Конечно, оставлять Артура на невесть кого очень страшно. И по идее, как нормальная мать, я должна в первую очередь думать именно о нем, но и отпустить Лёшу в самое пекло одного не кажется верхом благоразумия. В прошлый раз, когда я позволила ему сделать все самому, это закончилось не так радужно, как хотелось бы. Никто не дает гарантий, что и на этот нас не ждет провал, но по крайней мере я буду рядом. Было бы намного проще, останься Артур с Лизой. Но подруга уехала, и я благодарна Лёше за это решение. Она никоим образом не должна пострадать. Это наша война, не ее.

Еще раз проверив сумку с вещами сына, поднимаю глаза к окну, отмечая, что уже начало темнеть. Общим решением было принято, что выдвинемся мы ближе к ночи. Никогда бы не подумала, что произнесу это вслух, но, черт возьми, я готова к тому, чтобы ворваться в одно из самых защищенных офисных зданий города, как какая-то шпионка или наемница. Готова рвать глотки своим врагам, лишь бы защитить тех, кто мне по-настоящему дорог. Готова вернуть наши жизни!

— Кира Игоревна? — невысокая пожилая бета с по-матерински добрым взглядом робко стучит костяшками пальцев в приоткрытую дверь, а потом и сама проходит в комнату, оценивающе осмотрев мой «боевой» наряд. — Все готово. Я могу забрать мальчика?

Забрать. Как же больно звучит это слово, когда дело касается твоего ребенка. Твоей кровиночки, маленького существа с огромными наивными глазами цвета океана. Отдать его, зная, что, возможно, вы больше никогда не увидитесь…

— Да, минутку, — поправив воротничок на кофточке сына, поджимаю губы, стараясь не разрыдаться.

Я обязательно вернусь, малыш! Обещаю.

— Здесь бумаги: завещание на случай… — сглатываю, передавая бете пачку документов. — А это письмо. Если мы не вернемся через сутки, позвоните по указанному с обратной стороны номеру. Девушку зовут Елизавета Соболь, она знает, что делать дальше. Когда она приедет, отдайте ей, пожалуйста, Артура со всеми вещами. Она… Это письмо для моей мамы, — говорить дальше мешает тугой ком, вставший поперек горла, поэтому торопливо одергиваю руку и, отвернувшись от няни, наклоняюсь к сыну, оставляя на его лбу долгий поцелуй. — Берегите его, пожалуйста.

Спустившись в гостиную, отмечаю, что народа стало как минимум втрое больше. Теперь среди них не только омеги, но и альфы, что априори сильнее, и логично, что именно они поведут отряд в бой. Самсонов раздает последние указания. Лёша же задумчиво сидит на самом краю дивана, поставив локти на колени, и смотрит прямо перед собой. Неслышно опускаюсь рядом. Альфа вздрагивает, заторможено поворачивая голову в мою сторону. Только сейчас понимаю, что от него пахнет кофе с корицей, а значит, он больше не видит смысла скрываться. Я и сама сегодня впервые за долгое время не стала пользоваться блокатором. Мне больше нечего скрывать. Я не буду прятаться, а пойду вперед с гордо поднятой головой.

— Кира, ты уверена, что должна пойти с нами? Если нас убьют, Артур останется один.

— Если тебя убьют — мы с Артуром останемся одни, — спорить бесполезною. Для себя я уже все решила.

— У ребенка должен быть хотя бы один родитель. Что скажет твоя мать, когда узнает, что ты променяла его на меня?

— Ты так видишь ситуацию? — прищуриваюсь.

Как он мог такое подумать? Неужели не очевидно, что все это именно для Артура? Если буду рядом с любимым, шансы выжить нам обоим значительно увеличатся. Да, с одной стороны, это выглядит легкомысленно, но я делаю это только для того, чтобы и я, и Лёша вернулись к сыну живыми и невредимыми. Я не смыслю жизни без своей Пары, и, если он этого не понимает — это весьма печально.

— Я иду с тобой. Все будет хорошо, Лёш.

— Ты не можешь этого знать, — рычит сквозь зубы.

— Не нужно меня попрекать, — вспыхиваю. — Я не бросаю его, мы не бросаем. Мы сделаем то, что должно, а потом вернемся к сыну.

