– Это пока, но я сейчас подойду ближе, – внешность Артура и его голос обычно наводили на его противников раздумья о том, стоит ли с ним связываться. – Нападая на заведомо более слабого, вы ведете себя как подонки. Вам когда-нибудь ломали нос? – Артур окинул взглядом того, кто держал девушку. Потом подошел ко второму. – И ключицу не выбивали никогда? Это не слишком опасно для жизни, но отбивает желание обижать беззащитных людей. Хотите узнать, как это происходит?
За спиной Артура кто-то свистнул, мужчины отпустили ребят и, тихо переговариваясь, ушли. Девушка стала благодарить Артура, но он не слушал ее.
– Так где же вход, все-таки? – спросил Артур, внимательно разглядывая обоих.
– Вход здесь, – парень приложил ладонь к сердцу, и с вызовом посмотрел на Артура.
Из ряда вон выходящее
Роланд был в библиотеке. Стоял на стремянке, читал. Когда Артур вошел, он поставил книгу на полку и медленно произнес:
Цвет юности моей поблек
Как в грязь отброшенный венок,
И предлагает новый день мне
И подозрение, и презренье
«Броню разъело. Все-таки с Франс было не так как со всеми – с начала и до конца». – Артур поставил сумку на стол.
– Вот тебе еще книги.
– Ты был у нее? – Роланд спустился пониже и пристально смотрел на Артура. – Она сама тебе позвонила?
– Да.
– Почему ты мне сразу не позвонил?
– Зачем?
– Можно было бы изобрести какую-нибудь случайность…
– Зачем?
– Не вздумай закрутить с ней, а то некоторые младшие братья с женами старших тоже все книжки о Ланселоте читали, а потом вечно мотались во втором круге ада.
– Она тебе не жена, но я подумаю о твоем предложении. Ну а себе, я так понимаю, ты присмотрел местечко потеплее? Где у нас там сводники и обольстители? Что молчишь, словарь ходячий?
– Погоди, – Роланд словно рассматривал воображаемую схему. – Восьмой круг, первый ров, кажется… – Он усмехнулся, – А ты хорошо научился зубами клацать, малыш! Подай-ка мне Хайдеггера, вон, коричневый том.
Артур протянул ему книгу. Роланд, усмехнувшись, выдернул откуда-то из первых страниц закладку.
– Его бедняжка Чикетта так и не осилила, видно. Давай теперь Лакана – этого даже не открыла. Ну и как она?
– Что ты хочешь услышать?
– Ты будешь еще с ней встречаться? Дай вот Ле Гоффа. Надеюсь, хоть его она прочла.
– Буду на неделе. Ей что-то передать?
– Нет, скажешь мне, я сам подъеду.
– Она не захочет тебя видеть.
– Захочет. – Артура всегда удивляло, как женщины терпят эту жесткость брата. – И не только видеть. – «Жесткость, граничащую с жестокостью». – Давай вот эти три альбома.
– Я устал и хочу есть. Пойдем ужинать. Я тебе расскажу, где я сегодня был.
Если Артур собирался что-то рассказать, значит это было нечто из ряда вон выходящее, в остальных случаях требовались наводящие вопросы, а то и клещи.
– Интересно, в катакомбах они ее искали? Вряд ли они не знают…
– Ну что ей делать-то в катакомбах, и расскажи уже в каких!
– Неподалеку от дома Пеллерэнов есть катакомбы, они частично завалены, оказывается, очень популярное место.
Артур рассказал о своей сегодняшней прогулке.
– Только не могу понять, чего они там ищут. Пока я еще Мерля не увидел, а только услышал, он сказал одну странную фразу: «Я найду этот тайничок, и всех оттуда выгребу, и каждый, кто связан с ними, мне очень дорого заплатит». И эти ребята, прекрасно они понимали, чего от них хотят, они не просто беспечные влюбленные, они – наблюдатели.
– Что они там ищут? Пока могу тебе сказать по этому поводу только одно слово – Город!
– Не понимаю…
– По слухам под нашим городом есть еще один – большое подземное убежище, в котором кто-то живет. Мерль ведь говорил не о кладе каком-нибудь, он говорил о людях, а почему эти люди ему спокойно спать не дают, я пока не знаю, но…
– Хочу там побывать… подземное убежище… Хм…
– Артур! – Роланд заметил, что брат уже с трудом удерживает глаза открытыми. – Иди уже спать… Скажи только, о чем вы с Франческой говорили?
