— Сперва согласился. А потом пришел и сказал, что ему предложили место получше. Что и дом дадут, и помогут на первое время.

Лешему была видна спина Весняны.

И светлая коса её, которая казалась почти белой.

— Обещали карьеру сделать… мол, знающий человек сможет с легкостью занять подобающее место. А там можно и с землей вопрос решить. Мы и приехали сюда. Мне… не понравилось. Но…

Уйти, как Леший понял, она не могла.

— Слово, — словно почуяв его сомнения, ответила Весняна. — Было сказано. И я сама с ним связала жизнь. Так что без него жизни бы и не было бы. Тем паче я сама виновата… видела же, что слабая душа. Неможно было такую трогать. А я еще забрала от нее… вот и не справился.

— Обманули?

— Если бы обман, можно было бы судиться или просто уйти. Но нет. Дом нам дали. И работу. Ему… мне тоже предложили, — Весняна провела ладонью по боку Красавицы. — Её вот на коровник пристроить. Я отказалась. Ей гулять надо, а не стоять, как те несчастные. Их и летом-то почти не выпускают.

— Почему?

Леший не то, чтобы по коровам был большим специалистом, скорее уж дед вспомнился, и деревня, и коровы, которых выгоняли с утра. И они, собираясь в стадо, убредали куда-то вдаль, где и паслись до самого вечера. А уж вечером возвращались, неспешно так, оставляя на улице следы от копыт и лепешки.

Были еще и колхозные, которых держали отдельно, на особом поле…

Зачем коровник?

Трава вон. Свежая. Бесплатная…

— Их кормят какой-то пакостью, от которой удои хорошие. Но и живут они недолго, — Весняна похлопала Красавице по боку и спросила. — Будешь молоко? Свежее?

— Буду.

— Не боишься?

— Чего?

— Не знаю… сырое многие не пьют.

— Рискну.

— А еще очаровать могу…

— Очаруй, — Леший пожал плечами. — Если охота.

Весняна чуть нахмурилась.

— Не говори так больше, — тихо сказала она. — Слова — никогда не просто слова. Для людей — возможно, для нас… мои сестры могут принять это за разрешение. А ты один. Не связанный ни с кем. Мигом очаруют.

— И что тогда?

— Ничего. Женишься. Семью заведешь. Будете жить… — это Весняна произнесла почему-то печально. И ведро протянула. — Подержи.

— Может, я и не против, чтоб жениться и семью завести. Ну, так-то… в теории… правда, я для семейной жизни бестолковый…

— А кто толковый-то?

Весняна вернула скамеечку куда-то в кусты, из которых появился кувшин.

— Давай, отолью. И людям своим отнесешь.

— А ты откудова про людей знаешь?

— Птицы говорят. Не думай, они ж только нашим. Да и девочки не обидят. У нас… если слово дано, то уже не отступить, не разорвать. Говорят, раньше маги таких как мы сами привечали. От нас и дети одаренные родятся… силы отцовской в сыновьях только прибавится.

— А теперь не привечают?

— Теперь… своей силы, видать хватает. Да и где те маги…

— Ну да. Поставь кувшин на землю. Придерживай чуть.

Леший и щит поставил, чтоб дождь в молоко не капал. А самого его много вышло, вон, ведро почти до краев. И молоко это кажется плотным, тяжелым да густым, будто и не молоко — сливки живые. Течет тонкой струйкой, наполняет кувшин.

— С магами мы хорошо ладим. Им силы только прибавляется. Мы берем её и возвращаем сторицей.

— Рекламируешь?

— А то… случай-то такой, что пользоваться надобно. Сестер у меня много. И не все хотят к воде возвращаться.

— А сама?

— Сама… что уж теперь…

— Второй раз замуж выйти нельзя?

— Почему? Так-то запрета нет. И с Егором связь у нас слабою вышла, если я тут, с Данькой, остаться сумела. Но… вот кому я нужна-то?

— Потом решим, кому ты нужна, — проворчал Леший. — Ты рассказывай, давай…

— А ты пей, коль не боишься, — и снова улыбается.

— Не боюсь. Не хватало мне тут еще всяких малохольных бояться…

Смех у нее, что звон ручейка. И молоко сладкое, теплое, живое. Такое, какого он никогда-то не пил…

— Свежее — самую силу имеет… ты кликни, чтоб забрали.

