И правда, языки пламени светились слабым магическим светом, и где-то в глуби материала переливалась, пульсируя, мана. Я благодарно кивнул, убрав полученный знак в инвентарь.

— Я хочу похоронить своих товарищей. Негоже оставлять им местным тварям на поживу. И я буду благодарен, если ты поможешь мне с этим. — Секунда, и дворф, грустно улыбнулся: — Я не отберу у тебя знак даже если ты откажешься. Твоя помощь уже неоценима, но…

Я поднял руку, жестом попросив его замолчать. После чего развернулся — и направился к ближайшему трупу, начав разгребать камни вокруг так, чтобы освободить тело из плена. Нам не требовалось обсуждать что-то, так как тут и так всё было ясно: я подготавливал тела для переноски, а дворф, обойдя их все и вознеся над каждым краткую молитву каким-то своим богам, занялся расчисткой подходящего места. Я пытался остановить его, но он довольно жёстко меня осадил, сказав, что сейчас он достаточно восстановился, чтобы оказать братьям и сёстрам по оружию последние почести, которых те заслуживали.

Я проникся, и больше эту тему не поднимал.

Тяжёлая не физически, но психически работа спорилась, и мы где-то за два-три часа перенесли всех мёртвых на подходящее место, начав заваливать их тела камнями. Предварительно дворф как-то избирательно избавил тела от брони и магических предметов, что-то оставляя, а что-то складывая в кучку неподалёку. Про оружие он не проронил ни слова, хоть и понимал, что это я прошёлся тут и собрал всё. И только когда оставалось водрузить последние камни, закончив формирование не самой опрятной товарищеской могилы, дворф позволил себе сесть на ближайший валун, уткнувшись рукой в лицо.

— Если ты веришь в своих богов, человек, прошу — помолись за упокой их душ.

Больше он не сказал ничего, дав волю слезам так, что я догадался об этом лишь по его позе. Ни всхипов, ни содроганий. Словно высеченный из камня, силуэт дворфа восседал перед захоронением, вместившим в себя семнадцать тел. Четырнадцать мужчин и три девушки — слишком молодых, чтобы их можно было назвать женщинами. Каждый из них был явно сильнее меня: я краем глаза взглянул на присвоенное оружие в своём инвентаре, чего вполне хватило, чтобы сделать такие выводы. А сейчас…

Чем я буду отличаться от тех, кого презирал в своей прошлой, нормальной жизни, если действительно утащу с собой все эти артефакты? Да, они пригодятся мне, и сделают жизнь куда легче. Но что-то, что делало меня человеком, противилось такому исходу. Требовало, в набат било вернуть всё хотя бы их товарищу, который не просто так собирал с тел более-менее целые части доспехов и аксессуаров. То, с каким трепетом он это делал, орудуя одной рукой и не прося о помощи…

Нет. Я могу быть жестоким и хладнокровным, могу без зазрения совести отнимать жизни, но не грабить мёртвых. Этот малодушный порыв нужно было пресечь в зародыше, чтобы не превратиться в мерзкую тварь.

Я сел на камень рядом со скорбящим дворфом, начав по-одному доставать из инвентаря оружие. Мечи, пара копий, булава, секира, кинжал, переломленный надвое лук из странного материала, сломанный посох — всё это я выкладывал перед дворфом, внутренне согласившись с тем, чтобы не оставить себе ничего.

И на душе неожиданно стало легко, точно так, как и должно было быть.

— Я ничего не скажу против, если ты заберёшь это оружие, человек. Оно твоё по праву: подземелья не защищают имущество мёртвых.

Я покачал головой и чуть улыбнулся. Да, ещё нескоро меня отпустит это облегчение, показывающее, что я действительно всё сделал правильно. Не сразу, но ведь если своевременно исправить ошибку — то её как бы и не было, правда?

— Спасибо, человек. Не каждый смог бы отказаться ото всего этого… — Он обвёл рукой разложенное на камнях оружие. — Я лично ковал если не готовые орудия, то заготовки для них. И, знаешь… есть тут кое-что, могущее сослужить тебе хорошую службу. Я уверен: хозяин этого кинжала не был бы против того, чтобы им владел его благородный сородич.

Дворф встал, наклонился и поднял основательный тяжёлый кинжал, походящий на мой формфактором. С чуть более широким лезвием, на пару сантиметров длиннее, выполненный куда искуснее, насыщенный маной… он и правда был великолепен.

