— Выходит, они не земляне?

— А это ты сам скоро узнаешь!

— Видишь, в какие тайны ты, оказывается, посвящен! — Вадим улыбнулся. — Ну, и что же твои пришельцы могут?

— Да все! — выпалил Михаил. — И тех же томусидиан они к рукам прибрали исключительно из жалости.

— Это как же?

— А так! Тут же грызня гражданская шла, от нищих было не протолкнуться. А придурок Урванту как раз конкурентов своих принялся вырезать, племянников, братьев, прочую родню… Вот они и вмешались.

— Ай, какие молодцы!

— Конечно, молодцы! Считай, в несколько лет из дикой страны построили передовое государство!

— Да ты, я вижу, действительно их полюбил.

— Может, и полюбил! — выкрикнул кельнер. — Потому как есть за что! Сам посуди: я здесь всего ничего, а у меня уже и счет в банке, и квартира в пять комнат, и индекс лояльного гражданина! А ты знаешь, что это такое — индекс лояльного гражданина? Это значит, что еще через пять лет я получу право на посещение планет.

— Каких еще планет?

— А любых! Это вы там за миллионы долларов едва-едва до орбиты доползаете, а здесь нормальным гражданам устраивают полноценные прогулки на далекие планеты. И не чета какой-нибудь дохлой Луне, — у них тут в проспектах — сотни и тысячи наименований! Куда пожелаешь, туда и отправишься.

— Послушать тебя, так у них там прямо рай обетованный!

— А ты как думал! Конечно, рай!

— Чего же они сюда приперлись?

— А посмотреть! Вроде, значит, зоопарка. Им ведь тоже интересно, — вот и организовали станцию слежения.

— А встречаться в открытую они, стало быть, боятся?

— Чего же им боятся? — кельнер фыркнул. — Мы для них — тьфу! Хотели бы, — давно завоевали. Только им нашей занюханной планеты даром не надо.

— А тебе?

— Чего мне?

— Тебе, выходит, она тоже не нужна? Это я, стало быть, о Земле?

Михаил открыл было рот, но споткнулся. И именно в эту секунду слуха Дымова коснулся пронзительное завывание сирен. Брови его недоуменно сошлись на переносице.

— Это еще что такое?

Кельнер гаденько улыбнулся.

— А это, мсье Дымов, последний звонок! Занавес поднимается, всех лишних просят срочно на выход.

Метатело кельнера внезапно вздулось, выпростав шипастые щупальца, и Вадим невольно отшатнулся. Что-то происходило с окружающим пространством, оно кипело и бурлило, безжалостно комкало наружный экран. Было абсолютно ясно, что с Дымовым разговаривает уже не Михаил и не Монтгомери, а кто-то другой.

— Все кончено, Дымов. — Кельнер продолжал гаденько улыбаться. — Настало время аттракциона, а потому вам лучше вернуться к своим друзьям. Если, конечно, не хотите угодить в число дезертиров…

Здание гостиницы ощутимо тряхнуло. Но это было не землетрясение и не ураган, это в очередной раз ударил по экрану Дымова гигантский осьминожий клюв…

Верно говорят: командировочный дух — особое состояние. Примерные мужья, добродетельные отцы, усидчивые юноши — все сходят с рельс, съезжают с катушек и пускаются во все тяжкие. Вот и с Потапом Шматовым произошла та же история. Степенный и вдумчивый у себя на работе, здесь он неожиданно преобразился. Положительно, мадам Рычагова умела оказывать на мужчин роковое воздействие. Ее глаза прожигали насквозь, а огненная шевелюра срабатывала подобно факелу, подносимому к посудинам с порохом. Следовала неизбежная вспышка, сжигающая бедолагу на месте. О каком-либо внятном сопротивлении речь даже и не заходила.

