Сделанного не вернуть. Как бы ни хотелось, я уже не смогу выкинуть этот период из своей жизни. Воспоминания тоже никуда не денутся. Да и Лёша вряд ли хранил верность все эти долгие одиннадцать лет. Мы давно выросли и просто должны принять это.

— Ты не глупая, Кир, — мягко улыбается альфа. От вида его улыбки хочется вскочить с постели, перебраться к нему на колени и целовать до умопомрачения эти сладкие губы. — Кстати, — ловко переводит тему, — тебя выпишут завтра, и, так как теперь ты моя Пара, я заберу тебя к себе. Это не обсуждается.

— Да я и не собиралась спорить, — отвечаю ему улыбкой. — Я рада.

Да, я правда рада. Потому что ждала слишком долго и теперь не намерена отступать. Никогда. Сколько еще можно мучить себя, нас? Сколько можно прятаться, прикрываясь надуманными причинами не быть вместе. Он сдержал свое обещание вернуться и сделать меня своей. Теперь моя очередь ответить взаимностью.

— Тогда почему последнюю неделю ты от меня пряталась? Нет, я правда не понимаю. Всю голову сломал, чем же успел тебя обидеть! Думал, может, решила, что это все из-за течки и того, что между нами произошло. Но я правда тогда пришел поговорить! Кто же знал, что ты, дурная, попрешься в гости! Но, Бусинка, если бы ты была мне не важна, если бы я не видел, что ты до сих пор любишь меня, я не стал бы ставить Метку, не спросив твоего разрешения. Ты жалеешь?

— Что? Нет! — слегка приподнимаюсь, хотя в области поясницы начинает неприятно тянуть. — Как ты мог такое подумать!

— А что мне было думать, Кир?

Действительно. Что бы я решила на его месте? Что мы просто прекрасно провели время вместе, а потом все, конец? Я знаю, что течная омега для альфы как красная тряпка для быка. Наш запах выбивает все пробки в головах сильной половины человечества, напрочь отшибая мозги. Иначе бы я не пряталась и не травила себя подавителями все эти годы.

Но еще я знаю, что никогда раньше такого не испытывала. Никогда и ни к кому. Его запах, такой родной и знакомый, заполнил все мое тело, сознание, сердце. Меня будто молнией прошибло, едва мы оказались один на один. А течка все только усилила. Я сразу поняла, что так пахнет Пара. Просто боялась поверить. Ну а Метка — естественное продолжение бурной ночи. Ночей. Желание отметить свою Пару срабатывает у Альфы на уровне инстинктов. Запах, осознание, безумие, секс, Метка — простая схема, дающая понять, что это навсегда. Жаль, что тогда, одиннадцать лет назад, мы так и не успели узнать этого. Всего пара месяцев, и все могло случиться иначе.

— Кира?

— Да?

— Ты не ответила, — Лёша испытывающе заглядывает мне в глаза. — Почему ты пряталась целую неделю? Ты же чувствовала, как я с ума схожу без тебя. А я чувствовал, что тебе больно и страшно. Чего ты боялась?

— Снова ворваться в твою жизнь и все испортить, — признаюсь честно, потому что врать не имеет никакого смысла.

— Какая же ты все-таки маленькая, — хмыкает Егоров, осторожно прижимая меня к своей груди. — Бусинка, ты никогда не уходила из моей жизни. Никогда. Конечно, всякое случалось, и меня знатно потрепало за это время, но я всегда — всегда! — думал о тебе. Даже когда решил, что потерял уже навсегда, — это он о браке с Женей. — Я уже говорил тебе, что, когда вернулся, первым делом бросился узнавать, как ты и где. Ты не представляешь, как я был счастлив узнать, что ты все еще здесь и свободна. Надежда — очень обманчивое чувство, но тем не менее именно она дала мне возможность попробовать все вернуть.

— А что твой отец? — слушаю размеренный стук сердца своего альфы, щекой ощущая его жар и волны счастья, сочащиеся через поры, обвивающие меня своими сетями, словно силками, из которых не хочется выбираться. — Он узнает, что ты вернулся, что ты со мной.

— Об этом не беспокойся, — чуть более грубо отвечает Егоров, — ему нет до меня никакого дела, как и мне до него. Мне плевать на его мнение, а если попробует что-то выкинуть, не побоюсь ответить. Я уже не тот трусливый волчонок, покорно исполняющий его прихоти.

