юлить или притворяться. Я расскажу всё о себе. Но, прошу, не открывай пока правду о том, кто я, другим драконам.

Заинтригованная, я лишь утвердительно кивнула.

Дракон, забаррикадировав все двери, точнее, сплавив металлические пластины вместе своим пламенем, чтобы стражники не смогли прорваться и помешать нам, занялся сначала правителем. Приведя в чувство, он спокойно опросил его, но толком ничего путного не узнал.

Мужчина отчетливо помнил лишь события до того, как к нему на прием пришла Фионисса. Он рассказал, что когда-то, пять десятков лет тому назад, встретил прекрасную девушку и был ослеплен её красотой. Настолько, что был готов предложить стать женой. Вот только та красотка не захотела сидеть за четырьмя стенами. Ей отчаянно хотелось показать свою красоту всем, чтобы ею восхищались, боготворили. Именно та память о чувствах и заставила мужчину, как только ему пришло прошение о встрече, согласиться. Чувства к ней всё ещё пылали где-то в глубине его сердца, поэтому, можно сказать, он даже жаждал этой встречи. И какого же было его удивление, когда вместо прекрасной девушки перед ним предстала довольно пожилая женщина, от красоты которой практически ничего не осталось. Грусть и печаль охватили его сердце.

— Вы ей ничего не дарили? — уточнила я, пытаясь разлепить глаза, которые начали усиленно слипаться под монотонную речь дракона. Ещё и слабость накатывала волнами: организм успешно боролся с ядом, забирая всю нужную ему энергию.

— Нет, — мужчина отрицательно покачал головой. — Это она мне подарила, — он разжал кулон на тонкой цепочке, который Кас сорвал с его шеи. — И… Я надел его. В память о чувствах, что столько лет я хранил в сердце. Я подписал разрешение на выступление их труппы, которое она принесла… И Фионисса ушла. А на следующее утро… Что было дальше, я плохо помню — всё было как в тумане.

Дракон с сожалением, а не злостью посмотрел на женщину на полу. Он действительно её когда-то любил. Настолько, что даже сейчас не злился на неё за то, что она с ним сотворила, что превратила в живую марионетку, а жалел, видя, как фея, лишенная подпитки в виде драконьей маны, которую она тянула всё это время, начала на глазах стареть, покрываясь мелкими морщинами.

Поблагодарив мужчину, Кас подошел к Фиониссе:

— И что мы будем с ней делать?

— Не убивайте! — правитель подался вперед. — Прошу…

— Неужели ты до сих пор её любишь? Неужели ты готов её простить…

— Не убивайте, — повторил дракон свою просьбу. — Я… Я видел, как она страдает. Она лишилась…

— Старость — вот её наказание, — с недовольством подметила, вмешавшись в их диалог. — Она больше не видела почитания и вожделения в глазах мужчин. И никогда не увидит. И это будет её главным наказанием.

— Ты не собираешься рассказать её подданым, что она сотворила? — Кас нахмурился. — Они имеют полное право знать.

— А будет ли так лучше для них? Сейчас мы легко сможем снять с них украшения, что им подарила их королева, и заклинание исчезнет. Мужчины придут обратно. Их жизнь вернется в прежнее русло. А королева… Королева лишится своих сил. Она не успела никого убить, да и не хотела она никому навредить. Просто она не слишком умна, чтобы понять, что её действия могли привести к ужасным последствиям. Кинжал же… Я ей прощу. Сегодня я добрая ведьма.

— А ты бываешь не доброй? — Кас хмыкнул.

— Могу напомнить, какой я бываю в гневе.

Прикрыв ладошкой зевок, я попыталась гневно свести брови. Естественно, дракон на эту попытку отреагировал ещё одной саркастической улыбкой. Но спорить не стал:

— Ты сможешь лишить её сил?

— Смогу. Уже проверила. Иначе как бы ты снял с него кулон. Но, чтобы навсегда, нужно больше сил. Отдохну только… немного. Полчасика. Хорошо? Пока стражники дверь ломают… Они так ритмично стучат, как часики… Тук-тук… Это успокаивает… — договаривала я, находясь уже в состоянии глубокой дремы: слабость окончательно охватила моё тело, глаза сомкнулись, а я блаженно растеклась по мягкому большому креслу, представляя себя в замке, на своем родном кресле. Таком удобном и уютном.

Как же хочется вернуться… домой…

Мне снился такой замечательный сон! Такие яркие, захватывающие, кажущиеся реальностью сны снятся только в детстве. Мне чудилось, что у меня выросли крылья, и я, подобно птице, могу летать. Лететь, куда захочу. Это удивительное ощущение свободы, свежего ветра, играющего с моими волосами.