Я ухмыльнулся, встал, отряхиваясь, и тоже зашагал к дому.

***

За ужином я всё таки решил спросить о том, что терзает меня ночами:

— Учитель, а что я буду делать, когда покину ваш дом? Меня ведь не навсегда здесь устроили?

— Когда будешь достаточно сильным, чтобы дать в морду, — задорно ответил старик.

— А без этого никак?..

— Эх… Послушай, — он заговорил таком серьёзным и спокойным тоном, которого я никогда прежде не слышал, — ты особенный. У тебя очень редкое созвездие, у тебя ярко-красные глаза, как у эра, и ещё лицо изуродовано. Конечно будут люди, которые будут желать зла, которые захотят тебя захватить и забрать твоё созвездие себе, а даже если ты пересечёшься с Джелен, то она в лучшем случае не станет тебя защищать. Ты должен быть готов ко всему… Я за свою жизнь сделал мало хорошего, пусть хотя бы буду ответственным за то, чтобы ты прожил долгую счастливую жизнь вместо меня…

— …

— Тем более, — весело продолжал Кахан, — мне в моём заточении совсем скучно, а ты смешной парнишка, хоть какая-то компания. Меня так забавляло, когда ты прибегал ко мне и показывал руну, которую я знаю уже больше сотни лет, ха-ха-ха.

Сквозь дрожь на губах и стекающую слезу я посмеялся. Я много чего не знаю и не понимаю, но уверен, что этому старику можно верить. Всё время он только мог смеяться надо мной, но сейчас сказал такие сильные слова, что меня тронуло. Учитель встал, стукнул меня ложкой по макушке и прошёл мимо со словами:

— Не обижайся на меня и не кисни, бестолочь, хи-хи.

Я буду стараться. Спасибо. Не верится, что за пределами особняка могут быть такие злые люди, как он рассказывает, видимо, мне повезло встретить столь добрых людей с большим сердцем. Хатано, Кахан, спасибо…

Шуджо и его верный компаньон прогуливались по рынку восточного порта:

— Как тебе новые сапоги? — подпрыгивая, Игни весело расспрашивала про обновку.

— Жмут, да и подошва как будто жестковата, а так нормально. Лучше, чем мои тапки, хоть ноги не мокнут.

Всю неделю шёл слабый дождь, иногда срывался вместе со снегом. Правильно, сегодня уже седьмой вет, второй месяц зимы. Энвер рассказывал про порядки мира, время здесь устроено очень странно. В году триста дней, десять месяцев, зимой и летом по три месяца, из которых два крайних по двадцать девять дней, а средний тридцать. А весной и осенью по два месяца, каждый имеет тридцать один день. Странно, что про дни недели я знаю, может в моём старом мире было так же? Стоп. Какой сегодня день? Я что, всё пропустил?!

— Игни, какой сегодня день недели? — нервно спросил я.

— Пятница, а что?

— Мне надо будет кое-куда сегодня сходить.

Я думал, что пятница завтра. Неужели прошла неделя с того момента, как я говорил с Шарин?

Кроме покупки сапог, мы недавно зашили дыры на плаще и купили хороший пояс с ножнами для клевцов, которые держались по бокам. Ещё на поясе спереди аккуратно помещалась флейта из какого-то там дерева, которую Энвер любезно мне подарил, кроме того ещё и денег дал . Так как я не тренируюсь с Криффиламиром, ратуша не выдаст мне ни монеты до тех пор, пока не начну охотиться на тварей.

Я немного помял флейту в руках, затем всё таки вынул её из ремня и принялся играть на ходу. Игни не то чтобы не нравится мелодия, но она каждый раз делает недовольное лицо.

— Опять ты дуешь…

— Ну да, — ответил я через несколько нот, — надо же чем-то заниматься на досуге.

Спасибо Энверу и за то, что в перерывах между упражнениями учил меня играть. Сказал, что это укрепляет дыхание и звучит “прелестно, но не так, как арфа, конечно”. Помимо этого мы день через день проводим по утрам самые разные тренировки от простых физических нагрузок и бросания мяча для улучшения реакции, до пересечения городской местности и использования магии.

Вдруг я заметил знакомый силуэт, отстукивающий посохом по тротуару. Игни тоже заметила его, свистнула в пальцы и помахала. Это Ратимир. Он протиснулся к нам через проходящих ему навстречу горожан, которые тоже повернулись на свист.

— Здравствуй Шуджо, здравствуй Игни, — сказал парень, слегка кланяясь.

— Привет! — Игни бодро подхватила. — Ты тоже за покупочками?

— Да-да, — слегка неудобно ответил Ратимир, а потом медленно перевёл взгляд на меня, — никак не могу найти синюю циссу для отваров. Шуджо, как здоровье?

— Отлично, — сухо ответил я.

