Серебристая пирамида впечатляла и была однозначно сделана не из серебра, как можно было подумать из её названия. Строение было выполнено из прозрачного кристаллического материала, наподобие горного хрусталя! Искрящаяся на солнце и при этом погруженная в сизый туман, она впечатляла.

Это было невероятно прекрасное здание! Ровные ступени из прозрачного камня отражали лес, окружающий пирамиду, так что казалось, что сам Храм был соткан из деревьев, листьев и лиан.

Вход светился приятным тёплым жёлтым цветом. Ни за что бы не подумала, что такая красота — Храм богини тьмы, смерти и хаоса. Ни за что! Я замерла перед пирамидой затаив дыхание и с благоговением рассматривала светящиеся изнутри строение. Никогда не видела подобной красоты. Никогда!

Между тем корберы подойдя к входу, встали на колени. Я торопливо подбежала и повторила. Склонив головы до земли, они затянули протяжную мелодию. Чарующую и манящую. Я старалась «мычать» вторя их голосам.

И вдруг сзади раздался прекрасный голос женщины. Я обернулась: Панерс привёл племя.

Среди пришедших была зеленокожая женщина, с ветвистыми рогами, которая, кроме того, что пела печальную и красивую песню на мелодию, что мы напевали, ещё завораживающе танцевала. Шаманка или жрица, видимо. Всё племя, как и мои сопровождающие подпевали ей, стоя на коленях.

Прекрасная Дочь Мира однажды вновь в него придёт,

Тюрьму времён и страхов вновь свою покинет,

Трон ослепляющего света и переменчивой луны падёт,

И Элементум ложную религию отринет.

Когда звезды слуга повергнет сына пламени за гранью,

Девица с ветра силой освободит дочь леса в туманном сне,

Тогда Дочь Мира вернётся к нам по своему желанью,

И сильной будет с жесточайшими врагами наравне.

Песня одновременно и завораживала красотой мелодии, и устрашала мрачной уверенностью, с которой шаманка корберов пела её. Я же с каждой строчкой становилась всё более растерянной, окончательно переставая понимать, что же мне делать.

Во-первых, некий слуга звезды уже победил Татума за Барьером. Видимо, так называли корберы последователей Морры, недаром они свою богиню называют звездоокой.

Видимо, мне нельзя спасать Вейлу судя по этой песне? Ведь тогда, получается, вернётся Морра.

Что же мне тогда сейчас делать⁈

Тем временем племя подошло к нам. Панерс торжественно представил меня своим сородичам.

— Это Алесса. Она подруга Вейлы, избранной чтобы воссоединиться сегодня с Матерью, — пропел корбер. — Алесса обещала помочь, так как переживает, что Вейла может передумать. Пойдёмте же скорее в Храм!

Когда мы зашли в хрустальную пирамиду, я обомлела от красоты. Потолок тонул в темноте, усыпанной звёздами. Созвездия были, правда, мне незнакомыми, но сама картина была завораживающей.

Полом в пирамиде служил помост, возвышающийся на водой. В её поверхности, будто в зеркале, отражалось звёздное небо. Вдоль прохода с двух сторон возвышались колонны, утопающие в чёрном мраке ночного потолка.

Казалось, что стен у здания нет, потому что вдали виднелись горы. Я понимала, что это, видимо, иллюзия, однако она была очень реалистичной.

Ребристые колонны были сделаны из чёрного мрамора и подсвечивались красивым фиолетовым цветом, а поодаль от входа возвышалась огромная тёмная плита из аксиотера, как и в Цитаделях ордена Тантур Дисси. Вейла лежала на ней. Это было единственное, что напоминало о том, чей это Храм.

Корберы, затянув новую таинственную мелодию, начали завораживающий танец, перемещаясь между колоннами вокруг платформы. В процессе танца колонны меняли своё освещение с фиолетового на синий, зелёный, голубой и дальше по цветам радуги.

Всё ещё было невозможно поверить, что это восхитительное место — Храм Морры, богини смерти и тьмы. Невероятно прекрасное, завораживающее своим великолепием. Как же так?

Я подошла к подруге. Она лежала на плите, погруженная в сон. Рыжие короткие волосы Вейлы разметались, а лицо как будто бы светилось изнутри. Девушку оплетали сложным узором со всех сторон разноцветные светящиеся нити, тянувшиеся к колоннам.

