Для меня же война стала частью жизни, необходимой работой. Я не желал её, но так уж всё обернулось, что стал участвовать в боях за то, что считаю правильным. Есть мудрая фраза: если сомневаешься — не делай, если делаешь — не сомневайся. И сейчас во мне не было сомнений, все они остались позади. В схватке они лишний груз, который имеет все шансы утащить тебя на дно. Чем же для меня был бой? Постоянным движением, потому что движение — это жизнь.
Сразу после приземление на стену, я убил врага взмахом клинка. А потом сделал подшаг к следующему и обезглавил его своим мечом. Потом парировал щекой оружия удар чужого копья и отправил на тот свет какого-то мага воздуха ударом молнии. Впереди стало чуть свободнее и я продолжил свои шаги, набирая скорость. Движение — это жизнь. И для меня и для тех кто стоит рядом, маги огня не дремлют, враги с удовольствием сконцентрируют дистанционные удары на сильном противнике, который режет их товарищей, как на Земле в средневековье арбалетчики и лучники стремились убить рыцарей в самой богатой броне, что ловчее всего убивают их соратников. Потому надо бежать вперёд, а не ждать, пока прилетит что-то, что может отправить на тот свет и меня и тех, кого я пытаюсь защитить. А потому новые шаги, дающие ещё чуть-чуть скорости и новый взмах клинком, походя отрубающий руку магу земли с топором. И ещё пару шагов к новому трупу, который ещё не знает, что он мёртв.
Разогнаться по стене мне удалось быстро. Там где я проносился, враги падали мёртвыми или тяжело ранеными. Война — это благородство и попытка спасти жизни своих товарищей, рискуя своей. Война — это запах крови и смрад дерьма из кишок под крики несчастного, который пытается запихать их обратно в широкий разрез поперёк живота. Всё это будоражило мою звериную часть, толкая вперёд, обостряя инстинкты и заставляя кровь в моих собственных жилах кипеть от азарта.
Ещё два шага, чтобы остаться целым, ещё два взмаха остро отточенной сталью, ещё два трупа. И тут чувство опасности взвыло в голос, заставляя меня резко затормозить и пригнуться, чтобы не попасть под огненный удар. Маги противника не идиоты, им хватает ума брать упреждение, когда они отправляют заклятия по движущейся цели. Но они промахнулись, убив не тех. А я снова бросил себя вперёд, убивая противников, отвлёкшихся на взрыв позади них. А потом тех, кто стоял за ними. Враг здесь давил сильно, но там где я проходил, стена очищалась от тех воинов княжеств, что успели забраться наверх.
Огневики на земле вскоре снова попытались меня достать. Верхняя площадка стены была с бойницами, но и магическая чувствительность вполне позволяла им определить как и куда движется вихрь с клинком, как я наверно выглядел в их восприятии. На этот раз они учли ошибку своих коллег и ударили шире, но и это было предсказуемо. Подобное могло сработать против обычного мага десятой ступени Лесницы ветра, но у меня было важное преимущество, возможность летать. Я просто взмыл над взрывом и вместо того чтобы приземлиться на стене, на максимальной скорости рванул за её пределы. Настало время сюрприза.
У нападающих было преимущество, наши бойцы дальнего боя могли вести огонь только с фортов, на самих стенах между ними они были слишком заняты, пытаясь спасти свои жизни от бойцов ближнего боя. Но Аэдр желал не дать врагу безнаказанно расстреливать укрепления там, где противника удавалось отбрасывать обратно вниз. Потому я получил недвусмысленный приказ, когда появится возможность, сделать вылазку. Безумие для других, в целом просто опасная затея для меня. Впрочем подобные авантюры пожалуй вошли уже для меня в этой жизни чуть ли не в привычку.
Я увернулся от нескольких огненных сгустков, молнии и пары булыжников от тех, над кем пролетал, отчаянно маневрируя и приземлился в последних рядах магов Лестниц тела, несущихся к стене. Пока были зарублены ближайшие противники, огневики сообразили к чему всё идёт и дружно вдарили туда, где я стоял, на что и был мой расчёт. Страх — это слабость, он заставляет действовать необдуманно, понуждает совершать ошибки. Бить по мне «из всех стволов», когда за моей спиной воины врага, было неверным решением, ведущим к глупым потерям от дружественного огня.