Выдыхаю, хотя на душе все еще неспокойно. Кажется, он просто успокаивает меня, а на деле все намного хуже. Только не решаюсь продолжать этот болезненный разговор. Лучше вообще не соваться к его отцу. Однажды этот человек уже разлучил нас, так зачем наступать на те же грабли снова? Мы вместе, счастливы. Мы Пара. Все остальное не имеет значения.

— Я люблю тебя, Лёш, — потираюсь щекой о его грудь, довольно прикрывая веки. — Знаешь, чего я хочу прямо сейчас? — внезапно поднимаю глаза на своего альфу, улавливая в васильковой глубине лукавые искорки. Он выгибает бровь. — Мороженого!

— Боже, Кира!..

Дверь с противным скрипом отворяется. Лёгкий ветерок проносится по палате, залезает под больничное одеяло, лижет колючим языком обнажённые участки кожи. Вздрагиваю. Поднимаю глаза от книги, чтобы удивлённо спросить:

— Уже вернулся?

Женя неслышно прикрывает дверь. Прикладывает палец к губам. По спине пробегает липкий холодок, но вызван он отнюдь не внезапным сквозняком.

— Что ты…

— Тише-тише, моя хорошая, — Королёв кошачьей походкой движется в сторону кровати. — Не нужно кричать, — пресекает попытку сразу, тонко чувствуя, что ещё мгновение, и я начну звать на помощь. — Ну что ты, не чужие же.

— Что тебе надо?

Подтягиваю одеяло выше в какой-то глупой, совершенно детской попытке спрятаться от него за куском ткани. Знаю, не поможет, но не хочу, чтобы он лицезрел меня в таком виде: слабой, беззащитной. Наверняка это доставляет ему большое удовольствие.

— Как ты сюда пробрался?

Принюхиваюсь, с удивлением понимая, что не чувствую привычного запаха кедра и пачули. Хмуро сдвинув брови к переносице, с подозрением осматриваю незваного гостя.

— Забавно, правда? — довольно улыбается альфа.

Достаёт что-то из кармана пиджака, теребит в пальцах. Стараюсь не отвлекаться на посторонние звуки и жесты. Пристально смотрю ему прямо в глаза, мысленно умоляя Лёшу поскорее вернуться. Надеюсь, он не поехал за проклятым мороженым на другой конец города.

— Очень удобная штука, кстати. Уверен, ты не знала о существовании таких.

— О чем ты?

— О блокаторах запахов, конечно! — металлический блеск неизвестной побрякушки отвлекает. Опускаю глаза, присматриваюсь. Ключ. От моей квартиры?! — Говорю же, удобная вещь! Нанёс на нужные точки, одежду, и вуаля — ни одна, даже самая матерая ищейка не учует твой запах. Ни друзья, ни родные, ни полиция, — губы Жени тянутся в лёгкую полуулыбку, больше похожую на оскал. — Жаль, работает недолго. Поэтому пора переходить к делу.

Сглатываю, продолжая настороженно наблюдать за бывшим. В палате нет ничего, что могло бы помочь в случае чего. Если он, например, снова решит меня ударить. Мой максимум: книга и настольная лампа. Но это лишь на мгновение остановит его. Больше разозлит. Силы неравны. Он альфа: успеет подавить мою волю, а потом и руки распустить не постесняется. Проходили уже.

— К-какое дело? — спрашиваю, заикаясь от ужаса.

Неужели он пришёл добить меня? За что? За то, что посмела быть счастливой без него? Но я никогда не клялась ему в верности — она подразумевалась сама собой во время недолгого брака — и вечной любви. К чему теперь это все?

— Ты должна уехать. Немедленно, — уже серьёзно, без экивоков и издевок отвечает альфа. — Машина во дворе, красная Тойота. В бардачке деньги, суммы должно хватить на пару месяцев, билет в один конец, новый паспорт, аэрозоль, который скроет твой запах от Егорова.

Чего? Он из ума выжил? Зачем мне уезжать? Куда?

— Что ты несёшь? — нервно трясу головой, пытаясь понять, какого черта происходит. Но кроме новых вопросов ничего на ум не идет. — Ты издеваешься, что ли, Жень? Куда я уеду? Зачем?

Мужчина тяжело вздыхает. Смотрит на меня пару секунд, а затем опускается на край кровати. Подтаскиваю одеяло ещё выше, прижимая к груди колени. Губы трясутся почти так же сильно, как и руки. Он видит, что я боюсь. Чувствует мой страх, моё оцепенение.