— Але, братишка? Как слышишь меня?

— Слышимость прекрасная. Что там у вас, еще не летите?

Голос Дюгоня звучал спокойно, но не вызывало сомнения, что он тоже встревожен. Такая уж у них была договоренность. Связь — только в случае непосредственной опасности. Степень опасности определялась кодовыми фразами, которые Дымов запомнил еще в машине.

— Еще не летим, но уже скучаем. Ностальгия, братишка! Оказывается, это можно почувствовать уже в аэропорту.

— А как остальные? Тоже переживают?

— Да вроде нет. — Вадим усмехнулся. — Наверное, я один такой впечатлительный.

— Может, тогда все отменить? Оформим другую путевочку. Мало ли в мире красивых стран?

— Да нет, мне хочется слетать именно в Томусидо. Больно уж любопытная страна. И техника у них крутая. Может, получится заключить какую-нибудь сделку.

— Тогда удачи, братишка! Береги себя и свое здоровье.

Под «здоровьем» значились, конечно, Миронов со Шматовым. Генерал вспомнил про них очень вовремя, поскольку хищные, свисающие с потолка змеи уже вплотную подобрались к пассажирам. Никто из них по-прежнему ничего не видел, а значит, пришел черед заявить о себе Вадиму.

Вариантов противодействия было немало, но в данной ситуации следовало выбрать оптимальный. Разумеется, Сергей с Потапом заботили Дымова в первую очередь, но он понимал, что, активировав свои возможности, он рискует выдать себя с первых шагов. Поэтому Дымов поступил проще: одним махом он расплескал сжатое в тугой кокон метатело, развернув мощный экран над всеми пассажирами разом. При этом парочка «змей» получила чувствительный укол встопорщенными «шипами». Вадим готов был к ответному удару, к всплеску внеземной ярости, но ничего этого не произошло. Реакция «змей» оказалась более миролюбивой. Скукожившись, они быстро поползли вверх и снова пропали в своих норах. Не позволяя себе расслабляться, Вадим продолжал держать экран, однако до самого выхода на взлетную площадку ничего более с ними не произошло.

Как выяснилось, Дюгонь говорил правду. Самолет действительно отличался от виденных Дымовым ранее. Так отличается корейский автодизайн от угловатых германских коробок. Все вроде бы то же, но значительно мягче и экзотичнее.

Как бы то ни было, но к самолету двигались бодрым шагом. Коротенькую колонну замыкали Шматов с Мироновым, сам Вадим старался находиться поближе к центру. Так проще было держать над людьми невидимый «зонтик»…

— А если он не вернется?

— Да, в самом деле! — в направлении Афанасия Николаевича развернулось сразу несколько голов. — В достаточной ли степени вы просчитали все последствия?

— Все последствия? — брови Дюгоня усмешливо дрогнули. — Надо признать, это сказали здорово. Или вы действительно верите в то, что в наших делах можно просчитать все последствия?

— А вы так не считаете?

— На мой взгляд, это невозможно даже теоретически.

— Ну, это вы, положим, преувеличиваете. — Хозяин сегодняшнего застолья, рыжеусый швейцарец с лысой обширной головой, примиряюще улыбнулся. Нотку вызова в голосе Дюгоня он, разумеется, уловил — потому и поспешил высказаться. Будучи секретарем совета, Бред Коллинс не первый год возглавлял СИСТЕМУ, провел сотни собраний и совещаний, а потому к сварам коллег относился крайне негативно.

— Да? А что вы скажете по поводу вашего собственного резидента? — точно осьминог, Афанасий Николаевич выпустил облако маскирующего дыма, покрепче стиснул зубами сигару. — В достаточной ли степени вы просчитали все варианты, когда выпускали Монтгомери на территорию Томусидо? Если же просчитали, куда в таком случае он подевался?

