— Откуда ты знаешь, что мне нужна работа?

— Ты огляделась, когда вошла в заведение, но остановилась, как только твой взгляд упал на меня; ты только что угостила меня виски с амаретто; и у тебя из сумочки торчит кончик резюме.

Господи Иисусе, он вычислил меня, как только я вошла в комнату. Он замечал такие детали у всех или только у меня? Я сдержала смешок над своим высокомерием. Конечно, дело было не только во мне, но альтернатива была почти невероятной. Я была опытным агентом ФБР, и даже я иногда что-то упускала. Правда, Уилкс обычно поручал мне такие незначительные дела, что у меня практически не было опыта, которым я могла бы похвастаться.

Я изучала его глаза, гадая, что они улавливают.

— Ты всегда так наблюдателен?

— Только когда дышу. — Он допил свой напиток и подвинул стакан в мою сторону, молчаливо требуя, чтобы я сделала ему еще одну порцию.

Мне стало интересно, привык ли он приказывать людям или просто решил, что со мной ему это удастся. В любом случае, предположение, что я буду подчиняться его приказу, разозлило меня настолько, что я не стала наливать ему еще, хотя ради прикрытия должна была.

Он воспринял мое неповиновение безразлично, и когда его рот изогнулся в насмешке, я приготовилась к удару его предстоящих слов.

— Ты всегда навязываешь себя всем своим потенциальным работодателям?

Он пытался выставить меня жалкой, и ему это удалось. Господи, как же я его ненавидела. Тем временем он оставался безучастным, едва собираясь с силами, чтобы бросить на меня взгляд между фразами.

— Нет. — Я проглотила свое раздражение и попыталась спасти эту невозможную ситуацию, напомнив себе, как сильно я хочу проявить себя и получить лучшее задание. — Но я оппортунист. Я вижу возможность, и я ее использую.

— И я твоя возможность? — Он разразился издевательским смехом. — Для чего? Ради работы? — Его теплое дыхание ласкало мое ухо, когда он наклонился ближе и прошептал: — Или что-то еще?

Я положила твердую руку ему на грудь и оттолкнула его. Он не сдвинулся ни на дюйм. Я толкнула снова. По-прежнему никакого движения.

Опустив руку, я стала искать способ сохранить лицо и ничего не нашла.

— Работа. Я привлекла твое внимание, не так ли?

Он по собственной воле откинулся назад, его лицо мгновенно стало серьезным.

— Здесь нет вакансий бармена.

Он лгал.

Мы оба это знали.

Тот факт, что мне пришлось сделать ему напиток, которого он так ждал, был тому доказательством, но это была еще одна проверка. Для чего? Я не знала. Оставалось только надеяться на лучшее.

Я откинула с лица прядь волос и посмотрела на него решительным взглядом.

— Возьми меня.

— С чего бы это?

— Я сделала тебе одолжение.

Он насмешливо хмыкнул.

— Прогнала мафиозного кролика? Вряд ли это одолжение. Если ты не приняла за меня пулю, я тебе ничего не должен.

Как будто я когда-либо принимала пулю за него.

— Ты настоящий кусок работы. — Слова вырвались сами собой.

Какого черта. Прекрати говорить, Ари, — взмолилась я.

— Как будто мне есть до этого дело. — Он повернулся ко мне, встал и придвинулся ближе, пока его грудь не коснулась моей руки. — Дверь в той стороне. Выпивка за твой счет.

У меня отпала челюсть. Он хотел, чтобы я заплатила за выпивку, которую он пил в баре, которым управлял? Он был невероятен.

Он подложил палец под мой подбородок, надавил вверх, пока мой рот не закрылся со звучным щелчком, и начал уходить. Инстинктивно я схватила его за руку, но мои пальцы не смогли полностью обхватить ширину его предплечья.

Тепло его кожи обжигало мою ладонь. Он мог бы легко отстраниться, но не сделал этого. Он остановился, повернулся ко мне, осторожно снял мои пальцы со своего предплечья, словно я подхватила инфекцию, о которой не знала, и, положив руку на каждую сторону моего барного стула, наклонился вперед, поймав оба моих глаза своими.

