То-то и оно…

— Новое оружие? Ты же понимаешь, что здесь конкретный облик и свойства предмета в реальности не имеют никакого значения? — Встретил меня голос мастера-из-песков, когда я, очнувшись в своём сне, моментально сместился в сторону и встал в стойку, отчего брошенный в меня кинжал бессильно зарылся в песок. Впрочем, мастер почти сразу оказался подле него, освободив оружие из плена. — Артефакты не помогут. Только навыки и умения…

Он налетел на меня с невиданным доселе энтузиазмом и решимостью, двигаясь совсем не так, как я привык. И если пару ударов я ещё успел отбить, и ещё одного — избежать на голых рефлексах, то следующий достиг своей цели, и я оказался на песке.

— Стойка.

Чертыхнувшись, я сплюнул осевшую во рту кровь и вскочил, вставая в стойку… и впервые за все эти ночи устремляясь в атаку. Осознанно, а не так, как было пару… десятков раз, когда я в неконтролируемом бешенстве просто пёр вперёд. Сейчас меня вёл холодный разум и твёрдое намерение показать, что чему-то я всё-таки научился, так что мне можно преподать ещё несколько новых уроков.

И мастер преподал, играючи опрокинув меня на спину и прибив кинжалом к песку. Условно, конечно: длины бы ему для такого не хватило, но удар снизу-вверх по грудине с последующим её пронзанием ощущался именно так

— Что-то новенькое… — Пробормотал я только для того, чтобы не молчать, поднимаясь с песка. С момента лишения голоса возможность поболтать хотя бы здесь воспринималась мною как бесценная отдушина, которой я начал пользоваться напропалую.

— Не думай. Повторяй. — Снова стычка, в которой я был вынужден действовать капельку иначе. Просто потому, что мощный силовой стиль не поспевал за тем искусством точечных уколов и разрезов, который мне сейчас демонстрировал наставник. Моё тело постепенно покрывалось всё новыми и новыми ранами… и не регенерировало! Оно что, восстанавливается лишь когда я совсем плох? Или вообще по команде мастера? Вот же ж дерьмо!.. — Это другая грань одного и того же стиля. Осваивай, если не хочешь снова испытать на себе моё недовольство!

Кинжал упал на землю, а после мастер просто и незатейливо рассёк мне глаза, как я звиггу когда-то. Добивающим стало лезвие кинжала, вошедшее меж рёбер и разрубившее сердце. Я упал, «наслаждаясь» всем комплексом свалившейся на меня боли, и только тогда тело начало регенерировать.

— Стойка!

Я поднялся через «не могу», как, впрочем, и обычно. Наставник меня не дожидался, так что отводить кинжал в сторону пришлось тут же: мягкий горизонтальный блок, нацеленный на то, чтобы вынудить противинка начинать движение заново или принимать навязанный ему рукопашный бой. И в этот раз мастер не стал отступать, и следующие полторы-две секунды мы боролись, пытаясь переиграть друг друга и дотянуться до уязвимых точек на теле оппонента.

Или я пытался, выдавливая из себя все силы и все умения, а мастер следил, чтобы я не расслаблялся? Скорее всего так оно и было, так как в миг, когда я почти дотянулся до его скрытого тканью горла, меня сначала что-то не особо сильно, но уверенно оттолкнуло, а после меня словно баран в живот боднул, бросив на серый песок. Я пропустил толчок коленом, выведший нас из клинча, и не успел среагировать на распрямлённую в быстром и точном ударе ногу.

Рёбра мне явно переломало, но регенерации я, поднимаясь, не ощущал. Болело всё, что могло болеть, но я не сводил взгляда с наставника, который с каким-то злобным удовлетворением на меня смотрел.

— Твоё молчание пугает меня сильнее попыток превратить меня в живой труп. — Произнёс я, сглотнув ставшую очень вязкой слюну. На спине и на лбу в то же время выступил холодный пот, а я отчётливо почувствовал, что… дрожу⁈

Ненависть поднялась откуда-то из глубин души мощной волной, смывая чужое воздействие, возвращая меня в норму и заставляя броситься вперёд. Я пытался контролировать каждое движение, но эмоции в качестве топлива значительно снижали критичность восприятия и способность к долгосрочному планированию. Я, очевидно, был быстрее и даже бил как будто бы сильнее, но лишился немалой части своей техничности, на которую обычно полагался.

