И кулак сжал, явно представляя что-то или кого-то.

— К тому же там могли отравить и не меня. И не тебя.

Матушку?

Ингу? Кого-то ещё из рода? Волотовых много, но…

— Я… их… — сила рвалась, и земля под ногами гудела.

— Ты успокоишься и не будешь делать глупостей… — Ведагор выглядел спокойным. И это тоже бесило.

— Тебе к целителям надо!

— Надо… для порядка… любой человек, заподозрив болезнь, обратится к целителям. Верно? А потом, когда целители скажут, что не способны помочь, будет искать того, кто способен. Тем более тут и искать не надо.

— Он… а он и вправду может?

— Мелкий, не будь наивным. Исцелять меня никто не станет. Понимают, что это опасно. А вот взять на поводок постараются. Дадут это свое… лекарство, которое принесёт облегчение. Как надолго — сложно сказать. Я скорее тут сдохну, чем рискну эту дрянь выпить.

Сдохнет не он.

Война?

Война. Думалось об этом спокойно, потому что такое не прощается. И да, в суде довольно сложно будет доказать, что Веда отравили и кто отравил. Потому никаких судов.

Просто…

— Война ещё успеется, — брат точно знал, о чём Бер думает. — Сначала я вернусь в усадьбу.

— Зачем?

— Чтобы разобраться. Свириденко этого ждёт. Скорее всего, я не первый, с кем он работает… подобным образом, — Ведагор тщательно подбирал слова. — И у него получалось. Думаю, сбоев не было, вот и уверился в собственной власти. Да и… тьма меняет людей. На мозги она действует не лучшим образом.

Ведагор потянулся.

— А хорошо здесь, всё-таки…

— Вед, может, просто… вызовем гвардию… поместье захватим… оно, конечно, со стороны будет выглядеть так себе. Но не насрать ли? Потом… объясним… если спросят.

— Поместье-то захватить не проблема, — Ведагор повернулся к Беру. И посмотрел с усмешкой, так, как… как всегда. — Только будет в том поместье прислуга в лучшем случае. Свириденко наверняка предусмотрит и этот вариант. Он умный. Действительно умный… создать лаборатории… эксперименты проводить, не привлекая внимания… не один год и не два… так что этот ход он наверняка просчитает. И по итогу получим мы рухнувший дом и бездну проблем.

— Война…

— Хороша, когда ты видишь, с кем воевать. А если он исчезнет? Завтра-послезавтра? Сгинет, как не было… не знаю, за границу уберется. Да и в России хватает укромных уголков… отстроит всё наново в какой-нибудь глуши, сменив имя-фамилию.

— Не сгинет. Ему купель нужна…

— И это тоже как-то связано. Всё как-то связано. Так что, Бер, ты сейчас подберешь сопли, вспомнишь, что ты всё-таки Волотов…

— Можно подумать, я когда-то забывал, — это было обидно. И Вед ощутил, а потому протянул руку и взъерошил волосы, как когда-то в детстве.

— Не забывал. Извини… просто… постарайся пока не делать глупостей. Свириденко делает типичную ошибку.

— Это какую?

— Оценивает людей по себе. Он сам мёртв… практически… то есть физически его жизнь продолжается, но этим смерть не обманешь. И он чувствует её. Боится. И думает, что все вокруг тоже её боятся. И из страха перед смертью сделают всё, что угодно.

Недалеко от истины. Но…

— Тем паче, когда боятся не за себя. Думаю, он намекнёт, что моя болезнь может оказаться очень заразной.

— Инга⁈

— Я ещё до поездки отправил Ингу к матушке. Собирался потом присоединиться. Летом на Урале красиво. Воздух чистый опять же… а у неё отпуск. И я вот думал.

— Когда ты им скажешь?

— К чему их нервировать раньше времени? Так… отдам кое-какие распоряжения. Логичные с любой точки зрения. А сам, как уже говорил, вернусь… попрошу… продемонстрировать мне производство, в которое Волотовы должны вложиться. Он и сам спешит, иначе не работал бы так грубо. Что-то такое происходит, не вписавшееся в его планы. Так-то сыграл бы тоньше. Мягче. А это, считай, напролом. И мы ему нужны. Очень. Поэтому он попробует договориться. И я попробую.

— Ты хочешь найти место…

— Где делают эту дрянь, — в руке Ведагора флакон казался крохотным.

— Дашь?