Я чувствовала его дыхание на своих губах, когда он говорил.

— Я не нанимаю людей, которых не знаю, Ариана Де Лука, — он сделал ударение на моей фамилии, — так почему, черт возьми, ты думаешь, что я сделаю для тебя исключение?

Он сказал это так, будто я была проклятием.

Как будто я была не более чем помехой.

Как будто грязь на этом полу имела большую ценность, чем я.

Более слабая женщина струсила бы. Она бы плакала опустошенными слезами. Она бы ослабла под оскорблениями, которые проникали глубже, чем слова, подкрепленные его превосходством и самодовольным авторитетом.

Вместо этого я взяла себя в руки и придвинулась ближе, чтобы почувствовать, как его губы касаются моих. Его глаза расширились от искреннего удивления — первая реакция, которая не была вызвана его необъяснимым презрением ко мне.

— Я лучшая. — Мой голос едва перешел в шепот, пока я наслаждалась его запахом и пьянящими нотами бергамота, черной смородины и марокканского жасмина. Что-то настолько греховное не должно было пахнуть так восхитительно. — И это не твой чертов бар. Так что тебе будет весело, объясняя своему боссу, почему упустил лучших, а мне будет весело пока я устраиваясь на работу к твоему крупнейшему конкуренту. Я слышала, что в "Доминике" нет никаких дерьмовых условий для работы.

Я схватила свою сумочку, бросила пару стодолларовых купюр на стойку бара и повернулась, чтобы уйти, при этом всем телом прикоснувшись к его телу. Это был крутой выход, насколько я могла судить, и я гордилась собой, даже если уходила без работы. Скорее всего, за это меня переведут в дежурные, но, по крайней мере, у меня была гордость. Ну, то, что от нее осталось.

Он остановил меня, когда я стояла не более чем в футе от него, положив руку мне на бедро. Я не осмеливалась обернуться. Я чувствовала его дыхание на своей шее, когда он сокращал расстояние между нашими телами.

Прижавшись ко мне спиной, он заправил мои длинные волосы за ухо и прошептал, его голос был полон снисходительности.

— Глупая, неразумная девчонка, L'Oscurità принадлежит мне во всех отношениях, которые имеют значение. Если ты думаешь, что знаешь обо мне хоть что-то, ты еще глупее, чем я думал.

На долю секунды я задумалась, что же с ним произошло, что он научился так обращаться с людьми. Я отмахнулась от этой мысли, как только она появилась, порицая себя за то, что вообще подумала о сочувствии.

Полностью прижавшись к нему, я чувствовала себя неловко. Но я была слишком упряма, чтобы оставить его оскорбление без ответа.

— Задний левый угол. Синяя рубашка на пуговицах. Черные джинсы. Подашь Brillat Savarin с Mourvèdre, хотя лучше бы подошло Counoise. Белое платье, светлые волосы. В шесть часов я ем тушеного ягненка с конфи с бокалом Viognier, когда больше подходит Meritage.

Я откинулась назад, сильнее прижимаясь к нему, пока не почувствовала, как его эрекция уперлась мне в спину, и была уверена, что он ощущает каждый изгиб моего тела. Это было эротично, сексуально и так чертовски приятно, что я отказывалась это воспринимать.

— Я могла бы продолжить, но избавлю тебя от глубины твоей неадекватности. Но развлекайся со своим рестораном. У тебя отличное место. Я ему точно не нужна.

Я отпрянула от его прикосновения, заставляя себя игнорировать жестокий стук сердца и вздохи, которые с трудом вырывались из моих губ. Я едва успела отойти от него на два шага, как он окликнул меня.

— Подожди, — потребовал он, и я, как обжора, понесла наказание. — Суббота. Три часа. Я не терплю опозданий.

И вот так у меня состоялась встреча с самым страшным человеком, которого я когда-либо встречала. У меня было чувство, что Бастиано Романо может погубить меня, если я позволю ему это сделать.

Долг съедает свободную волю на завтрак.

Дэрил Грегори

АРИАНА ДЕ ЛУКА

Особенность женского пола в том, что даже в XXI веке нас постоянно недооценивают. И я могу привести не менее дюжины примеров, когда это было мне на руку.