Мягко огладив рукоять пальцами единственной руки, дворф ловко перехватил кинжал за лезвие, протянув его мне. И только тогда я заметил, как что-то в структуре артефакта меняется. Он словно открывался, готовясь принять нового хозяина.

— Как только возьмёшь его в руку — он станет твоим до самой смерти. В чужих руках он будет не более, чем прочным изделием из чёрного железа.

И правда. Описание кинжала, которое я видел, проверяя инвентарь, не имело ничего общего с нынешним. Там был просто [Кинжал из Чёрного Железа, В-ранг, Отличное качество], а тут — [Рознь, Кинжал из Чёрного железа, А-ранг, Отличное качество]. Плюс один к ловкости, и свойство сохранения яда, нанесённого на лезвии.

Именной клинок, который задрожал точно живой, оказавшись в моих руках.

— Это будет наглостью — просить тебя о ещё одной услуге, но я был бы очень благодарен, помоги ты доставить всё это оружие в Первый Город. — Я вскинул бровь. — У меня не хватит сил донести даже то, что я уже отобрал, а вы, игроки, можете использовать магию пространства. Я правда надеюсь, что мы сможем там встретиться, но если не выйдет — передай всё моему клану. Они знают, кому и что нужно будет отдать. Семьи и наследники моих товарищей… для них это оружие будет многое значить.

Я нахмурился было, но дворф словно мои мысли прочитал:

— У Ферхта не было ни родных, ни детей. Некому отдавать его оружие, а всё прочее не сохранилось, ты и сам видел. — Верхняя половина тела, пережёванная и изувеченная — вот и всё, что осталось от владельца кинжала. Конечно же я это видел. И как же хорошо, что каждая ночь для меня — это пустыня серых песков, а не кошмары и сны. — Давай доделаем то, что осталось, и я изложу тебе нашу историю… и план. У меня всегда есть план, смекаешь?

Я кивнул, убрав всё оружие и кое-что из брони, — самое тяжёлое, — в инвентарь, после чего принялся за работу. Нас и правда многое ждало впереди, ведь мантикора, которую кто-то так умело отправил на посадку, могла и не сдохнуть.

А там, где погиб целый отряд авантюристов, сдохнуть мне — задачка донельзя плёвая…

— Нас наняли для охоты на молодую мантикору. Небольшая деревушка на нижних уровнях, из тех, что не могут достойно заплатить наёмникам, даже если над ними нависнет угроза полного истребления. Там обычно и не водится ничего такого, но исключения бывают всегда. Так было и тут: есть монстр, а заплатить за его убийство у местных нечем. Наша гильдия взялась за это дело даже несмотря на то, что награда дотягивала едва ли до трети от того, что можно было бы счесть достойным минимумом, могущим компенсировать все затраты и риски. — Дворф вещал, обрабатывая свои раны найденной у одного из погибших товарищей мазью, а я — слушал, восседая на самом высоком камне, с которого открывался неплохой обзор на словно бы вымершую округу. — За голову такого монстра нашей команде должны были повысить ранг до золотого. Мы давно его заслуживали, но формальные требования соблюсти всё никак не получалось. Но представился случай, и мы ухватились за него всеми руками. Хорошо подготовились: изучили повадки этого вида, заказали противоядия, разработали тактику. Но всё это оказалось бессмысленно, когда следом за убитой молодой мантикорой, когда мы уже были вымотаны боем, показалась древняя, с парой хвостов…

Нежити не было, ничего не мелькало в полумраке, даже туман клубился столь медленно и неспешно, что иной раз могло показаться, будто он встал и уже не двинется вновь. Внимал не только я, но и весь мир, которому интересно было взглянуть на историю глазами дворфа, разом лишившегося столь многого.

Руки.

Глаза.

Друзей…

— Это был жестокий и стремительный бой, человек. Семерых тварь убила прямо там, в гнезде. Остальные, включая меня, попытались отступить вглубь подземелий. Понадеялись на то, что мантикора не покинет гнезда, и не станет нас преследовать. — Дворф втянул носом прохладный воздух и вздохнул. — Но она бросилась следом. Мы пытались оторваться, попутно используя все возможные способы ранить или убить монстра, покуда не свалились ещё глубже. Ещё двоих мы потеряли тогда, а после Чарльз, наш маг, применил что-то особенно разрушительное. Мантикору заклинание лишь ранило, но полу под нашими ногами, человек, пришлось несладко.