— Ещё не охотился ни на кого?

— У него уже есть кольцо телепортации, — Игни ответила вместо меня, — но тварей ещё даже не нюхал.

— Хах, так ты можешь обратиться к Ёхе, она договорится, чтобы тебя пустили в ратушу и катакомбы. Из других мест туда заходить очень опасно, а вот со стороны ратуши тоннели подчищают. Там и твари слабее из-за голода. Хотя им изредка скидывают клятвопреступников…

— О-о-о, точно, — Игни принялась тормошить меня за рукав и истерить, — Шу-уджо-о-о, пойдём? Пойдём-пойдём?!

Надо сначала сходить в сад, а потом можно и в катакомбы. Время после полудня, всё успею. Ратимир, кажется, плохого не посоветует. Если он такое предложил, значит уверен, что твари не убьют меня.

— Ладно, пойдём. Но вечером.

— Ура! Резня! — задорно выкрикнула Игни и дала пять Ратимиру. — Я и совсем забыла про катакомбы… Спасибо, что напомнил!

— Хи, не за что, если нужна будет помощь, спросите у Ёхи — она отведёт вас ко мне, — сказал парень, убирая руку под рясу. — Ну, я пойду, удачи вам!

— Взаимно.

— И тебе! — Игни махала вслед.

Намахавшись, девочка начала подгонять меня домой.

***

Поев и попрощавшись с Игни, я решил использовать кольцо, чтобы быстро добраться до ратуши. В кольце содержится информация о маяках по всему городу — специальных алтарях, к которым можно телепортироваться обладателю аксессуара. Нужно только знать название маяка. Мы договорились с Игни, что оба пока займёмся своими делами и она подойдёт к ратуше через часик-другой.

Ёха, ты тут? “Всегда тут”. Здорово, можешь договориться с кем надо, чтобы меня пропустили в катакомбы? “А как я тебя учила что-то просить?!” Эх… пожалуйста, Ёха, договорись. “Так-то. Я в процессе”. Ты разговариваешь с помощью своей телепатии со всеми сразу?! “Ну не со всеми, сейчас говорю с пятью… а нет, с шестью”. Вот это да. Ещё один вопрос, как называется маяк у ратуши? “Ворота”. Спасибо.

Так… как там он говорил… Нужно напрячь кольцо, как будто это твой шестой палец. Я легко задействовал кольцо и один из высеченных на нём странных иероглифов замерцал. Ворота.

Сработало! Я успел привыкнуть к телепортам и уже не так тошнит, но в глазах до сих пор появляются галлюцинации. Комната с камнем на пьедестале посередине напоминает ту, что в поместье у Энвера, но на этот раз я уже словно на вершине сторожевой башни. В помещении есть ступени вниз и то ли слишком большое окно, то ли проём без двери, ведущий прямо на улицу. Высоко… Пожалуй, спущусь по лестнице.

Я подошёл к воротам двора ратуши и засомневался: вдруг Ёха не предупредила стражу, что я приду. Двое сержантов пристально посмотрели на меня из под громоздких шлемов, а потом отвели глаза, как бы говоря “проходи”.

“Ты же знаешь Стефара? Попроси его провести тебя”. С радостью, только сначала пойду в сад, меня там кое-кто ждёт. “Дело твоё”. Я отменил связь, чтобы мои мысли не подслушивали и устремился вглубь сада.

После небольшой прогулки по левой части сада, в которой мы должны встретиться с Шарин, я её не нашёл и решил прийти в то самое место, где мы виделись. Я в очередной раз присел у красного дерева, подпирая его спиной, и стал терпеливо ждать. С каждой минутой шум листвы и птичье пение убаюкивали меня сильнее, а тяжести век становилось сложнее сопротивляться.

Не знаю сколько времени прошло, но мой дрём прервал звук, заставляющий летать бабочек в груди — пение той самой. Я осторожно высунулся из-за дерева, а она аккуратно взглянула на меня, но продолжала петь делая вид, что не замечает меня. Вот мой звёздный час. Я вновь скрылся за деревом, протёр глаза и достал флейту. Даже оружие, которое призвано лишать жизни, не дрожит в руках так, как эта флейта. Не знаю, что страшнее: позор перед ней, или вид тварей, который не так давно нагнал на меня животный ужас. Я постарался успокоиться, наладить дыхание, набрал воздуха в живот и задул в флейту, пальцами сменяя одну ноту на другую по заранее отрепетированной мелодии. Пару раз ошибся, сфальшивил, но переиграл всё так, будто задуманно. Казалось, что она старалась петь ещё лучше прежнего, украшая своим звонким, сладким голосом неизвестные мне слова и мою заурядную, негромкую игру на флейте. Я медленно встал и подошёл к ней поближе, не прекращая играть.