Я же увернулся от него, вновь взлетев и наконец врубился в магов Лестницы духа. Разница между ступенями по прежнему давала о себе знать, шестёрке тяжело что-то противопоставить десятке, особенно когда нижестоящий на заведомо не выигрышной дистанции и очень сильно проигрывает в реакции. Пройдя сначала по стене, теперь я отправился в обратный путь за её пределами. Здесь мои противники не были связанны схватками с лоялистами, но мне это не сильно мешало, тем более свободного пространства было куда как больше. Каждые несколько шагов я отправлял кого-то на тот свет, некоторых убивали их же товарищи, целясь в меня и попадая в своих. У страха глаза велики. Идеально было бы вовсе посеять среди врагов панику, обратив их в бегство, но на это не приходилось рассчитывать. Я убивал отнюдь не всех в широком кольце огневиков, которое опоясало осадный лагерь.
Однако расчёт был не на это. Во-первых огневики противника стали отнюдь не так рьяно сандалить по нашим бойцам, у них появились другие проблемы. С фортов же продолжили бить в ответ. Во-вторых враг бросил в бой не самых сильных бойцов, они стояли в резерве, чтобы ударить там, где наша оборона будет проседать сильнее всего. Но это был проигрышный вариант, нашего мудрого полководца он не устраивал. Он хотел, чтобы противник выложил козыри на стол не там и тогда, когда он это посчитает нужным, а в тот момент и в том месте, где это будет удобно нам. Резня адептов Лестницы духа должна была этому поспособствовать. Я был магом десятой ступени, который сам вышел за стены, желанным трофеем, в войске княжеств меня ненавидели. К тому же я имел репутацию дикого полуживотного, свирепого, жестокого и ведомого скорее инстинктами, чем холодной логикой. Таким свойственно упиваться сражениями, теряя рациональность. Так что провокация удалась и как говорил Иван Кольцо в одном старом сериале враг «Соблазнился! Соблазнился, с#ка золочёная!».
Из леса на меня наконец рванула масса бойцов противника и взгляд магическим зрением недвусмысленно дал понять, что ведут её оба сынишки Мэдэны. Это было несколько больше, чем я рассчитывал, но в целом терпимо. Особенно для того, кто может сбежать, улетев. Так что я в соответствии с планом продолжил двигаться вперёд по разряжённому строю огневиков, якобы потеряв голову от жажды крови и не замечая тех, кто пришёл по мою душу. Пусть приходят, они не готовы к тому, что их ждёт.
Несколько ветровиков вырвалось вперёд основной массы благодаря своей скорости, навязывая мне ближний бой, но я отбился от их попыток молниями, продолжая двигаться к нужному месту и попутно убивая магов огня взмахами меча. Врагов на меня стало наседать всё больше, но максимум они стояли на восьмой ступени Лестницы ветра, а я наконец дошёл до нужной точки, после чего заорал во всю мощь лёгких, отбиваясь от ударов:
— И это всё на что вы способны⁈
Меня окружили, но я крутился на все триста шестьдесят градусов, раздавая удары мечом с молниями и пользуясь тем, что больше чем вчетвером ко мне не подойти, иначе противники будут просто мешать друг другу, от редких попаданий меня спасали доспех и амулет. Мне нужны были главные звёзды этого концерта и они уже почти пришли, потому следовало продержаться ещё чуть-чуть. Удар клинком за маму, вспышка молнии за папу, воздушный кулак, что расчищает немного места, за бабушку, пинок ногой в живот за дедушку… Главное выстроить свои действия так, чтобы прожить ещё пару мгновений, чтобы за этот короткий промежуток времени определиться, как бы протянуть ещё немного. А потом ещё и ещё. Наконец «Биба и Боба — два интеллектуала» стали расталкивать уплотнившуюся толпу, которую от наших магов огня прикрывали вражеские огневики и немногие водники. Кто-то из них заорал:
