Бить омегу низко. Особенно, когда ты альфа. Особенно, когда мужчина. Машинально свернувшись калачиком, лежу на полу, слушая его тяжелое дыхание. Сознание туманится, но запрещаю себе отключаться. Лицо мокрое от слез, щека горит огнем, а в грудине стучит тупая боль, посылая вибрацию дальше по венам.

Женя молчит. Молчу и я, потому что страшно. Он поднял на меня руку. Впервые за все годы знакомства. Пнул. Меня, слабую женщину. Где тот веселый, заботливый Женя Королёв, что добивался от меня свидания целых две недели? Где тот паренек со смеющимися карими глазами, который сделал предложение прямо в душе, а потом совсем не нежно отымел меня там же? Кажется, это был не он. Маска. Всего лишь маска.

— Какой кобель поставил тебе Метку?

— Он не кобель, — отвечаю, еле шевеля припухшими от удара губами. Чувствую солоноватый вкус на кончике языка. — И ты прекрасно знаешь, кто он.

— Егоров, — выплевывает Женя. Неужели он всегда был таким, а я просто слепая? — Кто бы сомневался, что ты раздвинешь ноги, едва он появится на пороге. Натрахалась? — молчу. — Натрахалась, я спрашиваю?! — пинок прилетает по почкам. Не заметила, когда он успел переместиться за спину. Выгибаюсь от боли. — Сука!

Он стоит еще с минуту. Чувствую его взгляд на себе, и становится еще страшнее. Молюсь, чтобы Лёше приспичило поговорить, но дверной звонок, как назло, молчит. Страшно. Больно. Хочется выть, но я стойко сцепляю зубы и жду незнамо чего. Женя едва слышно матерится себе под нос, после чего обходит меня, останавливается на мгновение, но больше ничего не произносит. Просто уходит, оставив корчиться от боли на холодном полу. Какая же он тварь.

Лежу достаточно долго, чтобы успеть замерзнуть. Подняться нет сил. Все тело ноет. Губы дрожат, и я осознаю, что плачу, только пару минут спустя. Откуда у него ключ? Нужно срочно поменять замки! Какие к черту замки?! Нужно позвонить Лёше! Но я боюсь, что он убьет его. Хотя закон будет на его стороне. Никто не имеет права причинять боль Паре. Ни своей, ни тем более чужой. Все же нахожу в себе силы чуть приподняться на локте, чтобы снова упасть обратно.

Только когда зубы начинают стучать, опять предпринимаю попытку подняться. Держась за стены, осторожно, не спеша. Телефон обнаруживается в спальне. Дрожащими руками беру аппарат в руку и набираю номер единственного человека, который может мне помочь.

— Да, Кир, — веселый голосок Лизы как глоток свежего воздуха. — Ау?

— Приезжай, — хриплю. — Сейчас.

— Кира, что случилось? — взволнованно спрашивает подруга. — Кира?! Ты где? Что с тобой?

— Я дома. Приезжай, — бормочу в трубку и отключаюсь.

***

— Это что, кровь? — сквозь сон слышу, как тонко взвизгивает Соболь, а потом дверь в комнату распахивается, и в нос ударяет сильный запах кофе и грейпфрута, смешанный с персиком.

Черт, на кой она позвала с собой Егорова?! Даже через жуткую боль нахожу силы возмутиться.

— Господи, Кира! Что он с тобой сделал?!

— Я убью его!

— Лёш, стой! — вскрикивает девушка. Приоткрываю глаза, выцепляю в темноте два знакомых силуэта. Сколько я проспала? — Лёша! Сначала Кира!

Мои Истинный скалится, но, на удивление, слушается подругу и подходит к кровати. Присаживается рядом, осторожно убирая упавшую прядку с моего лица.

— Больно? — касается щеки, и я автоматически дергаюсь. — Вот же сука! Убью! Я убью его!

— Лёш, — голос после сна осипший, — Лёш, не надо…

— Как это не надо? — Егоров встает, чтобы через секунду аккуратно просунуть руки под мои ноги и плечи и мягко приподнять, прижав к груди. Шиплю от боли. — Бусинка, сейчас я отвезу тебя в больницу. Лиза останется с тобой, а мне… нужно решить один вопрос.