Бер протянул руку. Ведагор нахмурился. Идея ему не понравилась.

— Я… хочу кое-кому показать… возможно, Алёнка скажет… это… ты в берегинь веришь?

— Даже так?

Значит, верит.

И сомнения уходят. Ведагор кивает и отдаёт флакон.

— Только сам пить не вздумай!

— Я ж не совсем дурак…

— Ты мелкий.

— А ты крупный, но всё равно вляпался! — сила-таки рванула, туда, к кургану, заставив землю вздрогнуть. И та загудела, застонала.

— Вляпался… это верно… я ж к тебе ехал. Тушёнку передать, пообщаться… глянуть, всё ли в порядке. Хотя да, слабое оправдание. Всё же расслабились мы, уверились, что сильны и этого достаточно… а ты неплохо так прибавил.

— До тебя всё равно далеко.

— Ну… какие твои годы. И не вздумай лезть!

— Куда?

— К Свириденко… знаешь… своей смерти я не боюсь, но он ведь может поставить и перед другим выбором. А я не хочу… ни для себя, ни для Волотовых.

— Но… я тоже не хочу! Я…

— Тише… вот вечно ты спешишь.

— Ага. Надо погодить. Чего? Похорон твоих?

— Не так всё плохо, — Ведагор щёлкнул по носу. — Я ещё вполне живой и, полагаю, протяну довольно долго. Им ведь не смерть нужна была, а сотрудничество. Поэтому и травить должны были с расчётом на него.

Это слабо утешало.

Флакон в руке нагрелся и мелко пульсировал, будто сжимал Бер в ладони не стекло, но чьё-то крохотное сердце.

— Поэтому время ещё есть.

Сколько?

— Да и… — он растянул губы в нехорошей улыбке. — Старая кровь — это не только красивые слова… так что, ещё посмотрим, кому там в итоге целитель понадобится.

Ведагор сделал глубокий вдох и улыбка стала шире.

— Тем более… теперь я могу прийти сюда.

Дышать сразу стало легче.

А и вправду.

Старая кровь.

И сила.

Та, родовая, которая и у Бера есть. Кипит внутри, рвётся наружу. И огонь в жилах — это не аллегория, это… и вправду случается.

Порой.

— Но надо найти место, где прячется тьма. Там, в доме, скорее её отголоски, эхо… — Ведагор опустился на траву. — Кроме того записи, материалы. Доказательная база да и для аналитиков тоже… если яд создан там, то есть шансы, что найдётся и противоядие. Даже если я справлюсь сам, то наверняка есть другие. Уж больно надёжный поводок, чтобы им не пользоваться.

— Я должен рассказать…

— Мальчику из хорошей семьи? — Ведагор с трудом сдержал смешок.

— Да… он нормальный, поймёт.

— Что ж, если так, то хорошо. Тем более если эхо тьмы таково, что отравило и земли, и дом, то… в сердце фон будет выше. А это может перейти в иной уровень проблем… но попроси пока не мелькать. Не вмешиваться. Спецназ и всё такое… это лишнее.

— Но…

— Это будет шумно, красиво, но совершенно бессмысленно, — Ведагор всегда отличался нечеловеческим терпением. — Говорю же, он сбежит, да и лабораторию…

— Зачистит.

— Именно. И всех, кто хоть как-то причастен. Просто, чтобы за спиной не оставлять… нет. Эту лису надо обложить так, чтобы деваться её было некуда. А стало быть никакого подозрительного шевеления рядом.

— А если… если ты не успеешь? Если… огонь не сдюжит? А лекарства… если его нет? Просто вот нет? Яд без противоядия?

Прозвучало как-то по-детски.

И страх прорвался.

Потому что… Ведагор был всегда. Рядом. Огромный. Надёжный, как скала… скалой он и был, той, что защищала Бера от всех проблем… а теперь выходит.

Выходит…

Эта мысль отказывалась умещаться в голове.

— Всё будет хорошо, Мелкий…

А раньше он не врал.

— Иди… девушка заждалась.

— А ты?

— Посижу немного… воздух здесь хороший. Да и легче становится…

— Может… попробуешь? С кровью… в этом месте силы много, — мысль была на диво здравой, Бер и сам удивился. Но Ведагор покачал головой:

— Рано. Они ждут, что я заболею. Значит, надо заболеть… лисы — звери хитрые.

Глава 38 Последняя, но не завершающая