Мой соперник поспешно отступил. Его глаза сощурились.

— Неплохо, — сказал он, переводя дух. — Даже не ожидал. Спасибо за науку, теперь буду умнее.

— Тебе это и по жизни не помешало бы, — отозвался я.

Оскалившись, Путилов бросился в бой. Но был уже осторожнее, хотя темп атак и не снизил: очень уж ему хотелось рассчитаться за то, что я едва не пустил ему кровь первым.

Я не давал ему гнать меня назад, уходя то влево, то вправо, пока мой соперник не промахнулся. Тогда я быстро полоснул его поперёк груди.

И снова мимо!

Путилов так стремительно прогнулся назад, что сталь рассекла только воздух над его торсом.

Выпрямившись, парень издал короткий воинственный возглас и снова пошёл в атаку. Ударил снизу вверх наискось, применив знаменитую «польскую четвёрку». Страшный удар в умелых руках, и довольно трудно блокируемый. Пришлось отпрыгнуть назад. Оттолкнувшись ногами, я перешёл в мощное наступление. Хватит тратить силы, пора пустить этому зазнайке кровь!

Однако оказалось, что защитой мой соперник владеет не хуже, чем нападением. Путилов отражал удары стремительно и ловко, концентрации не терял. Однако я уже чувствовал, что он достиг своего предела. Улучив подходящий момент, я сделал длинный выпад, и острие моей сабли едва не вошло ему в грудь. Путилов в последний миг развернул торс, пропустив его мимо себя. Правда, одежду сталь распорола.

— Нет крови! — крикнул он, хлопнув себя по разрезу и поднимая ладонь, чтобы видели секунданты и распорядитель.

А затем вдруг замер, словно раздумывая. Бой никто не останавливал, так что я пошёл в атаку, но Путилин поспешно попятился, одновременно коснувшись свободной рукой гайки — оголовья сабли. Словно подкручивал её. А затем, мимолётно улыбнувшись, ринулся на меня.

Отразив несколько моих ударов с такой скоростью, словно мы только начали бой, он принялся атаковать меня — легко и быстро, но при этом с прежней силой.

Теперь его уровень значительно превосходил тот, что он демонстрировал до сих пор!

Что это? Ловкий ход? Он приберегал демонстрацию истинной техники, вводя меня в заблуждение?

Но я не мог представить, чтобы человек за несколько лет освоил фехтование на таком виртуозном уровне! Это просто невозможно.

Я, конечно, отражал все удары, но чувствовал, что мои физические силы постепенно кончаются. Иначе говоря, я выдыхался.

Не хотелось сегодня демонстрировать собственный уровень, но, похоже, выбора нет. Иначе Путилов меня или убьёт, или, как минимум, ранит и выиграет дуэль.

Перед моими глазами промелькнула отполированная сталь его клинка, и я вдруг увидел на ней едва различимые светящиеся метки!

Сомнений быть не могло: в руке у моего соперника магический артефакт!

Так называемое, Проклятое оружие!

На самом деле, подобные вещи изготавливались артефакторами, которые наделяли их особыми свойствами, усиливающими эффективность. В клинки, как правило, внедряли либо уменьшение веса при сохранении рубящего эффекта, либо — что встречалось крайне редко — помещали в них душу какого-нибудь умершего мастера фехтования. Без помощи некроманта при этом не обходилось. Стоило такое оружие безумных денег, но наследник железнодорожного короля, конечно, мог себе позволить приобрести его. Не знаю уж, владел он им и прежде или купил специально для этой дуэли. Тут вопросы, скорее, к его секунданту, давшему слово, что Путилов никогда не дрался этим клинком.

Как только я понял, что мой противник сжульничал — а ведь будь на моём месте кто-нибудь другой, он был уже убил его с такой превосходящей средний уровень владения саблей техникой — мне очень захотелось его прикончить. И я едва не поддался этому порыву. Но тот факт, что парень владел Проклятым клинком, означал, что у него есть выход на артефактора или подпольного торговца, знакомого с артефактором. Я бы не отказался и сам обзавестись такими связями. Возможно, удастся даже добыть Иглы в обход Князя. Так что убивать Путилова было нельзя.

