— Значит, хотят сделать из нас подопытных свинок? — сказал кто-то из заднего ряда. — А что, случай подходящий, а если что — всегда можно заявить, что других вариантов не было, нам так и так загибаться!
Я поискал взглядом говорившего — им оказался Леднёв. Начальник станции смерил шутника тяжёлым взглядом, но тот начальственное недовольство проигнорировал. Недавние катастрофические события словно надломили его — обычно юморной, чуть-чуть даже даже легкомысленный во всём, что не касалось работы, астрофизик сделался вдруг мрачен, неразговорчив, перестал отзываться на шутки, оброс и, если верить Гарнье, уже несколько дней не появлялся в лаборатории. На попытку поговорить он злобно огрызался и старался поскорее уйти под любым предлогом. Однако, на собрание пришёл — и вот, решил поупражняться в сарказме.
— Вопрос применения «Морфея» мы обсудим позже и в другом составе. — невозмутимо ответил Леонов. Похоже, он решил сделать вид, что не заметил наглой реплики Леднёва. — Сейчас меня интересует другое. Первое: почему контейнер, хоть и сигналит морзянкой, но не ведёт передач в радиодиапазоне? Кажется, было бы вполне логично, не так ли?
— На это ответить проще всего — сухо отозвался Гарнье. — Радиоаппаратура в контейнере наверняка есть, но она вышла из строя, как та, что была установлена на первом зонде. Что же касается сигнального фонаря, то он, полагаю, приводится в действие простейшим реле, нечувствительным к самым сильным электромагнитным импульсам.
Леонов немного подумал и кивнул.
— Согласен с вами, профессор. Тогда второй вопрос, куда более важный: как мы будем ловить контейнер? Как я понимаю, «омар» отремонтировать не удалось?
Теперь раз он обращался не к Гарнье, а к нам.
— Не удалось, Алексей Архипович. — Дима встал.– Двигатели разрушены полностью, система управления и топливный бак -тоже. Кое-что можно будет починить, но это дела не меняет. Без двигателей мы никуда не полетим.
Я вздёрнул руку.
— Позвольте мне, товарищ начстанции?
Леонов посмотрел на меня и кивнул.
— Я не согласен с Дим… товарищем Ветровым. — заговорил я. — Полагаю, не всё так безнадёжно. Вместо двигателей можно установить на раме батарею из баллонов с СО2, снабжённых самодельными дюзами…
— Не слушайте его, Алексей Архипыч! — не выдержал Дима.- Я знаком с тем, что задумал Лёшка, он просто спятил, если предлагает такое!
Я покосился на разгневанного напарника. Мы, действительно до хрипоты, едва не разругавшись, спорили, обсуждая моё предложение. И когда я предложил ему озвучить идею на совещании у Леонова, Дима категорически отказался.
— Погодите, Ветров. — Леонов смотрел на меня с интересом. — Дайте вашему товарищу высказаться.
Я, как ни в чём не бывало, продолжил.
— Тяги, которую разовьёт такой кустарный движок, хватит, чтобы добраться до контейнера и отбуксировать его к «Лагранжу». То есть, должно хватить, если я не сильно ошибся в расчётах….
Аудитория зашумела — похоже, моё предложение поразило всех. В самом деле, отправиться в полёт верхом на баллонах с углекислотой — это отдавало даже не авантюрой, а откровенным безумием.
— Тихо, товарищи, тихо!! — Леонов постучал карандашом по столешнице. — Ну хорошо, Монахов, предположим… Но как вы будете управлять подобным, с позволения сказать', транспортным средством?
— Продумано, Алексей Архипович. Прикрепим к одному из манипуляторов рычаг и с его помощью будем менять угол установки баллонов,меняя, таким образом, и вектор тяги.
В кают-компании повисла тишина. Видимо, слушатели пытались переварить моё предложение. Дима тоже молчал, уставившись на меня бешеными глазами. Ох, и будет мне после этого собрания, подумал я, ведь эта идея — новость и для него…
— Вам никогда не говорили, Алексис, что вы немного… того? — сидящий во втором ряду Жюль-Батист Арно постучал согнутым пальцем по лбу. — Вы что, и правда, собираетесь пролететь четыреста километров верхом на этом вашем рычаге, словно ведьма на метле? Нет, я, конечно, знал, что некоторые русские коллеги… как бы это помягче… не страдают избытком рассудительности, но, чтоб такое!..
