Даже не думал — знал. Рассчитал и расчет явно оправдался.

— Вы всерьез полагаете, что от того клоуна будет толк? — Ведагор ненавидел такие вот игры, когда оба знают правду, но активно делают вид, что на самом деле ни о чём таком не догадываются. — Любая апелляция отменит и решение предыдущего суда, и все обязательства, выданные этим… как его? Гуру?

— Возможно… но апелляцию еще нужно подать. Дождаться рассмотрения… понимаю, что выглядит это довольно подло.

И не только выглядит.

— Но иных вариантов я не вижу…

— Что вам это даст?

— Время. И возможность. Знаете… пожалуй, я отвык от такой откровенности… но неужели Волотовы никогда не пользовались… удачно подвернувшимися возможностями?

Пользовались.

И даже создавали их. Все же история рода знала многое… и не всем из этого «многого» стоило бы гордиться.

— Чего вы добиваетесь? — поинтересовался Ведагор.

— Мне продадут земли. И ферму… и прочее. И не то, чтобы они так уж нужны… но у девушек не останется выбора. Они примут мое предложение.

Хрен тебе, а не предложение.

Если Волотов что-то понимал, то… Кошкин от своей девицы не отступится. Да и младшенький тоже… это даже не считая мальчика Саши, который во всю эту историю влез по уши и явно удовольствие получал.

Мама опять же.

Расстроится.

А нехорошо расстраивать маму

Ведагор окинул Свириденко взглядом.

— Вы так смотрите…

— Просто прикидываю…

…насколько глубокую могилу придется копать. Волотовы, конечно, стараются закон не преступать без особой на то необходимости, но…

— Кстати, как ваше самочувствие? — поинтересовался Свириденко, явно ощутивший некоторую общую нездоровость интереса. — Лично меня подобные вечера несказанно выматывают…

— Чего вы хотите добиться?

— От вас? Сотрудничества… или принципиального согласия на оное.

— Боюсь… принципы рода не позволят…

— Не спешите отказываться, — а вот теперь Свириденко сбросил маску. Мертвый камень? Какой ещё камень может окружать мёртвого человека. — Возможно… весьма скоро вам понадобится… помощь… и будет печально, если наша с вами ссора на пустом, считай, месте приведёт к невозможности… дальнейшего сотрудничества…

И поклон отвесил.

— Вы когда отбываете?

— Собирался вечером, но теперь подумываю задержать на пару дней. Тут у вас гостиница будет?

— К чему гостиница? Дом огромен… и если вы опасаетесь внимания Офелии, то не стоит… я отошлю её. Признаю, моя девочка несколько избалована и не всегда ведёт себя так, как должно, но…

Даже мертвые кого-то да любят.

Это как раз Ведагору было понятно.

— Что ж… от приглашения отказываться не стану… воздух у вас тут хороший. Свежий… но я и вправду устал слегка. Так что прошу простить…

— Конечно.

— Кстати, ещё кое-что… тут дуэль была. И ваш человек проиграл мотоцикл…

— Я дам распоряжение. И проведу беседу… это, в конце концов, ни в какие ворота не лезет… устраивать драки…

— Дуэли.

— И дуэли тоже… но да, вы правы… слово надо держать. И соблюдать договоренности…

Неприятный человек.

И главное, довольно объемный… надо будет поинтересоваться, где в округе лопаты продают. Отпечатков силы в таких делах лучше не оставлять. Ведагор прихлопнул комара, присевшего на шею, и развернулся.

Ещё с младшеньким поговорить надо бы…

Глава 28 Где ведутся разговоры о будущем, но не всегда о светлом

Не держите зла. Держите питбуля и дробовик. И, главное, помните: никакой агрессии.

Наставления юным леди.

Маруся очнулась от телефонного звонка.

Всё было как в тумане, а звонок зазвенел и туман развеялся. Тот, что в голове.

— Да? — она ответила, благо, карета только-только выползала с территории поместья.

— Это было весьма невежливо, — раздался мягкий голос Свириденко.

— На хрен иди…

— И недостойно особы столь высокого происхождения.

