Только после отбытия гостей я почувствовала, как сильно устала. Накатила ужасная сонливость, и веки тяжелели с каждым шагом. При этом всплывало недоумение, с чего вдруг так сильно хочется спать. Настолько сильно, что голова стала побаливать и лёгкая тошнота появилась. Даже ужинать расхотелось.

- Отдохни немного, Гайя, - предложил Тэймин, настойчиво подталкивая меня к кровати в хозяйских покоях. - Хочешь, я позову Муирне, и она споёт тебе песню плывчи?

- Не надо, - я притянула его к себе и поцеловала туда, куда смогла дотянуться - в заостренный кончик уха, а затем неудержимо зевнула. - И так усну. Уже засыпаю.

Воспоминание о Грю и его скандальном по меркам космозонгов заявлении снова завладело моими мыслями уже в полудрёме.

Не читай я его эмоциональный фон, то при тех словах могла бы растрогаться до глубины души. Однако, говоря о потребности и долге, хитрый социопат имел в виду других рабов поместья. Тех, что обладали какой-никакой совестью и способностью сочувствовать ближнему, а не голой социопатской прагматичностью.

А вот насчёт заинтересованности в моем благополучии Грю не слукавил и сказал чистую правду.

Он вообще почти с самого начала относился ко мне покровительственно-внимательно и старался поддерживать такое отношение и в подчинённой ему команде других асоциалов. Словно я была бережно лелеемым вкладом в лучшее будущее. Или хрупким мостиком над пропастью рабства в это будущее. А за мостиком нужно ухаживать, вовремя чинить и отгонять всяческих вредных «вандалов с факелами».

Что ж, взаимовыгодное сотрудничество - тоже хорошо. Главное, чтобы позже, в будущем, когда эти опасные ребятки станут условно независимыми, они продолжили придерживаться своего лояльного курса.

Рука Тэймина погладила меня по волосам и исчезла. Но ровный гармонично-теплый фон его ментального присутствия остался рядом, словно тихая ласковая колыбельная.

Сквозь полуприкрытые ресницы я сонно отметила, как он встал и вышел из спальни. Крошечная точка нежного свечения вспорхнула откуда-то снизу и зависла перед глазами, щекоча меня на диво приятной энергией с флёром тихого застенчивого зова, но я уже спала. И в своих снах услышала, как кто-то...

...спрашивает приглушённым голосом:

- Госпожа отдыхает? Мне нужно сообщить ей кое-что...

Тэймин останавливается.

Перед ним Лизен - управляющий поместья. Неплохой старик, ответственный и достаточно гибкий, раз так долго продержался при старой хозяйке Муй Задаки. При любой возможности старался обращаться с другими рабами по справедливости и не злоупотреблял наказаниями. Но постоянный страх перед любой, что зовётся «госпожа», сделал свое чёрное дело: инициативности в Лизене маловато. Вот и теперь он первым делом прибежал к Гайе, чтобы нагрузить ее новыми заботами.

Но Тэймин не позволит ее тревожить.

Спокойный сон Гайи Фай важнее всего для него, как и она сама - его давняя мечта, тайное сокровище, девочка в белом платьице с холмов ллеверо... и его возлюбленная госпожа Чудо-Юдо.

Та, что спасла. Та, что ответила на любовь любовью. И та, что не сдалась, когда он был почти что овощем.

- Мне скажи, - отвечает он управляющему. - Госпожа спит. Я сам разберусь.

Старик внимательно смотрит на него и согласно кивает.

- Дело в том, что вся охрана поместья до сих пор не очнулась, господин Тэймин. И я не могу добудиться ни Дуно, ни его братьев. Кажется, их чем-то опоили... И Любен мечется по всему острову. Он никак не может найти Муирне.

- Понятно. Проводи меня к Дуно.

Охранники Гайи обнаруживаются в подвале, где из бывшей комнаты для жестоких забав Муй Задаки оборудован спортзал. Они лежат на полу и тренажёрах в самых разнообразных и не слишком удобных позах, сморенные непреодолимым медикаментозным забытьем. Тэймин чувствует в воздухе химический запах сильного лекарства, остаточный привкус которого источают приоткрытые храпящие рты.

Но самая сильная концентрация исходит от большого графина с жидкостью для питья. Кто-то - скорее всего сообщник госпожи Сеноми, - щедро растворил снотворное в воде перед самой тренировкой братьев Дуно, чтобы те не помешали планам заговорщиков. И каждый, кто утолил жажду из графина, вырубился прямо во время упражнений.

