— Моему сыну, разумеется! — Она недовольно топнула. Звонкое эхо отразилось от стен. Ну, конечно! Как же я сразу не догадалась⁈ — Пиши, что отказалась от него, уехала из Империи и никогда не вернешься. Монстр принцу не пара!

А принцесса Ариель? Она ведь то еще чудовище за маской милой девушки! Так почему монстром называют меня? Очень хотелось спросить действительно ли Шайн женился? Но моим жизненным кредо было никогда не задавать вопрос, если я не готова услышать на него ответ. А тогда я была не готова. Сердце сдавливало от тоски. Но потом я вспомнила Владимира и хмыкнула.

— И кому из ваших сыновей посвятить прощальное послание? — Мне стало безумно смешно, когда она опешила от заданного вопроса. Не смогла сдержать улыбку. Ой зря!

В ее глазах заплясало пламя, а лицо перекосило от злости. Быстрым движением она просунула руку меж прутьев решетки, схватила меня за волосы и больно дернула их на себя. Я зашипела от боли и скривилась, обхватив ее руку слабыми пальцами. Стало не до смеха.

— Ты не в том положении, чтоб шутить со мной! И ты сделаешь то, что скажу, и так, как скажу. Или я убью тебя и пришлю ему твое тело. Поняла?

— Да.

С невероятной силой она оттолкнула меня. А я так ослабела, что с трудом смогла удержать равновесие.

— Пиши Шайну. Да так, чтоб я поверила!

Пока я писала в тусклом свете факела, она ходила из стороны в сторону. Мне пришлось почти лечь на пол. Перо царапало бумагу, рука дрожала, выводя буквы. Первая капля упала на указательный палец и, скатившись по нему, пробежала по металлическому кончику. Часть букв во фразе «встретила замечательного человека» размылась. Вторая капля упала возле его имени. Взор заволокло слезами.

Я не хотела писать это проклятое письмо! Не желала находиться здесь и быть игрушкой в руках чокнутой Императрицы и ее прихвостней! Но ничего не могла сделать! Абсолютно ничего!

Миллена заметила мою заминку, быстро наклонилась и вырвала бумагу из моих рук. Я не успела подписать письмо. Она пробежала глазами по тексту.

— Сгодится. — Кивнула Императрица и ушла.

Надсмотрщик резво забрал перо, оставшиеся предметы, факел и запер меня в темноте. А я не могла остановить поток слез. Бессилие раздражало. В этом мире я сталкиваюсь с тем, что не могу повлиять на свою судьбу. Будто не управляю ей. Не контролирую свою жизнь. Впечатление, словно все прописано где-то, и идет по чьему-то сценарию.

Вскоре дверь снова открылась. По полу волоком тащили человека. Скрипнула открываемая решетка и в соседнюю клетку бросили мужчину. Он постанывал, когда за его конвоирами закрывалась дверь, но как только мы оказались в темноте замолчал.

— Впервые увидел тебя в сознании. — Его голос был хриплым, будто он болел или много кричал. — Ты красивая.

— А я впервые вижу тебя. — С «соседом» я до сих пор не была знакома. Когда ты в состоянии овоща сильно не пообщаешься. Да я до сего момента и не знала, что у меня есть сосед.

— Я Сэйнур.

Стоп. Что? Сэйнур? Тот самый чокнутый психопат и самая верная химера Императрицы? Твою ж налево! Ну почему в моей жизни появляются все эти чокнутые персонажи?

— Лейна. — Голос предательски дрогнул.

— Почему тебя так часто таскают туда? — Спросил он.

— Кто знает. — Я откинулась на прутья клетки и подтянула ноги, уютнее устраиваясь на пучке соломы, что заменял здесь и ковер, и кровать. Отчитываться или выдавать все как на исповеди перед собачкой Миллены не собиралась.

— А табличку уже дали?

— Табличку?

— Деревянный амулет из черного дерева. Его всем химерам на шею вешают. У меня уже есть. — Судя по звукам, доносившимся с его стороны, он погладил свое «ожерелье».

— Нет.

— Значит, организм отвергает то, что ему дарят? — В темноте было почти ничего не видно, как бы глаза не привыкали. Но показалось, будто я вижу сумасшедший блеск его глаз. Или это фантазия разбушевалась?