— На хрен иди, — повторила Таська, отобрав телефон. А потом ткнула в кнопку, ставя на громкую связь. — Могу ещё повторить…

— Ругаться вы можете долго… но не лучше ли достигнуть компромисса?

С ним?

С…

Иван положил руки на плечи и тихо произнёс:

— Его здесь нет.

Нет.

Ни его, ни…

— Чего ты хочешь? — Маруся сама удивилась тому, до чего спокойно, отстраненно даже звучал её голос. Из-за рук на плечах? Или потому что она не одна?

Больше не одна.

— Меня в жёны? Анастасию?

Смешок.

И такой уверенный… но даже он не пробивает ледяного спокойствия.

— Хрустальная купель, — слова его слышат все, но и это тоже не пугает. Страха не осталось. Как и сомнений. — Сами по себе вы… просто забава. А нужна мне — Хрустальная купель… и завтра ты её отдашь.

— Нет.

— Подумай… во всяком случае, ты будешь знать, что ответить. Достаточно простого согласия. В конце концов, Вельяминовы никогда не нарушали данного слова.

И отключился.

А спокойствие никуда не делось.

Его хватило и на следующий звонок… Номер не определился. Маруся только руку протянула, но Таська сама ответила на вызов.

— Девочки… — этот бархатистый голос сложно было не узнать. — Я понимаю, что всё выглядит неоднозначно… и вам нечего бояться… совершенно нечего… я хочу встретиться и поговорить. Я уверен, что все наши разногласия…

Связь оборвалась.

Как вовремя. Всё же и вправду посылать человека во второй раз за один вечер как-то… невежливо, что ли.

— А давай его вовсе выкинем? — предложила Таська.

— Папеньку?

— Телефон…

— Телефон нельзя. Телефон нужен… наверное. Телефон дорогой.

Карета остановилась, чтобы впустить Сашку, и тот хлопнул по стенке, после чего карета тронулась.

— А ничего, что он так? Своим ходом… — Таська указала на стенку, в которую Сашка и стучал.

— Ничего. Он умный, довезет. А мне любопытно, чего у вас там случилось… водички хочешь? — Сашка достал бутылку, которую Марусе и сунул. — Водички попей… можешь матом покричать.

— Она леди…

— Да ладно, здесь все свои. Слышал бы ты, как порой маменька моя выражается… — он поёжился. — Так что все леди делают это… но лучше водички попей. Или водочки… но водочки нет… ну вы говорите, говорите.

— Папенька объявился, — мрачно произнесла Таська. — И теперь мы в жопе…

— Насколько всё плохо? — смеяться Сашка не стал, а вот бутылку с водой открыл. Маруся выпила и действительно стала легче.

Немного.

— Плохо, — произнесла она. — Очень… и боюсь, эльфы не помогут… там сложно всё. Он грозится маму признать… недееспособной. И права заявляет на род…

— Спокойно, — Сашка вскинул руки и потёр левую, слегка сбитую. — Давай выдохни и с самого начала.

— С самого? Ну, если с самого сначала… когда-то…

— Не так, чтобы давным-давно, но… — Таська перебила. — Извини, Марусь… у Вельяминовых есть одна особенность. Мы пару себе выбираем по душе. Любовь сил прибавляет. Помогает справиться со всем тут… и с Хрустальной купелью тоже… когда на двоих проклятье делишь, то его и не чувствуется. Сил-то в любой душе много, она же — часть Творца, искра его, и погасить её сложно. Если только сама погаснуть не решит…

Дрогнул мир вовне, и значит, тропа открылась.

— Когда же душа ранена… когда больно её или плохо, то и силы её тают. И тогда Купель начинает работать неправильно и тоже вытягивает.

— Логично, — согласился Сашка. — Но всё равно не понятно.

— Сейчас поймешь… хотя… Марусь, показать надо, а то оно всё равно же не поверят.

Надо.

И показать.

И рассказать. И подумать, что делать, потому что свою землю Маруся этим уродам не отдаст. И вообще пошли они на хрен!

Стоило выругаться, и стало легче…

— А ты куда влез? — поинтересовался Бер, сделавши вид, что не слышит.

Вот что значит хорошее воспитание. Ругаться сразу перехотелось.