Сил спорить нет, поэтому слабо киваю. Естественно, я понимаю, что за «вопрос» у моего альфы. Своим внезапным приходом и нападением Женя нарушил самое главное правило нашего мира — нанес вред омеге, состоящей в Паре. И теперь Лёша имеет полное право расправиться с обидчиком так, как посчитает нужным. Говоря простым языком — убить. Таких поступков не прощают, не дают вторых шансов. Это не месть в чистом виде, это защита любимого человека. Вопрос чести. Тронув меня, Королёв подписал себе смертный приговор, и пусть мне не хочется — несмотря ни на что — его смерти, я понимаю, что всем после этого станет только легче. Его влюбленность в меня не дает ему никакого морального права так себя вести. Да и влюбленность ли это вообще?

— Глупенькая моя девочка, — грустно вздыхает Егоров, устраиваясь вместе со мной на заднем сидении Лизиной машины. — Бусинка, почему же ты так долго от меня пряталась, — он говорит сам с собой, но так, чтобы я слышала. Молчу. Стыдно. Сейчас он чувствует практически то же самое, что и я. Связь Истинных сильна. На ментальном и физическом уровнях. Мне больно, больно и ему. — Бусинка?

— Мм? — мычу, стараясь лишний раз не шевелиться. Лёша нежно прижимает меня к себе, пока Лиза как угорелая несется в сторону больницы, нарушая всевозможные правила.

— Я люблю тебя.

Громко втягиваю воздух носом, и сердце на миг останавливается. Как давно я не слышала этих слов от него. За наш трехдневный марафон он так ни разу и не признался мне в чувствах, вложив всю любовь в емкое, но властное «Моя». А теперь…

— И я тебя люблю, — улыбаюсь уголками губ, а потом морщусь от боли.

— Тише, маленькая, — он осторожно поглаживает меня по голове, покоящейся на его плече. — Я знаю. Поговорим обо всем позже, пока просто потерпи, почти приехали, — заканчивает как раз в тот момент, когда Лиза останавливает машину.

Меня определяют в палату. Лёша уходит, чтобы заполнить необходимые документы. Подруга остается со мной дожидаться врача.

— Сильно болит? — спрашивает неловко, указывая на Метку. — Хотя сейчас тебе совсем не до этого, прости.

— Нет, — чуть улыбаюсь, сжимаю ее ладонь сильнее.

— Лёша еще не поставил мне Метку, — говорит печально, но потом приосанивается и пожимает плечами. — Но это не главное, я и так знаю, что мы Пара.

— Поставит еще, — подбадриваю Соболь, и она кивает. — Он его убьет, да?

— Скорее всего.

— Понятно, — прикрываю веки. — Глупый вопрос.

— Он должен, Кир.

— Знаю, — успеваю ответить, как в помещение врывается Лёша.

— Все в порядке? — смотрит обеспокоенно.

Плакать хочется от того, какая же я глупая и наивная. Я так верила Жене, верила в его любовь. Считала хорошим человеком. Делила с ним постель. Открыла душу, а он так подло со мной поступил. Дело вовсе не в боли. Боль пройдет. Дело в отношении. В его поганой натуре, которую я сразу не рассмотрела. И теперь мне его совсем не жаль. Мне жаль себя. И Лёшу, который столько страдал из-за того, что некогда лучший друг вонзил ему нож в спину, ведь из нас двоих он потерял гораздо больше: потерял веру в дружбу, в человечность.

— Все будет хорошо, — улыбаюсь через силу.

А будет ли?

Лёша флешбэк

— Ты серьёзно?!

— Вполне, — просто отвечает Женя, продолжая сверлить меня тяжёлым взглядом. — Тебе что-то не нравится?

— Да ты, блин, издеваешься?!

— Ты сам решил оставить её здесь. Прости, друг, но я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, когда ты соизволишь забрать Киру или вернуться сам. Она нужна мне, — пока он говорит, сжимаю челюсти крепче, боясь, что сорвусь. Хотя давно пора начистить эту наглую физиономию. — Ты не поставил ей Метку. Почему?

Боже! Закатываю глаза. Почему я должен все разжевывать, если Женя и сам прекрасно знает правила. Я не идиот, чтобы метить девчонку до наступления первой течки. Как минимум это неправильно. Да и её отец мне шею свернёт. И будет прав.

— Она несовершеннолетняя, — отвечаю сухо, сжимая и разжимая кулаки. Зверь рычит, воинственно обнажая клыки, и мне удается сдержать его из последних сил. От Королёва несет угрозой за версту. — Ты же знаешь, что пока у неё не начнётся течка, я не могу.