- Может, поискать у госпожи антидот? - бормочет Лизен. - В аптечке я не нашел...

Тэймин качает головой, изучая мутно-спящее ментальное поле Дуно. Есть средство поэффективней. В свое время ему открыла его Талла Ней, желая поразить и заинтересовать своими талантами.

Короткий точечный импульс прямо в центр нервной системы - и Дуно подскакивает на горизонтальном тренажёре из положения плашмя. Он дико вращает глазами, абсолютно дезориентированный, и приоткрывает рот.

- Господин? Что...

Тэймин без особого труда укладывает его обратно.

- Отлежись, пока голова кружиться не перестанет.

- Я не...

- Тсс!

Откуда-то снизу доносится слабый стон. Если бы не сверхчувствительные уши диниту, этот звук бы затерялся в толще пола. Тэймин медленно идёт к его источнику, напрягая слух.

И останавливается возле неприметного люка в полу. В таком виде он его не узнает. Зато отлично помнит, что когда-то в центре «игровой» находилась каменная яма с решеткой. И сейчас в ней кто-то сидит.

У Тэймина нет хозяйского кода от замка, но это не проблема. Металл, из которого сделана крышка люка и ее блокирующий механизм, не из самых прочных. И при максимальном приложении физической силы диниту хоть и медленно, но всё же поддается деформации.

Из мрака каменного мешка на него смотрит перепуганная пара очень светлых, почти бесцветных глаз. И кляп во рту превращает все попытки заговорить в невнятное мычание.

Дуно из лежачего положения мутно косится туда и сокрушенно вздыхает:

- Мы облажались! Госпоже следует нас наказать. И сами подставились, и других подвели...

- Все в порядке, Муирне, - успокаивающе говорит узнице Тэймин, не обращая внимания на угрюмое самобичевание телохранителя. - Госпожа Гайя вернулась, и тебе больше ничего не угрожает.

Наручники покрепче, чем люк, но Тэймин справляется и с ними. Кляп летит в сторону.

- Господин Тэймин... господин Тэймин... - Муирне цепляется за его одежду, как утопающий, и частит: - Плывчи в беде! Их отравят... отравили! Я подслушивала в гостиной, а меня заметили и заперли здесь. Новый раб и госпожа Сеноми...

- Госпожу Сеноми увезли на разбирательство в Великие Чертоги. Она не успела никого отравить. А Цварлек во всем признался.

Рабыня расслабленно приваливается спиной к поддерживающему ее Лизену, но тут же резко выпрямляется.

- А Чайне с новорожденным яйцом? Когда госпожа Сеноми обшаривала... то есть инспектировала дом и нашла водный резервуар в моей комнате, то распорядилась отправить ее обратно в пещеры к плывчи. Сказала, что это недопустимо! И что яйцо будет конфисковано! Чайне так плакала...

- Я проверю, что с ней, - обещает Тэймин. - Прямо сейчас.

- Не переживай, Муирне, - поддержал управляющий. - Господин во всем разберётся. Ты лучше сходи к Любену, он тебя обыскался, всех задергал, а сам аж до пещер дошел...

Той самой плывчи Чайне с ее яйцом в особняке нет. Единственное предположение - она перепугалась за судьбу своего ребенка и сбежала обратно к сородичам. Тэймин убеждается в этой догадке, когда вход в самую просторную пещеру ему преграждает несколько сурово нахмуренных земноводных в набедренных повязках из крепких водорослей. Они держатся невозмутимо, но внутри их сознания точат тревожные мыслеформы. И все они связаны со сбежавшей женщиной-плывчи.

- Я не причиню никому вреда, - спокойно говорит Тэймин. - Просто хочу убедиться, что с Чайне все в порядке. Госпожа Гайя вернулась и будет беспокоиться. Я ее муж. Что мне передать ей?

Щуплый мужчина в венце из раковин делает шаг вперёд и кланяется. Остальные, повинуясь незаметному знаку своего венценосного сородича, отступают назад и растворяются во мраке пещеры.

- Меня зовут Коройре, господин, - представляется главный. - Чайне действительно у нас. Явилась ещё утром очень напуганная, мы с трудом ее успокоили. Не тревожьте ее сейчас, она спит.