Каждая душа в Сверхсущности — своего рода клетка в организме. Разумная клетка, прекрасно осознающая, что с ней происходит. Реально, худший кошмар, который только можно представить. Самый настоящий ад…

Меня с самого начала перерождения терзал один вопрос, который я так и не озвучил — а почему к нам до сих пор не вторглись боги из других миров? Ведь у нас огромный мир, в котором множество душ — лакомый кусочек как для Светлых богов, так и для Тёмных. А тут — полный игнор бесхозного мира.

Теперь ответ ясен — другие боги просто боятся нас. Словно Чумы. Боятся заразиться. Они просто обходят безнадежного больного стороной.

Я горько усмехнулся. Ну что ж… придется доказать им всем, что даже самого безнадежно больного пациента можно спасти. Пускай даже лекарство будет сделано на основе самой болезни…

Стены вокруг нас пульсировали, словно живые, а воздух был наполнен странными шепотами и стонами. Я крепко держал за руку Перчинку, а остальные члены нашей группы следовали за нами.

Внезапно из темноты выпрыгнуло несколько монстров — искаженные, полупрозрачные существа с горящими глазами и острыми когтями. Не сбавляя темпа, я выстрелил в них сгустком темной энергии, мгновенно испепелив тварей. Громов поддержал меня, метнув несколько молний в других созданий, появившихся слева.

— Не останавливайтесь! — крикнул я, видя, как Лебедев замешкался, глядя на растворяющиеся в воздухе останки монстров. Кажется, ему было любопытно поизучать этих существ, — Вперед, вперед!

Чем дальше мы продвигались по коридору, тем более странные вещи происходили вокруг. Стены начали мерцать, показывая образы из прошлого и возможного будущего. Я увидел себя на троне Подземного царства, а рядом стояла Эгилия, улыбаясь мне с любовью. В другом видении я был простым смертным, живущим обычной жизнью со своей семьей.

— Не смотрите по сторонам! — приказал я, заметив, как Сахаринка замедлилась, завороженно глядя на одно из видений. Кажется, она видела что-то своё, — Это все иллюзии! Сосредоточьтесь на пути!

Она бросила на меня быстрый взгляд и почему-то покраснела. Словно ее что-то смутило.

Внезапно воздух наполнился голосами. Я услышал смех Насти, зовущей меня по имени. Краем глаза я заметил, как Громов дернулся, словно услышав что-то знакомое.

— Виктор! — раздался женский голос, полный любви и тоски. Громов споткнулся, едва не упав.

— Это не реально! — крикнул я, хватая его за плечо и толкая вперед, — Не слушайте их!

Голоса становились все громче и настойчивее. Я слышал, как они зовут каждого из нас по имени, умоляя остановиться, обернуться, вернуться к ним. Волков застыл на месте, его глаза были широко раскрыты от шока.

— Игорь, сынок! — раздался мужской голос, полный гордости и любви, — Наконец-то ты вернулся домой!

— Отец… — одними губами прошептал виконт, — Прости меня…

Я резко развернулся и отвесил Волкову легкую оплеуху.

— Соберись! — рявкнул я, — Это не твой отец! Это ловушка!

Волков моргнул, приходя в себя, и кивнул, вновь начиная бежать.

— Не оглядывайтесь ни в коем случае! — крикнул я, игнорируя голоса, — Это обманки Мира Мертвых! Он не хочет нас отпускать! Оглянетесь — останетесь здесь навсегда!

Мы продолжали движение, игнорируя голоса и видения. Я чувствовал, как реальность вокруг нас истончается, словно старая ткань. Впереди забрезжил свет — настоящий, живой свет нашего мира.

— Вот он, портал! — крикнул я, указывая вперед, — Быстрее!

Мы ускорились, преодолевая последние метры. Перед нами открылся разрыв в ткани реальности, сквозь который виднелся мир — яркий, полный красок и жизни.

— Давайте, прыгайте! — скомандовал я, подталкивая своих спутников к порталу.

Первой прыгнула Сахаринка, за ней Вафелька. Громов подхватил все еще слабого Волкова и вместе с ним шагнул в разрыв. Лебедев на мгновение заколебался, но я решительно подтолкнул его вперед.