— Дарят? — Вот же псих! — Правильнее будет сказать насильно впихивают.

— Нет же! Это благословение! — Он всерьез в это верит? — Подарок от Ее Величества! Сама посуди: она выбрала нас, никчемных слабых магов. Не казнила, не отдала инквизиции. Наоборот, выделила из толпы других таких же. Дает столько силы, сколько нам и не снилось! Такие возможности! Я бы хотел больше силы, но их чертовы правила не позволяют вливать больше положенного.

Да он явно не здоров! С таким энтузиазмом и придыханием говорить о Миллене человек находящийся в здравом уме точно не стал бы.

— А что у тебя за дар? — Спросил он.

— Разве это важно? — Давай, выпытывай у меня все тайны, пакость!

— Да не жмись ты, мы все тут в одной лодке.

В чем-то он прав. Да и смысл скрывать? Он может случайно услышать разговор надсмотрщиков и узнать то, о чем спрашивает.

— Свет и иллюзии.

— Превосходно! — Он хлопнул в ладоши и тихо хрипло рассмеялся. С каждой секундой смех становился все громче. Охрана постучала в дверь, чтоб угомонить его веселье. Судя по звуку, он вытер выступившие от смеха слезы. — Какие же они идиоты! О, Великая Арейн!

— Почему? — У меня засосало под ложечкой от дурного предчувствия.

— Свет! Ах-ха-ха! Прости! Эта сила несовместима с магией Хаоса. Сделать из тебя химеру невозможно. Как и выпить. А жаль, — Его голос мгновенно стал холодным, потеряв нотки веселости. — Иллюзии мне бы пригодились.

Мороз прошел по коже. Если об этом узнают… Хотя, наверняка ведь знают. Но почему, тогда, до сих пытаются изменить мою магию?

— Я придумал! — Выдернул он меня из невеселых мыслей. — Отличный план! Слушай!

Шайн

Мать ворвалась в мои покои, вновь наплевав на нормы приличия и личные границы. Хотя, о чем я говорю? Для нее я пешка в политических интригах, вряд ли она когда-либо задумывалась о моих правах и свободах. Я переодевался в походный мундир. Как раз застегивал ставшую тесной в плечах рубашку, когда Императрица влетела в спальню.

— Вот! Полюбуйся! А я говорила, предупреждала! — Она швырнула сложенный в несколько раз желтый лист бумаги на кровать и стала нервно ходить по комнате из стороны в сторону, как делала всегда, когда сильно переживала.

— Что это? — Даже не посмотрел в сторону письма. Покончил с рубашкой, набросил на плечи китель, поправил манжеты, и взялся за пуговицы.

— Письмо от твоей аристократочки! — Она сверкнула в мою сторону глазами. — Не говори, что я тебя не предупреждала! Ее родителям доложишь обо всем сам!

Мать развернулась и вышла из комнаты, гневно хлопнув дверью.

Я перевел взгляд на письмо, ярко выделяющееся на синем покрывале. Сердце прыгнуло к горлу и заколотилось как бешеное. Я смотрел на лежащий на покрывале прямоугольник и боялся к нему подойти. Но не выдержав, все же развернул бумагу и прочел:

'Милый Шайн!

Вспоминая наше полное опасностей знакомство и Ваше предложение стать фавориткой, прихожу к выводу, что все сложилось как нельзя лучше.

Я покинула Империю с легким сердцем. Наконец, у меня появилась возможность жить в свое удовольствие на берегах безопасной Айконии. Очень рада, что мы не успели связать себя никакими узами, ведь здесь я встретила замечательного человека. Он делает меня счастливой!

Надеюсь, Вы порадуетесь за меня так же, как я рада за Вас.

Желаю вам с принцессой Ариель долгих и счастливых лет жизни!'

В груди будто лопнула струна, резонируя болью по ребрам, сдавливая дыхание. Внешне старался оставаться невозмутимым. Опустился в кресло и снова перечитал письмо. Почерк похож на ее, да и о моем предложении знали только мы двое. Но почему письмо не подписано? Все выглядело слишком странным, неестественным, наигранным. Появление Императрицы с этим посланием как раз перед моей отправкой на границу будто сценка в театре. В висках пульсировало. Я с хрустом сжал записку в кулаке так сильно, что побелели костяшки пальцев.