Отразив несколько его яростных выпадов, я перешёл в атаку. Сначала мой соперник отбил три моих удара, но затем ему пришлось попятиться. В глазах Путилова мелькнуло недоумение. Он был уверен, что против его клинка устоять невозможно, однако я теснил его назад, заставляя ставить блоки. Полагаясь на магию своей сабли, парень совсем позабыл, что в бою нужно ещё и уворачиваться. Этим я и воспользовался. Уведя его клинок вниз, стремительно и коротко ударил острием под рёбра с правой стороны.

Путилов пронзительно закричал, пошатнулся, выронил оружие и, опустив глаза, уставился на вошедшую в его тело сталь.

Выдернув саблю, я сделал шаг назад.

— Стоп! — воскликнул распорядитель. — Первая кровь!

В тот же миг мой соперник закатил глаза и рухнул на землю. К нему бросился его секундант.

Распорядитель подал знак дожидавшемуся поодаль врачу клуба. Тот поспешил на помощь раненому.

Я же наклонился и подобрал саблю Путилова. Заметив это, Горихвостов встревоженно уставился на меня. Выходит, он, как минимум, был в курсе, что это за клинок.

— Полагаю, это теперь моё, — громко произнёс я.

— Ваше, — отозвался распорядитель. — Оружие проигравшего достаётся победителю. Господа, дуэль окончена. Нарушений не зафиксировано. Прошу секундантов задержаться для составления протокола.

Поскольку я не заявил о том, что сабля моего противника является артефактом, что повлекло бы не только разбирательство в Дворянском суде, но и уголовное преследование как Путилова, так и его секунданта, Горихвостов решил, что я ничего не заметил, и облегчённо выдохнул.

Обычной практикой был выкуп оружия у победителя, если оно представляло для проигравшего особую ценность, или он просто не хотел, чтобы враг имел напоминание о своём превосходстве. Так что, вероятно, Горихвостов рассчитывал приобрести Проклятый клинок у меня позже и таким образом скрыть улику.

— Вас я не задерживаю, — обратился ко мне распорядитель. — Мы справимся сами.

— Благодарю, — кивнул я. — Господа секунданты, примите мою признательность за хлопоты.

Присутствовать дольше не полагалось, так что я отправился к менеджеру, чтобы расплатиться за аренду зала и услуг распорядителя, а также врача. Считалось хорошим тоном, если это брал на себя победитель.

Приехав домой, я тщательно изучил доставшийся мне клинок. Почитал имевшиеся в семейной библиотеке книги по артефакторике. Судя по всему, в саблю подселили чью-то душу. Вернее, её часть. Говорят, в Японии часто так делали раньше, и порой делают до сих пор. Поначалу это считалось лишь верованием, но затем стало ясно, что действительно кое-какие катаны являются артефактами.

Я как раз дочитывал про это главу в разделе «Проклятые клинки», когда позвонил Никита.

— Привет. Как ты?

— Лучше всех. Что с Путиловым? Жив?

— Ага. В больницу отвезли. Реанимация. Но о нём позаботятся. Ты ж понимаешь. Если будет нужно, отец ему даже Лекаря найдёт. Богатым законы писаны, но не так, как остальным.

— Ну, ты тоже не беден, знаешь ли.

— Не настолько.

— Ладно, в какой он больнице?

— В «Георгиевской». А что? Хочешь ему корзину фруктов послать?

— Вроде того. Спасибо тебе ещё раз.

— Не за что.

Мы поболтали ещё, а затем распрощались. Я пошёл в кабинет и достал из ящика визитку, которую оставил мне во время своего визита Горихвостов на всякий случай. Раз Путилов пока без сознания, начнём с него.

Набрав номер, я приготовился ждать, но секундант Путилова ответил почти сразу.

— Роман Горихвостов.

— Это Владимир Оболонский. Мы можем встретиться?

— О… А в чём дело? — в голосе моего собеседника прозвучала настороженность.

— Нужно кое-что обсудить касательно дуэли. Желательно, как можно быстрее.

— Но… Я не совсем понимаю, господин Оболонский. Ведь уже всё закончилось, протоколы составлены, и…

— Поверьте, это в ваших интересах.

— Хм… Ну, хорошо. Я могу к вам подъехать в течение часа.