В нише было темно, как у кое-кого в заду, но я всё равно не стал совать туда голову прежде факела. И даже так отпрянул всем телом, когда рассмотрел аккуратно уложенную внутри мумию.

Маленькую мумию.

Троллью мумию.

В руках высушенный труп держал каменную табличку весьма опрятного вида, а у его ног стоял кувшин. Последнее меня обрадовало, но сомнения в, скажем так, правильности разграбления чьей-то могилы несколько подсбили нахлынувшую было радость. Ещё несколько минут я решался, прежде чем наклониться и достать-таки совершенно пустой и чистый кувшин, в котором, казалось, ничего никогда не хранилось. И он не был зачарован, в отличие от таблички, которую я, извинившись перед мумией, изъял у неё из рук…

[Скрижаль основ языка Древних Троллей, В-ранг, 10–15%]

Я сел там же, где и стоял. Не буквально, конечно, но «букварь для самых маленьких» найти тут никак не ожидал. Как и то, что он будет представлен в виде умения. Я его честно изучил, порассматривав угловатые руны, обозначавшие разные предметы и действия, и спустя пару минут скрижаль рассыпалась прахом у меня в руках. А я приобрёл новое умение — понимание языка Древних Троллей В-ранга, изученного на предельных для скрижали пятнадцати процентах.

Будь у меня поменьше интеллекта, и могло выпасть значение вплоть до минимальных десяти процентов, но Алхимик — это вам не варвар, читать умеет!

Дальше я вернул на место крышку маленькой гробницы, упаковал кувшин в инвентарь и позволил себе, наконец, улыбнуться. Никогда ещё я так не радовался простому глиняному сосуду, который, на самом-то деле, мог обеспечить меня поистине безлимитными запасами «полечиться».

Собственно, даже предложи мне кто-то махнуть пояс на такую банку — я бы согласился не раздумывая. Потому что удобство удобством, а стратегические запасы важнее. Сейчас я бы чувствовал себя куда увереннее, если бы у меня был целый кувшин алхимического зелья исцеления, а не запасец на один приём.

Но всё же, тролли — и своя письменность. Более того: Древние Тролли, и не абы какая, а вполне себе сложная и имеющая под собой основательную систему письменность! Как и в случае с кинжалом, эти проценты «из астрала» действительно обеспечили меня конкретными знаниями. Что-то простенькое я теперь мог прочесть и на тролльем, разве что со словарным запасом была беда.

Как минимум стало ясно, что не все надписи будут автоматически переводиться: для других, не «общих» языков, придётся искать и изучать соответствующие умения.

И всё же, пишущие и читающие тролли… В голове не укладывается, вспоминая тупейших образин, которые до обезьян не дотягивали. Да даже носорог, наверное, поумнее будет. А тут — раз, и письменность. Что ж с ними произошло такое, что они резко отупели до уровня клубка рефлексов? Может, я тут вообще с самыми мелкими детьми сражаюсь? Но если сопоставить размеры тролля и тех гуманоидов, высеченных в камне, то как бы и нет: нормальные это тролли, вполне себе взрослые. Да и не мумию эмбриона же я откопал?

Или те гуманоиды были великанами, но что-то мне в это не верится…

Так или иначе, но здесь я свои дела завершил, и продолжил путь к вершине. Снова началась полоса препятствий с ловушками и паркуром, дважды встречались тролли по одной штуке, но они не доставили мне особенных проблем.

«Зато эти-то точно доставят…» — промелькнула мысль между тем, как я метнул дротик в ближайшего звигга, тут же выхватив из инвентаря кинжал и отбросив в сторону подскочившего второго: лезвие скользнуло по его броне, так что выбить воина из игры не получилось. Как я оказался в такой ситуации? Да всё очень просто, на самом-то деле: шёл, упал, очнулся — гипс…

Просто на очередной площадке, фактически предпоследней из тех, что я мог видеть, меня встретили не тролли, а звигги общим числом в пять штук. И всё бы ничего, да только среди них был застрельщик, трое воинов… и наездник на пауке, вооружённый копьём и фактически прикованный к седлу своей диковинной зверушки. Паук при моём появлении на потолок запрыгнул, а всаднику хоть бы хны. Только копьё просело под своим весом, который карлик удержать не смог, да и только.