По кают-компании прокатились смешки, прерванные стуком леоновского карандаша.
— Спокойствие, товарищи. Понимаю, предложение Алексея выглядит несколько экстравагантно, но других идей, насколько я понимаю, нет?
Тишина была ему ответом. Жан-Батист изумлённо мотал головой, Гарнье торопливо черкал карандашом в своём блокноте, и даже Леднёв удостоил меня взгляда.
— В таком случае, этот вариант принимается, как рабочий. Ещё вопросы есть? Только, если можно, по существу.
Со второго ряда поднялся канадец Арно.
— Как полагаете, почему с Земли послали контейнер, а не спасательный корабль?
Леонов замялся.
— Ну… либо люди на «Тихо Браге» погибли, либо на Земле решили воздержаться от риска и вместо корабля с экипажем отправили нам груз припасов, чтобы мы смогли продержаться до прибытия «Зари».
— А что это могут быть за припасы?
— Хороший вопрос. — Леонов повертел в пальцах карандаш. Предполагаю, что там кислород, вода, батареи, провиант, медикаменты. Возможно, ещё кое-какое оборудование, — скажем, расходники для системы регенерации воздуха, «пластыри» для заделки пробоин. Или, скажем, мощный радиопередатчик — для связи с «Зарёй», когда она прибудет в систему Сатурна.
— На таких дистанциях хватит и нашей рации. — проворчал канадец. — Вот если бы там нашлась парочка скафандров…
— И ещё один буксировщик' — улыбнулся Леонов. — Садитесь, мсье, спасибо.
Канадец пожал плечами и сел. По-моему, ответ его не удовлетворил.
— Будут ещё вопросы, товарищи?
Больше вопросов не было — видимо, людям требовалось время, чтобы переварить услышанное. Леонов немного подождал и тяжело поднялся со стула. Всё-таки он смертельно устал, подумал я — впрочем, как и любой на этой станции….
— Монахов, Ветров — через полчаса жду вас у себя в каюте с планом работ. Остальным, кроме дежурной смены и вахтенных, рекомендую поспать хотя бы пару часов. Скоро нам всем здесь будет не до сна.
Из записок
Алексея Монахова
«… — В общем, всё получилось примерно так, как я имел удовольствие излагать на совещании у Леонова. Всё, да не всё — когда Дима немного отошёл, он взялся за дело и предложил несколько серьёзных изменений конструкции. И главное из них заключается в том, том, что вместо 'ведьминой метлы» (так мы с подачи канадца Жана-Батиста стали называть прикреплённый к манипулятору рычаг), которой предполагалось ворочать связку баллонов, меняя вектор тяги, у нас теперь одно общее поворотное сопло. Его изготовили в мастерских «Лагранжа» под руководством Кира Авдеева — инженер, после того, как кэп Сернан откомандировал его для работы с «омарами», так и застрял на «Лагранже», избежав рискованного путешествия через «звёздный обруч». В его исполнении конструкция получилась неказистая, но надёжная. Углекислота под давлением подаётся сразу из нескольких баллонов в камеру-смеситель, а оттуда уже в сопло; включать или выключать подачу газа к соплу можно дистанционно, из кокона — или вручную, что должен проделать находящийся снаружи «второй пилот» с помощью вентиля на камере-смесителе. Кроме того, в его обязанности входит «заправка» агрегата уже в полёте. Для этого надо по одному снимать опустевшие баллоны, отправлять их в свободный полёт, а на освободившееся место ставить полные, неизрасходованные — изрядный их запас мы потащим с собой, притороченным к лыжам буксировщика.
С соплом, камерой смесителем и прочими приспособлениями мы провозились почти трое суток — если бы не Кир, на это ушло бы вдвое больше времени, которого у нас не было совершенно. Но вот, наконец, всё было готово к ходовым испытаниям — в непосредственной близости от станции, на полукилометровом страховочном фале.
Испытательный полёт закончился оглушительным провалом. Как в старой МАИшной (а может, и МФТИшной, кто их разберёт) песенке — «Мы летим на фирменном сопле», — не вышло. То ли фирма оказалась не та, то ли сами соплостроители дали маху — но только стоило мне дать тягу, как «омар» закрутился, закувыркался, и и выровнять его я уже не смог. Пришлось подтягиваться к станции и браться за работу, ища замену маневровым двигателям.
