И посмотрев на Льва почему-то вздрогнула и перекрестилась.

— Очень вовремя…

Глава 22 О подготовке к балам и некоторым трудностям, с которыми сталкиваются герои

«Умная женщина никогда не повысит голос на мужчину. Помните, приказы следует отдавать ясные и спокойным уверенным тоном».

Из размышлений одной леди о мужчинах и сути бытия

— Слушай, может, все-таки на танке… — Таська с некоторым подозрением глядела на водяного коня, которого Сашка пытался запрячь в карету.

Для пробной поездки, так сказать.

Конь мотал головой и делал вид, что совершенно не понимает, чего же от него хотят. При этом выражение морды у него было преехидным.

— Тоже доверия не внушает? — поинтересовалась Маруся, которая забралась на лавку с ногами. Лавку еще когда Сабуровы притащили, а потому с виду была та несколько грубовата, но зато максимально надежна. Ну и размерами радовала.

— Не внушает. Я вообще туда ехать не хочу.

— Кто хочет?

— Ты это, не выпендривайся, слышишь? — Сашка толкал коня, чтобы тот зашел между оглоблями кареты. И тот даже поддался, встал аккурат по серединке и голову склонил. Сашка поднял левую оглоблю, посмотрел на правую, понимая, что не дотянется. Потом на коня. — Девушки, а кто-нибудь коней запрягать умеет?

Конь заржал и сел на зад.

— Нет, — честно призналась Таська.

А Маруся кивнула, подтверждая, что и у нее подобного опыту нет.

— Ясно, — оглоблю Сашка отпустил. — Надо к сосне идти… в гугле должны быть ролики.

— И упряжь, — подсказала Таська. — Упряжь тоже оттуда скачаешь?

— Какую?

— Ну… так… хомут нужен.

Маруся кивнула.

— Хомут?

— Еще седёлки, чересседельник, постромки, — продолжила перечислять Таська.

Теперь на нее смотрели уже и Сашка, и конь. И главное, с одинаковым выражением на мордо-лицах.

— Уздечка, шлеи, подбрюшник… вообще-то упряжь была, но Бер до нее не дошел.

— А где он? — Сашка закрутил головой.

— К гуглу пошел, тоже чего-то спрашивать…

— Во! Заодно пусть посмотрит, как запрягать!

— Эй, — Таська уперла руки в бока. — Ты там не разгоняйся. Если он к вечеру сляжет, то толку от этой красоты…

— Не сляжет! Я у Аленки её зелья взял.

— Это и пугает… лучше уж тогда пусть сляжет, а то мало ли…

— Не переживайте, девочки! Разберемся! — Сашка ловко забрался на спину коня и пятками толкнул. — Поехали! К сосне давай…

Конь заржал и аккуратно так переступил через оглоблю. Оглянулся.

— Чего он?

— Уточнить по ходу просит, — Маруся с трудом смех сдержала. — Где эта сосна находится. В нем навигатор не встроен, так что просто показывай.

— А… ну тогда прямо…

Конь пошел широкой рысью. Красивый…

— Как он тебе? — поинтересовалась Таська.

— Конь?

— Сашка.

— Тоже ничего. Хотя… какой-то невзрачный, что ли. С другой стороны… папаня красивым был, а толку-то? Сегодня спала хреново, — Маруся потерла глаза. — Всю ночь какая-то ерунда снилась… и потом еще тараканы.

— Это не к добру.

— А то я не знаю. Неспокойно мне. С одной стороны, все красиво… разрешение вон на коноплю привезли. И с такими печатями, что Петрович прям сияет весь. Дояры эти… говорит, старый его знакомый. Анна довольна. Девочки тоже будут довольны.

— А тебе неспокойно?

Таська глядела внимательно.

— Неспокойно… — Маруся приложила руку к груди. — Такое вот… дерьмовое предчувствие, что мы как дети над обрывом. Играем, строим замки, и не понимает, что того и гляди все рухнет. Вместе с нами, замками и этим вот… ты карты не раскидывала?

— Раскидывала.

— И что?

— Ничего хорошего, — вынуждена была признать Таська. — Тьма… и морок. Смерть на пороге.

Они переглянулись и посмотрели на дом.

