— Что же в этом особенного? Обыкновенное внушение!

— Так-то оно так, но он умудрялся проводить его дистанционно и над целыми коллективами. При этом сюжеты и эмоции внушались совершенно разные. Согласитесь, если парапсихолог в состоянии работать с несколькими пациентами параллельно, это говорит очень о многом. Кроме того, его способности каким-то образом распространяются на категорию времени. Довольно уверенно он в состоянии читать прошлое и в какой-то степени умеет заглядывать в будущее. Во всяком случае, некоторые крупные катастрофы он не просто предсказал, но и сам спешил оказаться на месте трагедии. Достаточно упомянуть два последних землетрясения в Турции, где благодаря его помощи сумели вытащить из-под завалов более сотни людей. Добавлю, что письма Дымова с указанием времени и места катастроф были получены различными ведомствами задолго до случившихся катастроф. Если интересно, все копии имеются в моем личном архиве.

— Но как он это делает?

— Если бы я знал — как он это делает, я сидел бы не здесь, а в министерстве чрезвычайных ситуаций. А может, и в Акдемии Наук. — Дюгонь кисло улыбнулся. — Впрочем, подозреваю, что и сам Дымов не все свои способности может грамотно расшифровать. В данном случае могу ограничиться только рекомендациями. Скажем, посоветовать ознакомиться с трудами Макса Роулинга.

— Это, кажется, английский нейрофизиолог?

— Все верно, именно этого ученого именуют первооткрывателем субметрического пространства. Ему же принадлежит терминология метател, тела-плюс и тела-минус. Таким образом, послойная структура тонкого тела, на которой настаивают апологеты буддизма, находит свое подтверждение. Иными словами, метатело — есть продолжение нашего физического тела. Он имеется у всех людей, но далеко не все способны им управлять.

— А Дымов, значит, умеет?

— Он владеет им в совершенстве. По тому же Максу Роулингу предполагается, что метатело в отличие от физического способно одновременно пребывать в нескольких пространственных и временных плоскостях. А коли так, стало быть, экстрасенсы вроде Дымова действительно способны в какой-то степени путешествовать во времени и манипулировать пространством.

— Все это крайне интересно, но вот беда — трудно доказуемо. — Карл Майер недовольно покривил губами. — Но я хотел спросить о другом: что знает ваш Дымов о глонах?

— Думаю, знает многое. Во всяком случае, гораздо больше, нежели знаем о них мы. Сам Вадим рассказывал, что не раз мерился с ними силами. Сейчас у них что-то вроде перемирия.

— Вот даже как? — Майер переглянулся с Лоуренсом. — Выходит, они тоже знают его прекрасно?

— Разумеется, знают. — Дюгонь раздосадовано ущипнул себя за то место, где еще недавно красовалась бородавка. — Честно говоря, этот факт смущал и меня. То есть, если Томусидо и глоны — яблочки с одного дерева, значит, желаемого камуфляжа не получится. Но если это все-таки разные явления, то Дымов имеет все шансы справиться с заданием.

— И все равно! Вариант с Дымовым мне решительно не нравится! — Лоуренс порывисто прихлопнул ладонью по столу. — Сразу говорю: ничем хорошим это не кончится!

— Нравится вам это или не нравится, но выбирать нам не из чего. — Секретарь собрания нахмурился. — Все наши нелегалы пропали бесследно, «легалов» же они раскрывают в первый день и потом ни на секунду не спускают с них глаз. На военную угрозу томусидиане тоже плюют, а наши спутники давно уже выдают все что угодно, но только не реальную картину событий.

— Кстати, есть уже версии о том, как томусидиане обманывают наши спутники?

— Чего-чего, а версий хватает. — Секретарь вздохнул. — Собственно говоря, при их техническом совершенстве данная процедура не столь уж сложна. Либо они перестраивают спутники, кодируя на выгодный им режим, либо каким-то образом перехватывают и изменяют сигналы, либо… Либо это мощнейшая оптическая аберрация с наведением статических и динамических образов.

— Но это же невозможно!

— А что, по-вашему, возможно?

— Ну, я не знаю… — Карл Майер растерянно пожал плечами. — Тогда уж действительно проще предположить гигантскую дыру в иной мир.