— Погоди, — Леший остановился. — Даньке надо же…

— Вот налей опять, а остальное пусть твои забирают. Только ведро чур вернуть.

— Ворон? — потянулся Леший к связи.

— Тут я… а ты там все не выхлебай! И вообще… тут крепко покумекать надо, если правда, что она говорит…

— Так вы слушали⁈

— Ну… ты сам не отключился. А мы просто приглядели. На всякий случай. А то мало ли… вдруг бы заманила тебя в чащобу?

— Ворон!

То, что связь не отключил, это по привычке. Но почему-то стало неудобно, хотя ничего-то этакого Леший не говорил. И не слышал.

— А там бы домоглась жестоко. Мы б тогда помогли…

— Чем?

— Ну… советом премудрым⁈

— Шеф, — подал голос Мазин, спасая Ворона от того, что Леший готов был высказать. — У меня племяш есть. Славный парень. И одаренный… уровень четвертый, конечно, не ахти, но если так-то… может, им там кто в деревне на работу надобен? Он холостой…

— Так, — Леший аж головой затряс. — Отставить! Я еще только свахой не был…

Весняна глядела, чуть склонив голову на бок.

— Ворон, молоко забери. Ведро вернете… и помыть мне! А я вон… пройдусь.

— Правильно, шеф, — поддержал Залесский. — Женщину проводить надобно. А то чуть отвернешься, сразу какой маг нарисуется с недобрыми намерениями.

Да чтоб их всех…

— Здрасьте, — Ворон поднялся из кустов и, кивнувши на Красавицу, уточнил. — Не забодает?

— Доброго вечера, — Весняна положила руку на шею коровы. — Добрых людей она не трогает.

— На, — Леший сунул ведро. — И чтоб глаза мои тебя не видели!

— Не увидят… а…

— Сгинь!

Не хватало всяких тут с наглыми рожами. И ведь женатый, а туда же, кланяется, того и гляди руки целовать полезет. А оно Лешему надо?

Вообще…

— Я до дому проведу, — буркнул Леший. — И что там дальше приключилось?

— Дальше… дальше обживались. Работали… а потом оказалось, что муж мой дурное зелье попробовал. На работе поднесли. Магом-то он был, но силы невеликой. А работы много. Выкладывался. Не получалось что-то. Ему и сказали, что если зелье использовать, то сил прибавится.

Идиот.

Вот как еще человека назвать, который в этакую-то сказку поверит? Душа сильная, слабая — это душа. А мозги в голове наличествовать должны бы. И хорошо б работающие.

— Я сперва и не замечала. Да на нем и не сказывалось особо… я ж, пусть младшенькая, но берегиня… — Весняна шла рядом. И Леший чуть растянул щит, потому как вода водой, но когда сверху льется, оно приятного мало. И спорить, отказываться Весняна не стала. — Ему и хорошо было. Сил становилось много, а последствий и никаких. Пока однажды не слег. Оказалось, что рак…

На белых ресницах повисла капля воды.

Воды ли?

Леший не стал уточнять.

— Сначала ведь и понятно не было, насколько серьезно. Рак ведь сейчас лечат и неплохо. И я думала, у нас получится. И в клинику его устроили. По программе для сотрудников. Лечили… я помогала. Но становилось лишь хуже и хуже. И денег не хватало. Он перестал работать, и оказалось, что дом совсем не бесплатный, как и переезд. Что мы должны и много. Потом еще за лечение… а ему все хуже и хуже становилось. В страховке отказали. Выяснилось, что Егор употреблял препараты, и значит, сам виноват. Нам даже штраф грозил, но… не стали вешать.

Лес закончился как-то совсем быстро и Весняна остановилась.

— Тебе не обязательно…

— Обязательно, — Леший отряхнулся. — Сейчас… программу сменю.

— Увидят.

— Пусть видят…

Вряд ли в этом Осляпкино есть кто-то, кто с Лешим знаком. Да и в дом он не полезет.

— Пойдем, посмотрим, что с малой… и документы передашь.

— А…

— А если увидят, скажи, что жених.

Весняна фыркнула.

— Какой жених?

— По сети познакомилась и в гости позвала. Сила тебе нужна? — спохватился Леший и руку протянул. — Бери…

А она взяла, хоть явно собиралась отказаться, но в последний момент передумала. И правильно. Вон, кожа да кости…

— Значит, кредиты…