Выпад был болезненный. Как и прочим чинам СИСТЕМЫ, Дюгоню было прекрасно известно, что недавнюю операцию с резидентом официально уже числили проваленной. То есть, некто по-прежнему отвечал службам на радиовызовы, бодро лепетал в микрофон всякий вздор, но мало уже кто сомневался, что под ликом резидента скрывается томусидианская контрразведка. Их снова переиграли — причем переиграли с потрясающей быстротой.

— Возможно, он еще вернется. Насколько нам известно, до гостиницы Монтгомери все же сумел добраться. Место кельнера официально закреплено за ним.

— Официально — да, а как обстоит дело в действительности? Разве не ваши специалисты в один голос утверждают, что Монтгомери успели подменить?

— Это лишь одна из версий. Вполне возможно, что внедрение прошло успешно.

— Очень хочется в это верить, однако не забывайте, что в случае провала — это лишний риск и для моих людей. — Жестко проговорил Афанасий Николаевич. — Прошу прощения у многоуважаемого собрания, но мое мнение таково, что время «казаков-разбойников» давно миновало. Перед нами не Ирак и не Китай с Кореей, а потому о шпионских игрищах лучше поскорее забыть. Во всяком случае, перебрасывать человека по воздуху было крайне неразумно.

— А что прикажете делать, если Монтгомери засвечен в десятках каталогах! — вспылил Карл Майер, генерал, представляющий в совете германскую сторону. — Его знают практически на всех континентах!

— Тем более, не следовало кидать его в это пекло. Агентов с подобным опытом нужно беречь. — Дюгонь укоризненно покачал головой. — Перевели бы человека на штабную работу, дали должность в обучающем центре — да мало ли вариантов! А вы взяли и швырнули его на самую глубину.

— Это был наш последний шанс. — Мягко возразил Бред Коллинс. — Вы же в курсе всех последних изменений, Афанасий Николаевич. Власти Томусидо решительно не желают никаких вмешательств. А после топорных действий ЦРУ они настроены довольно агрессивно. Куцая струйка туристов, миниатюрные консульские штаты — и все. При этом никакой дипломатической почты, цензурирование писем, посылок, полное отсутствие Интернета и телефонной связи.

— Вот и нечего было торопиться. — Пробурчал Дюгонь. — Давайте исходить из элементарной логики! Если это действительно, как уверяет нас господин Лоуренс, пространственно-временная дыра, то будем откровенны: заштопать ее мы не в силах. Лично я тоже склонен думать, что в данном случае мы имеем дело с десантом. Одну страну они и впрямь уже захватили, но, судя по всему, на этом пока решили остановиться. Если бы готовилась тотальная агрессия, не было бы дипломатических отношений и не было бы торговли. Но они согласны вести переговоры и даже готовы продавать свои технологии. Зачем же обострять ситуацию?

— Тем не менее, вы своего Дымова тоже не постеснялись окунуть в ту же полынью!

— Дымов — особый случай, и смею вас заверить: для операций подобного рода он подготовлен значительно лучше Монтгомери.

— Да ну! — насмешливо присвистнул Лоуренс, американский советник при секретаре. — Чем же он вас так привлек?

— Напомню, что в поле нашего зрения он попал еще девять лет назад. — Невозмутимо сообщил Дюгонь. — И кстати, тогда же нам удалось докопаться до пленочки, зафиксировавшей появление Дымова в нашей стране.

— Вы имеете в виду Чернобыльский реактор? — нахмурился Бред Коллинс.

— Верно. Дымов воспользовался им, как проходом в наш мир. И кстати, не он один. Если не ошибаюсь, его подруга проживает в Нью-Йорке и поныне.

— Уже не проживает, — заметил Лоуренс. — Около четырех месяцев назад Миранду Праскотти перевели в бостонскую тюрьму.

Дюгонь фыркнул:

— Вот и видно, что работа у нас, господа, насквозь топорная. Вы своего посланника в тюрьму упекли, мы своего — на зону спровадили.

— Однако, если верить сводкам наблюдателей, этот Дымов чувствовал себя на зоне вовсе неплохо. Или вы будете отрицать этот факт?

— Почему же, не буду, — неохотно подтвердил генерал.