В процессе танца корберов появлялись всё новые и новые нити. Они впивались в тело подруги, из-за чего под её кожей начинали расползаться цветные ломанные линии, опутывая Вейлу зловещим светящимся узором.

Так, нужно что-то делать, но вот что? Как расплести этот жуткий кокон? Мои мысли прервала певица корберов, вновь начав свою жуткую песню.

Плетём узор судьбы из нитей про́клятой тюрьмы

Богини нашей звездоокой, Матери богов.

Была она закована за свободолюбие зверьми,

Но, наконец, настало время сведе́ния счетов.

На алтаре Дочь Земли, Туманов и Песков

Свой путь мирской сегодня завершит,

Освободится Богиня Морра от оков,

Узор магический свою жертву растворит.

Так и думала, что этот узор, несмотря на чарующую красоту, опасен. Но как его, Пац вас всех побери, убрать или хотя бы остановить? Я дотронулась до одной из фиолетовых мерцающих линий, тянущихся от колонны к Вейле, но ещё не успевших пронзить её.

Нить послушно легла мне в руку. Боли я не почувствовала. Хм, интересно. Смогу ли я направить её в другую сторону? Я попробовала закрепить её на ту колонну, из которой нить выходи́ла. Вышло! Ага!

Я оглянулась на корберов. Они, погружённые в свой ритуальный транс, ничего не замечали.

Я подхватила красную нить, но она выскользнула из моей руки. Я попробовала снова. Не выходит! Попробовала подхватить вновь фиолетовую нить, но она снова не цеплялась! Почему так?

Я начала пробовать перебирать разные нити и лишь синяя мне поддалась. Я протянула её к той колонне, от которой она шла.

Один из корберов замер и открыл ненадолго глаза, настороженно смотря от меня. Я решила изобразить величайшую заинтересованность в ближайшей колонне. Когда зеленокожий человек присоединился к соплеменникам в танце, я продолжила разбирать кокон.

Следующая нить, что мне поддалась, оказалась голубого цвета. Следующая — зелёная.

Я с досадой хлопнула себя по лбу! Фиолетовый, синий, голубой, зелёный… да это же цвета радуги! Змея же сказала, что свет мне поможет! А именно свет создаёт радугу!

Теперь, когда я поняла логику, процесс расплетения кокона проходил быстро. Корберы попеременно отвлекались от песни, подозрительно разглядывая меня, но я каждый раз делала вид крайней заинтересованности в деталях интерьера или начинала танцевать.

Когда бо́льшая часть кокона была расплетена, остались только те нити, что уже проникли в Вейлу. Я попыталась вытащить их, согласно порядку, но это мне не удавалось. Тогда я попробовала разбудить подругу, тихонько дотронувшись до её лица.

Вейла резко открыла глаза. Они были черны как ночь.

— Ну что, наигралась с радугой, принцесска? — сказала Вейла до жути знакомым голосом Шэда.

Я замерла в изумлении. Как Шэд умудрился захватить разум Вейлы? Служителя Морры не было в школе, когда это всё произошло. Ведь не было?

— Что ты здесь делаешь, мерзавец? — громко прошептала я.

— Да вот, с подружкой твоей развлекаюсь, — гаденько скривив губы, произнёс Шэд.

— Какое у неё интересное сознание. Знаешь, почему она на алтаре, приносит себя в жертву?

Я молчала в ответ. Не сто́ит верить Шэду, он жрец Морры, если вообще не её сын, как он сам утверждает.

— Потому что испытывает дикое чувство вины, за то, что на суде пусть и подневольно, но оклеветала тебя, — самодовольная усмешка так уродовала красивое Вейлы.

— Да что ты можешь знать о чувстве вины, беспринципный двуличный разбойник? — взревела я. — Ты сколько человек погубил в этих своих Цитаделях? Теперь за мою подругу взялся?

Несколько корберов обратило на нас внимание. Вот Пац вас побери, наивные, добродушные певцы! Знали бы вы, кому служите! Я наклонилась ближе к Вейле и нежно поправила ей волосы, стараясь не думать, что в этот момент её разум занимает Шэд. Корберы вернулись к своему ритуалу.