– О чем? – Артур попытался сосредоточится, – Сейчас вспомню… – он покосился на страницу лежащего на диване словаря. – О фундаментальных принципах бытия! – серьезно поведал он, и увидев, как одна бровь Роланда превратилась почти в знак вопроса, расхохотался. – Почему твои книги везде валяются? Отстань!
Он спал теперь в комнате родителей, в той, где умер отец. Играла «На твоей стороне кровати». Слушая ее, Артур часто думал, каково было отцу в последние два года, когда мама пропала, как он лежал здесь, не зная, жива она или нет, что он делал, когда оставался один на один с этой загадкой.
Во сне он увидел маму в каком-то странном месте – в комнате старого дома, где все было разбросано и покрыто пылью и осыпавшейся с потолка известкой, она стояла у зеркала и красила губы.
Книга открыта. Вложенные страницы. Диктовка первая. Ночь
Ночь. Круглое рыло телефона
Я плачу расправив слова
Час-пароход врезается в сушу
Боюсь только мы не вылезем
Часто я вижу дуб или ясень
Скрытый в лесу
«Мама, цветок растет мимо!»
О чем говорят во дворе под телегой?
Город грохнулся со стены
Река исчезает за забором
Куртка жует тело железом
Клюет месяц ростки с поля
Головы смрадно куются.
«Мама, они стучат сапогами по перилам!»
А как же Маргарита?
Пьет розовую воду и мурлычет
Они отступают и грохаются на колени
Раздевшись и замерев
Бить не будут
Кирпичи уже приготовлены и ждут веревки
Закопать ботинки долго не приходится
Идти бы дальше, да боль доняла
Противно все-таки. Мухи липкие
Прийти к скамейке.
Устал.
Сбегающий в неровность анапест
– Мсье Цоллерн, вы очень интересная натура!
– Я бы так не сказал, Мишель.
– Артур, он имеет в виду натуру для рисования.
– Да-да, необычно то, что ощущение силы, и немалой, есть, но оно не подтверждается привычными визуальными эффектами.
– Что?
– Вот ручаюсь, что на вас почти не заметно ни жил, ни мускулов, вы похожи на статую Анубиса на троне – такая каменная лаконичность.
–Ты угадал, – Франческа видела, что Цоллерн-младший уже не знал, куда ему деваться. – Когда мы были на море, я очень хотела Артура нарисовать, но он от меня скрывался.
– Не надо, я и так про себя все знаю, – вздохнул Артур, прицельно направленное на него внимание выводило его из себя.
– Что ты знаешь?
– «Слишком брутальная стать», по выражению Роланда, и морда кирпичом.
– Так может показаться только на первый взгляд, но когда вы улыбаетесь или смущены, ваше лицо совершенно преображается. А, вот еще! Вы чем-то напоминаете силача из «Девочки на шаре», да, Франс?
– Надеюсь, я все же не такой кубический…
– Нет-нет, вы сильно у`же, но когда поворачиваете голову над своим квадратным плечом…
– Ты на него прической похож, – засмеялась Франческа.
– Так, друзья, давайте займемся нашими делами, – сказал Артур, желая избавится от разоблачающего взгляда Мишеля Тессо. «Пучеглазое страшилище» и сам был «интересной натурой». Артур назвал его для себя подземной птицей: он напоминал выкопанный из земли корень – всклокоченные темные волосы до плеч, худые узловатые пальцы, которые он в разговоре растопыривал перед лицом собеседника, сплетенные из веревочек амулеты на шее, а лицо было по-птичьи серьезным, с далеко посаженными глазами и сильно выступающим вперед острым носом, которым Мишель, казалось, режет воздух перед собой.
Они прошли внутрь здания.
– Какой здесь свет, Артур! – воскликнула девушка, она достала фотоаппарат и начала настраивать его.
– Да, – откликнулся он уже откуда-то издалека, – и эхо тоже хорошее!
– Потрясающе, мсье Цоллерн! – Мишель играл своей огромной тенью на полу, как марионеткой, – помещение что надо!