Встаю именно в тот момент, когда к нам приближается Самсонов. Альфа быстро оценивает ситуацию, примирительно поднимает руки перед собой. Лёша фыркает, но молчит. Он еще не простил мне того, что я проделывала с Сашей в закрытой комнате клуба. Но сейчас не время для необоснованной ревности и выяснения отношении. Холодный ум — вот, что нам нужно.

— Итак, думаю стоит еще раз обговорить план, — спасибо Саше за то, что этот самый план у нас вообще имеется. Он поддержал меня в этом вопросе, подтвердив, что соваться в пекло без подготовки глупо. — Заходим через черный ход с южной стороны здания и, пока мой технарь занимается камерами слежения — на всякий случай — проскальзываем на лестницу. Кабинет Дента находится на четырнадцатом этаже. Двигаемся максимально бесшумно. Уверен, что на подходе нас уже будут ждать. Действуем четко и быстро, времени на раздумья не будет. Кира, — Саша переводит взгляд на меня, — если не уверена, что справишься, лучше останься в стороне. Нам с Лёхой будет не до тебя.

Киваю, давая понять, что готова ко всему, даже убивать. Выбора действительно нет. Хочется покончить с этой историей, а сожалеть и делать выводы лучше потом. Конечно, глубоко внутри я осознаю весь ужас ситуации: я ведь не киллер, а обычная женщина, омега, но каждый раз, когда паника намеревается захватить меня в свой плен, я вовремя одергиваю себя. Всё потом.

— Молиться не будем, — Самсонов хмыкает, давая короткий сигнал подчиненным собираться. Как только за последним закрывается дверь, мужчина снова поворачивается ко мне: — С ним все будет хорошо. Маргарита Степановна одна из немногих, кому я могу по-настоящему доверять. Тем более дом все это время будет находиться под охраной, даже мышь не проскочит.

— Спасибо, Саш.

— Что ты намереваешься делать с Антоном и остальными? — неожиданно задаёт волнующий и меня саму вопрос Лёша.

Самсонов замирает. Глубоко вздыхает, и мне кажется, что он сейчас скажет, что ничего, потому что они друзья. Наверняка ему так же тяжело, как и нам. Может, даже больше. Однако и тут Саша умудряется меня удивить.

— Антон знал, на что шел, когда соглашался работать на Константина Валерьевича.

— О чем ты? — брови машинально ползут вверх.

— О том, что он знал все с самого начала. О задумках и махинациях Константина, о его планах на Лёшу и тебя, Кира. О Соболь, браке и месте Королёва во всем этом. Он еще давно начал шпионить для него, слушать, подначивать, докладывать, а когда пришел ко мне, уговаривая присоединиться к их маленькому кружку, я счел это за удачный случай, ведь, как забавно, занимался практически тем же самым, но только для Лёхи.

— Получается, ты уже давно работаешь на Лёшу?

— На Лёшу, с Лёшей. Не суть. Но, отвечая на твой вопрос, да, давно. Мы разработали этот план еще в школе. Сначала Лёха изъявил желание покинуть нагретое место под крылом драгоценного папашки, и я, если честно, первое время недоумевал: что плохого в том, чтобы быть единственным сыном и наследником богатейшего человека в городе? Потом понял, когда узнал, как именно Егоров проворачивает свои дела. Угрозы, вымогательство. Слышала про отца Королёва? Его рук дело.

Сглатываю. Уж мне-то не знать.

— Вместе мы начали думать, что делать и как найти выход из ситуации. Ты ведь понимаешь, что, будучи школьниками мы не могли заявиться к Константину Валерьевичу и объявить, будто Лёша больше не в его власти. Да и к тому же он сильно переживал за тебя. Согласился даже уехать — так нам было проще строить козни издалека. Я уехал вместе с Лёхой, что было, с одной стороны, конечно, большой ошибкой, ведь примерно тогда вылез Королёв, заявивший на тебя свои права. Мне ваша Санта-Барбара была постольку-поскольку, но бросить друга в беде я уже не мог. Так что, пока Лёха убивался, я помогал ему с компанией, а потом, когда пришло время, внедрился в фирму его отца. Десять лет, Кир, столько я занимался шпионажем. Удивительно, но Королёв меня даже не вспомнил. Впрочем, как и ты.

Внимательно слушаю рассказ друга, пока машина мчит по вечернему городу, все быстрее приближая нас к пункту назначения. Руки пробивает мелкая дрожь, и я, стараясь отвлечься, поворачиваю голову в сторону окна.