Бер крутанулся. Глаза его горели.

— Возьмешь тот сундук? — он указал на черную громадину, что скрывалась в углу. — Эх, боярскую бы шубу… хотя в ней жутко неудобно. Да и жарко… не, ферязи хватит. Там, кстати, и шапка была.

— А мне шапку?

— А тебе по историческому периоду не положено. Тебе парик положен!

Сундук был огромен, пожалуй, в него не то, что Ивана, троих Иванов запихнуть можно.

— Я не хочу парик.

— Надо, Ваня, надо… хотя, можно и твои завить. Помогай.

Бер попытался поднять крышку, но та не сдвинулась с места.

— Ишь ты…

— Давай вместе.

— Давай. Не надорвись только… братья решили, что если со мной заниматься, то я стану сильнее. А чтоб заниматься было веселее, чтоб стимул придать, то и злили… бесили…

Сундук был из темного дерева, и как Бер не старался, крышка не поднималась.

— Погоди, — Иван вдруг уловил отклик. — Убери руки. Это эльфийский кх-аар…

— Для хранения конопли? — уточнил Бер, но руки убрал.

— Просто для хранения. Не сразу узнал. Обычно они меньше и еще украшают, а это совсем простой. Дорожный, наверное… — Иван провел по крышке и, сосредоточившись, кинул импульс. Отклик последовал не сразу, Иван даже подумал, что ничего-то не получится, и тогда сундук придется пилить.

Хотя…

Каменное дерево можно пилить долго. Если кому-то процесс нравится…

— Потом уже я научился всех злить и бесить… ну и как-то вот. Повелось.

— Сложные отношения.

Крышка приотворилась беззвучно, и Иван, подцепив её за край, с легкостью откинул.

— Обычные семейные. А у тебя не так?

— У меня братьев нет. Ни родных, ни двоюродных. Здесь. А там, в лесу, со мной особо не хотели иметь дела. Я был неправильным… ну и в целом не принято там друг другу на шею бросаться. А тут… бабушка полагала, что у меня серьезная душевная травма. И всячески оберегала. Нет, как-то попыталась свести со внуками своих подруг, но…

— Не получилось?

— Меня обозвали длинноухим. И нелюдью. Я обиделся и сломал нос… ну и да, не получилось в итоге. Лезь, давай.

— А чего я?

— Ну не я же…

— Именно ты. А то вдруг этот твой эльфийский сундук только под эльфов и заточен. Я в него сунусь, а он крышкой кряк… не, Вань. Давай, действуй.

— Как?

— Да просто вытаскивай, что там есть…

Сверток.

И еще один. И с дюжину других. Ощущение престранное. И интересно до жути, что там, в свертках, и стыдно слегка, ибо не Иван их прятал. Получается, что он почти мародерствует.

Или не почти?

Или… если с разрешения хозяев, то это не мародерство?

— Все? — Бер осторожненько заглянул в глубины сундука и подтвердил: — Все. А такой большой…

— Скорее всего в нем перевозились вещи… потом хозяин уехал. Ушел.

— А сундук оставил?

— Коноплю он тоже оставил… может, уходить быстро пришлось. Или решил налегке, потом вернуться планировал. Или вообще отъезжал ненадолго.

— А это что? — Бер попытался подцепить край веревки.

— Это саалия, такое растение, типа помеси лопуха с лианой. У нее листья огромные. В них удобно заворачивать все. Тонкие, но крепкие. Стеблями обмотать можно. А еще они создают что-то типа стазиса. Удобно для хранения. К примеру, хлеб, завернутый в листья саалии, может несколько лет лежать, не теряя свежести.

— О! А это, Вань, внушает оптимизм. Надеюсь, хозяин там не три корочки сохранял на очень черный день… а как развязать?

— Вот так, — Иван надавил на центральную жилку, заставив лист развернуться. По краям тот иссох, потемнел, да и сами края загибались, выдавая, что лист этот был сорван очень давно. — Сундук наполнен магией… там или стазис, или что-то вроде того. Ну и саалия тоже… они вместе. В резонансе.

— Вань, не умничай… ты только погляди, — Бер не без опаски поднял нечто невесомо-белое. — Какая…

— Нижняя рубаха, — Иван пощупал. — Из эльфийского шелка.

— Женская?

— Мужская. Видишь, руны на горловине вышиты.

— Вижу.

— Мужские.

— Ясно. Поверю на слово… а тут…

Пояс.