— Я не исключаю и такую версию. — Холодно произнес секретарь.

— Но это, простите меня, попахивает полным бредом!

— А что тут не бред? — брови Дюгоня сердито сошлись на переносице. — Может быть, глоны, о которых мы по сию пору ничего не знаем! Или те же Дымов с Мирандой, возможности которых также остаются для нас за гранью понимания?

— В общем, так… — секретарь сумрачно уставился на собственные ладони — девственно белые, идеально ухоженные, без единой мозоли. — Временно, все проекты по Томусидо придется свернуть. Вы, Афанасий Николаевич, будете лично отслеживать работу Дымова. Всю получаемую информацию предлагаю немедленно скачивать нашим аналитикам. Связь поддерживаем ежедневно, на совещания собираемся еженедельно — может быть, даже чаще. И, наконец…

— Миранда! — напомнил Дюгонь.

— Согласен. Лоуренс, возьмите это под свой контроль. Миранду Праскотти немедленно выпустить на свободу, обеспечить жильем и всем необходимым. Пока ограничьтесь наблюдением со стороны.

— Я хотел бы с ней встретиться. — Снова подал голос Афанасий Николаевич.

— Зачем?

— Ну… Во-первых, познакомиться, а во-вторых, передать привет от Вадима.

Некоторое время секретарь молчал, обдумывая слова Дюгоня. Впрочем, в решении его сомневаться не приходилось. В противном случае Афанасий Николаевич и не пытался бы просить о встрече. По счастью, он не ошибся.

— Что ж, думаю, это приемлемо. В самом деле, пусть дамочка находится в состоянии готовности. Может статься, она действительно понадобится Вадиму Дымову — возможно, даже гораздо раньше, нежели мы предполагаем. — Секретарь вдумчиво посмотрел на генерала. — Боюсь, вашего питомца ждут в Томусидо большие трудности.

Дюгонь скупо кивнул. Секретарь был мужиком умным и все понял правильно.

Пока добирались до гостиницы, без устали крутили головами. Посмотреть здесь было на что, благо на собственную столицу граждане Томусидо денег не жалели. Строили и пышно, и объемно, в равной степени не забывая о современных материалах и старинном дизайне. А потому каменные замки Европы соседствовали здесь с минаретами востока, колоннадами Древней Греции и небоскребами Нью-Йорка. Словом, полный винегрет в абсолютно китайском стиле.

— Что мне нравится здесь, так это русские буквы! Прямо бальзам для сердца! — Миронов указал на проплывающий мимо красочный плакат, где иероглифы мирно уживались с английским шрифтом и кириллицей. — Только полюбуйся! Наша письменность тут практически везде. Сразу на втором месте после англоамериканцев.

— А могла бы быть и на первом! — проворчал Шматов. — Как ни крути, это мы их от Гитлера спасли.

— Видишь ли, Потап, они отчего-то так не считают. То есть французы всерьез думают, что войну выиграл де Голль, англичане уповают на Черчилля, американцы, разумеется, грешат на Рузвельта с Трумэном.

— Но ведь мы держали основной фронт!

— Так-то оно так, только попробуй докажи им это. Мы и собственных граждан долго обманывали, а уж за бугром нам давно верить перестали. Историю, Потап, пишет капитал, а он пока в их руках.

— Но ведь есть еще и искусство! Тот же Гоголь с Достоевским, этот самый… Тургенев с Пушкиным!

— Ишь ты, великоросс доморощенный! — Миронов фыркнул. — А как насчет Байрона с Шекспиром? Как быть с Уэллсом или Чаплиным?

— Вот уж дудки! Чаплин снимал немое кино!

— Ладно, Чаплина пропускаем. Зато есть еще Ирвин Шоу, Джеймс Джонс, Фаулз с Пристли, Джек Лондон, наконец!

— Ну, если Лондон… — Потап нехотя пожал плечами. Видимо, Лондона он когда-то читал, а посему замахиваться на классика не решился.

Между тем, трехярусный автобус миновал высоченную арку из литой, смахивающей на золото бронзы и подъехал к зданию гостиницы. Этажей в здании было видимо-невидимо, однако после всего увиденного это уже не производило на туристов особенного впечатления.