И вот теперь я стремительно смещался в сторону так, чтобы закрываться воинами от застрельщика, и пытался что-то сделать с основной массой уродцев, которые отчаянно хотели оказаться ко мне поближе.

Хотя бы яд на входе, заслышав странные звуки, нанёс на кинжал, да кошачьего глаза отхлебнул — и на том спасибо.

Почти причесавший меня дротик разбился о бортик площадки за моей спиной, подарив солидное окно в две-три секунды. Недостаточно, чтобы выбить самого застрельщика, но на отброшенного ранее воина хватит: он как раз заканчивал подниматься на ноги, и быстро убраться в сторону ещё не мог. Я быстро с ним сблизился, убрал факел в инвентарь, освободившейся рукой схватил звигга за запястье, вывернул его, чуть приподнял тварёнышу руку — и недрогнувшей рукой, слева направо, вбил кинжал ему в подмышку. На всё про всё полторы-две секунды, не больше.

Уж не знаю, достал я до сердца звиггёныша или нет, но опыт мне дало, а трупик сразу осел на землю. Удобно, знаете ли, когда вокруг одного-единственного врага не нужно плясать пять минут кряду, пока он изволит почтить загробный мир своим присутствием.

Но вот что неудобно, так это скакнувший в мою сторону паук, наездник которого весьма ловко попытался насадить меня на копьё. Благо, что паттерн прыжков паука мне был знаком, и не отличался от того, что применяла подчинённая звиггом тварь: я просто отклонился в сторону на полметра, да шагнул вперёд, лишая членистоногого даже призрачной возможности навредить мне этим прыжком.

Небольшая заминка вышла с копьём, но после тренировок мастера настолько читающийся и прямолинейный удар мне что мёртвому припарка, так что я, не мудрствуя лукаво, просто схватился за древко левой, легко вырвав оружие у звигга и тут же спрятав его в инвентарь. Даже перерубать древко не пришлось: бешеная малявка, начавшая ругаться, плеваться и размахивать руками, оказалась слишком слаба. Да и не ожидала такого манёвра с моей стороны, за что и поплатилась, превратившись в балласт для своего маунта.

Я же, пользуясь случаем, успел ещё и фалангу задней лапки паука отчекрыжить, прежде чем он развернулся и с диким визгом бросился на меня, распугав подоспевших звиггов-воинов.

Отслеживая перемещения всех противников, краем глаза фиксирую момент нового броска застрельщика… и, решив не терять ни крупицы от захваченной инициативы, припадаю к полу и дерзким, смелым и откровенно рискованным движением хватаю пролетающий мимо дротик за древко. Оно стёсывает кожу с пальцев, — точно навыком метает, сука! — обжигая их болью, но регенерация вступает в дело, а я, извернувшись, точно уж на сковородке, всаживаю дротик в брюхо второму звиггу-воину, надёжно выводя его из боя.

Тому самому, кстати, которому брошенный мною дротик не навредил особо.

От судьбы хер убежишь, дружочек!

Кинжал стремительным росчерком сбивает в сторону дубинку второго, а в следующий миг я уже вынужден отступать назад, уклоняясь от паучьих хелицер, клацающих в опасной близости от моего живота.

Пинок — и инсектоид, разбрызгивая смешавшийся с кровью яд, рефлекторно делает пару шагов назад, в то время как я наоборот налетаю на него, обеими ногами встаю на головогрудить и лихим ударом раскраиваю лицо наездника. Опыт, труп вниз — и я спрыгиваю на пол, практически на том распластавшись. Не смущает меня ни кровь, ни топчащиеся по конечностям лапы паука, который до сих пор не вернул себе способность ориентироваться в пространстве: над головой пролетает последний дротик, и я, наконец, получаю долгожданную свободу действий.

Перевернуться, перекатиться, вскочить — и броситься на предпоследнего звигга-воина, с каким-то отчаянием и страхом взирающего на беснующегося паука, и с надеждой — на застрельщика, который лишился всех своих метательных ништяков. Убить такого противника оказалось делом техники: три взмаха, и мертвец оседает на каменный пол.