И расшитые петлями вьюнка сапоги. И верхняя рубаха, тоже из шелка, но куда более плотного.

— Лаар-тье, — Иван сам развернул очередной лист. — Это вроде кафтана, только его носят без пояса…

— Как ферязь. Знаешь, по крою похоже… Вань, а тебе пойдет.

— Пойдет, — задумчиво произнес Иван, осторожно коснувшись зеленых камушков, складывавшихся в такой знакомый узор. — Только…

— Что?

— Надеюсь, там никто не разбирается в особенностях эльфийского костюма…

— Ну… я вот не разбираюсь. У нас про него рассказывали, но все свелось примерно к тому, что, мол, эльфы — еще те замороченные затейники, у которых каждый завиток шитья что-то да значит. А что именно — они об этом не скажут. И что расшифровкой традиционных эльфийских узоров занимается особый отдел при дипломатическом корпусе, но они тоже ни хрена толком не добились. Извини.

— Примерно так… — Иван позволил себе улыбнуться. — На самом деле все просто…

— Просто?

— Ну… на поверхности. Основные смыслы… скажем, чем выше род, тем более светлые ткани он носит. И шитье тоже светлое. Императрица носит белый цвет, расшитый белым.

— Говорю же…

— Узоры часто отсылают к истокам того или иного рода. И пошли от первых образцов рукоделия. Поэтому у каждой семьи свои… это как свой язык. Правда, схожие элементы встречаются, но у каждой семьи могут иметь свое значение. В зависимости от контекста, цветового сочетания или находящихся рядом уточняющих элементов.

— Короче, хрен поймешь…

— Ну да… трактовкой занимаются старейшины. Они же и следят за правильностью исполнения… в общем, узоры на ритуальных облачениях можно вышивать только после согласования со старейшинами рода.

— Ага, значит, и сами эльфы в них не разбираются…

— А в неритуальных есть ряд схем, которые можно просто использовать. Ну и принцип, что чем сложнее узоры, тем выше заслуги конкретного эльфа перед родом и семьей. У детей и молодежи — совсем простые… ну а вообще заключенный в узорах смысл считывают через силу и вязь заклятий, спрятанную в этих самых. Они же наносятся не руками… и вот это уже доступно лишь самим эльфам.

— А…

— Думаю, в дипломатическом корпусе все это знают прекрасно… да, исключения есть. Иногда рисунок делают ярким, чтобы подчеркнуть что-то… что-то важное.

— Вроде зеленых змей на белом… Вань?

— Да, это цвет императорского дома.

— Вань… — Бер пощупал рукав платья. — А… тебе уши не оборвут, что ты это… примеришь… в люди там выйдешь?

— Не оборвут, — Иван решительно накинул платье. Пусть поверх майки, но… — Я вполне имею на это право.

Лаар-тье в плечах оказалось слегка широковато, но в целом не критично.

— Если чего, — Бер пощупал. — Ваты напихаем… Вань, а ты ничего рассказать не хочешь?

— Да не то, чтобы хочу…

Брюки нашлись, из мягкой кожи того особого оттенка белизны, который лишь укрепил в подозрениях.

— Ты у нас… кто?

— Иван я, Кошкин… мой отец — сын Владычицы Пресветлого леса… третий. От четвертого мужа.

— Третий сын от четвертого мужа. Красиво звучит.

— Второй детей не оставил, — пояснил Иван.

— Ага… то есть… бабушка у нас…

— Ну да.

— Ага, — добавил Бер. — А… почему ты ничего не говорил? Ты у нас, выходит, не просто эльф, а…

— Потому и не говорил, что смысла в этом немного. С одной стороны, я принадлежу к правящему дому. С другой… бабушка в ближайшую сотню лет точно престол не оставит. За ней наследовать будет старший сын и его дети, которых у него уже двое. У второго — трое… ну а у моего отца — один я. И если память не отшибло, то в очереди на эльфийский престол я буду девятым… или восьмым. Может даже десятым, давно новостей не получал. Бабушка собиралась вычеркнуть моего отца из числа наследников, но… это довольно сложно.

— Ага…

— Что «ага»?

— То и ага, что куда ни плюнь, кругом одни императоры… ну или почти.

— Я и близко не почти. Даже если вдруг случится, что… не приведите боги, что бабушки не станет, как и дядьев с кузенами… — Ивана даже передернуло от такой мысли.