Именно такого рода мысли бродили в голове Сергея Миронова, когда, вернувшись в собственный номер, он внезапно обнаружил, что в его распоряжении осталась всего одна комнатка. Спальня, а вкупе с ней и ванна с санузлом, оказались коварным образом заперты. Впрочем, Миронов не спешил злиться, тем более, что и полочка с книгой, о которой поминал Вадим, оставалась у него под рукой. За друга же он даже порадовался. Вечно стеснительный и хмурый, Шматов больше отпугивал женщин, нежели привлекал. И даже когда, объединившись, они пытались иногда знакомиться с симпатичными парочками, частенько происходило непоправимое. Дама, которую оставляли угрюмому капитану, в последний момент птичкой выпархивала на волю, а то и вовсе совершала подлое перемещение, оказываясь под одеялом весельчака Миронова. С ним женский пол чувствовал себя раскованно, готов был веселиться и пить шампанское до упаду. При этом ничего особенного Сергей не делал, — он болтал сущий вздор, то и дело распускал руки, не стеснялся прибегать к двусмысленным намекам. Ему это неизменно прощали, в то время как капитана срезали на первых же фразах, держа на почтительной дистанции. В данном же случае, судя по всему, нужный камушек нашел свою оправу. А потому, несмотря на строгое предупреждение Дымова, ни ломиться в запертую спальню, ни даже просто стучаться Миронов не стал. Вместо этого он набрал на кондиционере комбинацию цифр и, добившись устойчивого аромата липы, присел на тахту с книжечкой в руках.

Собственно, скучной оказалась только обложка. Как и говорил Миронов, книга действительно была связанна с экономикой, с описанием технологий государственных займов и долгосрочных кредитов. Как говорится — лучшее средство от бессонницы. Однако стоило Сергею раскрыть книгу, и он немедленно насторожился. Страницы в книге казались более чем странными. Какой-то полупрозрачный полимер — довольно жесткий, с легкой желтизной, буквы же отливали отчетливой зеленью и отчего-то казались выпуклыми. Никогда в жизни Миронов не видел подобных книг и подобной бумаги. Но главное открытие поджидало его на последней странице. Вместо типографских данных здесь располагалась замысловатая табличка. Смысл ее стал ясен после того, как Сергей разглядел на внутренней стороне обложки ряды разноцветных кнопок. То есть, то, что он принял поначалу за цветную фотографию, оказалось самой настоящей клавиатурой. Самое же удивительное заключалось в том, что она работала! Здесь же поблизости располагалась табличка, объясняющая функциональные возможности клавиш. Сверившись с таблицей, Сергей выбрал более изящную гарнитуру, номер шрифта с невзрачного десятого поменял на четырнадцатый, чуть поколебавшись, изменил и цвет страниц. До самой последней секунды он не верил, что что-нибудь изменится, но чудо чудное свершилось сразу после нажатия на клавишу «исполнить». Размер шрифта послушно вырос, цвет страниц сменился на привычный белый. Не веря глазам, Миронов крутил в руках удивительную книжицу, аккуратно перелистывал полимерные страницы. Чуть позже он провел ряд экспериментов с выбором языка, получив мгновенный перевод на английский, немецкий и китайский языки. Как выяснилось, с подобными операциями умная книжка справлялась играючи. Более того, игра со шрифтом таила лишь самые малые возможности печатного шедевра. Всего через десять-пятнадцать минут, вспотев от волнения, Миронов разобрался, что держит перед собой всю библиотеку мира. Теми же клавишами было проще простого распечатывать на крохотном дисплее название романа или имя автора, и, спустя секунду, книга выдавала на своих страницах желаемое издание. Разумеется, количество страниц в ней оставалось прежним, но это ровным счетом ничего не значило, так как страницы представляли собой подобие цифровых экранов. Перелистывая их, он попросту скользил по произведениям из начала в конец и наоборот. Память же скромного фолианта, судя по всему, насчитывала бездну наименований — может быть, сотни тысяч, а может, и миллионы.

— Сопру! — Миронов в волнении взлохматил на голове волосы. — Гадом буду, но эту книжку я умыкну!

Он чуть было не забарабанил в дверь спаленки, желая немедленно поделиться с Потапом сделанным открытием. Пожалуй, он именно так бы и поступил, но его опередили.

Стук действительно раздался, но стучали не из спальни, а со стороны коридора.

— Тысячу извинений! — в номер вошел служащий гостиницы. Лицо его показалось Миронову взволнованным, в руках служащий держал небольшой поднос с конвертами.

— Что-то случилось?