— Перчинка, твоя очередь, — сказал я, глядя на дочь. Она на что-то смотрела на стене, доступное, кажется, только ей. И ее лицо при этом сильно ожесточилось… Она сжала губы в тонкую нить, ее желваки напряглись…

— Перчинка!

Вздрогнув, она кивнула и прыгнула в портал. Я собирался последовать за ней, когда услышал за спиной знакомый голос. Голос, который невозможно было ни с чем спутать.

— Эстро… Неужели ты так и уйдешь, даже не попрощавшись?

Этот голос был подобен звону хрустальных колокольчиков, пронизанному нотками зимней стужи. В нем слышалась вековая мудрость и в то же время — игривость юной девушки. Голос Эгилии, Госпожи Мира Мертвых.

Я замер, не решаясь обернуться.

«Это очередной обман», — подумал я, — «Еще одна уловка этого проклятого места».

— Неужели ты забыл нашу первую встречу? — продолжил голос Эгилии, — Как ты, еще молодой бог, явился в мое царство, требуя вернуть душу какого-то смертного героя? Помнишь, как я рассмеялась и предложила тебе партию в кости? Если выиграешь — душа твоя, если проиграешь — останешься в моем царстве навечно.

Я сглотнул. Это воспоминание было известно только нам двоим. Никто другой не мог знать об этом пари. Даже Аймос, муж Эгилии не был в курсе.

— А помнишь, чем все закончилось? — в голосе Эгилии послышалась улыбка, — Ты выиграл душу, но проиграл свое сердце. Хотя и не признался в этом ни мне, ни себе.

Я услышал тихие шаги за спиной. Эти шаги я узнал бы из тысячи — легкая поступь Эгилии, словно она не шла, а скользила по льду.

— Эгилия, — негромко произнес я, — Мне сейчас не до этих старых шуток… Если это правда ты… отпусти меня. Я хочу все исправить… спасти то, что еще можно спасти.

— Прошу тебя, — сказала она тише, — Забери с собой одно дитя. Ты спас ее когда-то, помнишь?

И тут я услышал еще один голос — дрожащий детский голосок, который я не мог забыть.

— Господин? Это правда вы?

Я узнал этот голос мгновенно. Это была девочка-жрица, чьей душе я помог обрести покой совсем недавно. Но как она могла быть здесь?

А, ну хотя да, где же ей еще быть, после упокоения-то? Правда, лучше бы ей было оставаться призраком, чем попасть в этот кошмар… К сожалению, я, желая сделать лучше, обрек ее на худшую участь.

— Если ты не заберешь ее, — сказала Эгилия, и в ее голосе прозвучала неподдельная тревога, — Сверхсущность поглотит ее, как и другие души. Я не могу больше защищать ее.

Мое сердце забилось быстрее. Я знал, что не должен оборачиваться. Знал, что это может быть ловушкой. Но… что, если это правда? Что, если Эгилия действительно здесь, и ей нужна моя помощь?

— Пожалуйста… — прошептал детский голос, — Мне страшно.

Я не выдержал. Медленно, очень медленно, я начал поворачиваться.

И в этот момент по всему Миру Мертвых разнесся дикий вопль. Настолько оглушительный и пронзительный, что, казалось, мог разорвать саму ткань реальности…

Последнее, что я увидел перед тем, как меня затянуло в портал, было лицо Эгилии — прекрасное и ужасное одновременно. В ее глазах читалась смесь любви, отчаяния и… чего-то еще, чего я не мог понять. А за ее спиной мельтешила круговерть из оскаленных пастей и морд… они тянули ко мне когтистые лапы, но не могли достать…

А рядом с Эгилией стояла испуганная маленькая девочка в белых одеждах жрицы, протягивая ко мне руки. Потянувшись к ней, я в последний момент успел схватить её тонкую и бледную ладошку…

Затем все исчезло в вспышке яркого света, и я почувствовал, как падаю сквозь пространство и время, возвращаясь назад, в реальность…

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на земле. Вокруг меня суетились мои спутники, пытаясь привести меня в чувство. Вокруг валялись мертвые туши монстров… Те самые, с которыми мы сражались, прежде чем угодить в Мир Мертвых.

Невдалеке в земле угадывалась огромная черная проплешина — всё, что осталось от прохода в Мир Мёртвых.

— Папа! Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Перчинка, помогая мне сесть.