Пришлось успокаиваться уже после того, как в затянувшейся стычке меня сначала обезоружили, а потом «убили», вогнав воронёное лезвие в глазницу.

Больно и неприятно, но привычно.

— Интересный способ сопротивляться чужой жажде убийства. — Подвёл итоги мастер, глядя на то, как я пытаюсь встать. В пылу битвы я этого даже не заметил, но он к такой-то матери повыбивал мне все суставы, которые теперь, нехотя встав на положенные места, жутко болели и мешали двигаться. — Инстинктивный, я полагаю. Твои попытки бороться с эмоциями увидит даже слепой, так что с этим нужно что-то делать…

— И много кто так может?..

Мне и правда стало не по себе от того, что любой сильный противник, оказывается, может вот так надавить. Словно в каком-то ранобэ про боевые искусства, которые я никогда не понимал и не признавал…

— Не каждый. Только сильнейшие. Прирождённые или приобретённые убийцы. Выпад! — Совершенно новое движение, за которым я едва поспевал взглядом, намертво отпечаталось в памяти… и закончилось в моей грудине. Вот же скотина, заговаривающая зубы! — Из тебя может получиться неплохая заготовка под такого. Но если ты хочешь рассчитывать на продолжение банкета, то тебе придётся найти способ открыть себе путь сюда снова.

— Снова? — Я нахмурился.

— Совсем скоро ты узнаешь всё, что тебе было обещано. Основы боя тебе уже известны. Основы всех трёх элементов моего стиля ты постепенно осваиваешь. Это — предел для того, что такие как ты называют «умениями». — Естественно, всё это говорилось не просто так, а под аккомпанемент непрерывного избиения вашего покорного слуги. Я адаптировался, но процесс шёл медленно: я слишком привык к «тяжёлой» части стиля мастера, и потому со скрипом воспринимал и сопротивлялся «среднему». — Чтобы узнать больше, тебе нужно «умение» выше рангом. И ты должен его добыть, если хочешь выжить.

— Ты говоришь так, словно и сам в этом не уверен…

— Так оно и есть. Я — не «игрок», но кое-что знаю от других таких, как ты. — Он оскалился. — А теперь тебе пора вздремнуть. Твой разум уже не выдерживает. Не стоит доводить себя до такого состояния в реальном мире, если хочешь продолжать эффективно тренироваться…

Последним, что я увидел, стал летящий мне в лицо кулак. А проснулся я за мгновение до того, как оказавшийся рядом дворф коснулся моего плеча: явно собирался меня разбудить.

— Похвальная бдительность. Но — время. Мы и так проспали дольше, чем было нужно для восстановления. Завтракаем и собираемся.

Я открыл было рот, но из него не вырвалось ни звука. Выругавшись про себя, я ограничился кивком и встал с прохладного пола, на котором проспал… ну, пусть будет «всю ночь». Светила тут всё равно нет, а биоритмы в таком месте работают так, как удобно конкретному человеку.

Наскоро перекусив свежим солёным мясом, разогретым на огне факела, мы быстро упаковались, — в частности, я запихал в инвентарь почти всё приготовленное и заготовленное мясо, так как дворф взял лишь несколько кусков, заныкав их в какие-то мешочки и подвесив на пояс, — после чего разблокировали ведущий в сторону крепости ход.

Могучая каменная плита отъехала в сторону, и в лицо дыхнуло затхлостью и сыростью.

— Держись чуть позади и будь готов ко всему. Если тут остались ловушки, то я их замечу, но нужно быть готовыми ко всему.

И мы двинулись вперёд, пройдя пару сотен метров, прежде чем дворф не припал на одно колено, разглядывая… следы? Я огляделся. Тут влажно, на стенах даже влага оседает грузными каплями. Сквозняк, опять же, да и тут всё было нараспашку до нашего появления. В таких условиях любой старый след стёрся бы, да и…

Пронзённый неожиданно возникшей догадкой, я достал из инвентаря пару сапогов моих неживых приятелей, которым уже не суждено снова потоптать землю. Сверившись со следом, я поставил рядом с ним соответствующий, — левый, — сапог, поднял — и щёлкнул пальцами, заменив тем самым восклицание типа «бинго!».