— Может, ну его? Вовсе не ехать? — Маруся поглядела на карету. — Жалко, конечно, старались же… но поймут как-нибудь…

— Нет, — Таська покачала головой. — Не поможет. Я… пробовала… эту дорогу не отвести. А значит, вперед и с песней. Я вот о другом думаю.

— Не начинай.

— Парни, вроде, неплохие… и тут с нами тоже… и если случится что, то все влипнем. Нехорошо молчать.

— Чужие.

— Марусь, понимаю, что чужие. Но по сути-то все чужие… и Сабуровы говорят, что нет в них гнили. Аленка… Аленке верю. Да и себе… и ты, Марусь, положа руку на сердце, скажи, что не поверишь.

— Он тебе нравится?

— Нравится, пожалуй, — Таська сорвала травинку. — Он забавный… и сильный, только сила эта внутри заперта словно бы. Как… как будто родник камнем задавило. А у него не хватает напора, чтоб камень этот сдвинуть. Вчера Аленка помогла… и сила вырвалась. Только камень никуда не исчез.

— Тась, чего ты хочешь?

— Показать. Рассказать. Как есть оно.

— А если…

— А чего нам терять-то, Маруся? Ты сама думала? Вот… допустим, захотят они земли прибрать… так без них эти земли уже бы прибрали. И Свириденко приберет. Он не отступится…

— Почему?

— Что?

Маруся подошла к карете и, обойдя по кругу, повторила вопрос:

— Ты никогда не думала, почему он настолько упорствует. Он ведь богатый, родовитый, а вот уперся и все тут.

— Он же рассказывал.

— Ну да, магическая помолвка… сведенные судьбы. Поэтому и у нас все через жопу, и их род не лучше… а вот поженимся, и наступит мир да гладь, да жить станем в любви и согласии.

Она фыркнула.

И Таська фыркнула, выражая отношение.

— Только врет он, — продолжила Маруся. — Не знаю, в чем, но врет…

— Врёт, — согласилась Таська.

— Не было там никакого обряда… дед ведь проверял… мама говорила, что проверял… и она тоже проверяла. И в реестре… такой обряд не всякая ведьма осилит. И те, кого нашли, они ж прямо сказали, что не было, что… чушь это всё. Ты ж сама знаешь.

— Знаю.

— И он знает… иначе давно бы к Императору обратился. И никуда бы мы не делись. А он не обратился… но при том не отступает. Главное… ему ж всё равно, на ком жениться. Стало быть, не в любви неземной дело.

— Не в любви, — Таська опять согласилась.

— Богатство… какое у нас богатство? Земли, разве что… но земли он давно бы мог отнять. Руки выкрутить и никуда не делись бы. А он со свадьбой… вот зачем?

— Не знаю. Знаю только, что в браке том нас ждут не любовь с согласием, а могила. Что? Я ж карты раскидывала, — призналась Таська. — Когда он предложил, то и думала… серьезно думала. Если б не карты, я бы вышла. Думала же…

— Тась?

— А что? Собой не урод. Богат. И милым умеет быть… но за ним смерть. Даже не за ним, — она щелкнула пальцами, вытягивая нужное слово. — С ним она. И мне, и тебе… и всем-то вокруг. Маме ведь хуже стало после его визита… после разговора того.

— Мы же проверяли. Он не при чём.

— Марусь, вот… иногда ты умная, а иногда дура дурой… не обижайся.

— Не обижаюсь.

— Мы с тобой не целители. И целитель… целители тоже не все видят. Тем более что был, чай, не императорским… так что он это виноват, — Таську перекосило от глухой злобы. — Я просто знаю, что он виноват… и в том, что с нами происходит. И… и поэтому надо им рассказать.

— Хорошо, — Маруся ответила далеко не сразу. — Но… давай, после вечера. Если мы на него еще доедем…

В одеяниях эльфийских, украшенных мелкими белыми незабудками, которые то ли вырастали, то ли врастали в ткань, Маруся чувствовала себя не принцессой, а редкостною дурой.

И беспокойство никуда не ушло, но лишь усилилось.

— Может, я все-таки с вами поеду? — в десятый раз спросил Стас Сабуров, перепроверяя упряжь.

Благо, хоть кто-то сумел с нею разобраться, потому что Бер восстановить-восстановил, но потом сказал, что все его знания ограничиваются глухой теорией. А переводить её в практику вот так сходу — дело опасное…