Копье стражник бросил и отскочил за спины своим сослуживцам, те же скучковались и сомкнули свои ряды, таким образом выстроив лес направленных на нас копий.

— Ну что за идиоты! — Пробормотал я, но так, чтобы меня услышали.

— Прошу прощения, уважаемый… — еще издалека, увидев всю картину целиком, начал кланяться даймон — управляющий. Правда, то, что он даймон, видел только я — на его лбу находилась цветастая повязка, закрывающая третий глаз, хотя тип лица у него все же отличался от местных, но все равно, вряд ли кто вообще знал, что он даймон.

— Меня зовут Никос Курагендариус Исис и я приехал издалека и по делу. — Произнес я это на исковерканном демонском, который у даймонов считается родным. Кстати, раньше я не акцентировал на этом внимание — на этом континенте, пожалуй, только даймоны говорят на другом языке, по крайней мере внутри своего народа, что четко характеризует их как пришельцев на этом континенте.

Какое дело меня привело сюда я обозначил легким пинком по сундуку. А вот реакция даймона на мои слова оказалась забавной. Тот никак не ожидал услышать родной язык в этой тьмутаракани и непроизвольно поклонился мне, то ли как старшему, то ли так положено относиться к клиентам. А глаза его тоже так забавно широко раскрылись от удивления.

Торговец же и Какабис хранили высокомерное молчание. Торговец только внешне — внутри него бушевала целая буря чувств и эмоций: от беспокойства и до восторга. А вот Какабис, сука, снова показывал полное внутреннее спокойствие. Интересно, мне когда‑нибудь удастся его вывести из себя? Скорее всего, уже нет — наш совместный тур почти закончен, а я так и не понял этого человека.

— Прошу за мной, — снова поклонился даймон, видимо, решил действовать на всякий случай как у себя на родине с высокородным, — и извините за такую встречу: уж очень необычно вы появились у нас. Не беспокойтесь, ваш сундук принесут за вами. — Я кивнул, но продолжал смотреть, как стражники пытаясь то ли реабилитироваться, то ли подчиняясь незамеченному мною приказу управляющего, старались поднять сундук. Вчетвером им удалось с большим трудом взять его на копья, но неожиданно одно их них сломалось и сундук стал падать. Впрочем, я предполагал нечто подобное и подхватил его, вытянув указательный палец в его сторону и дернув им кверху. У всех создалось впечатление, что я удаленно именно пальцем держу сундук.

— Лучше я сам понесу свое имущество. Так надежней будет. — И я повернулся и пошел за полностью сбитым с толку даймоном. Периодически он оглядывался на летящий за нами сундук. Его эмоции были маловыразительны, он просто не знал, что думать и как себя вести. Видимо, молодой еще в банковском деле. Я подмигнул Моралесу и тот одобрительно улыбнулся мне в ответ. Мол, все в порядке, правильно действуешь с точки зрения ведения дел.

Не, я ошибся, это был не управляющий, а помощник управляющего по работе с особо важными клиентами. Сам управляющий на всех парах несся на работу, предупрежденный Ана Коном, так звали этого помощника. Он уже успокоился и пытался вести со мной беседу на даймонском, расстелив огромный дастархан, и расспрашивая о том, что происходит в мире на той стороне континента. Нет, актуальная информация им поступала — не в изоляции живут, но ее ручеек был небольшой. Вести мое дело он категорически отказался, узнав, что в сундуке — не захотел брать на себя такую ответственность, странный какой. Какая разница, золото, железо? Ну да ладно. Подождем.

Ждать долго не пришлось, и вскоре к нам присоединился теперь уже самый главный управляющий этим филиалом, даймон Мараун Хироятма. Язык, блин, сломаешь. Этот оказался постарше, был менее подвержен эмоциональной встряске и быстро взял дело в свои руки. Выслушав своего помощника, полностью одобрил его действия и принялся за нас. С ходу с пылу предложил выкупить у нас железо по хорошей, как он считал, цене, в десять раз дороже стоимости золота по весу. Тут уже вступил в дело Моралес и на пальцах показал Хироятме, на какой порядок цен тот не прав и что мы не настолько бедны или торопимся, чтобы скидывать товар по дешевке. Мараун опечалился нашей информированности о ценности того, что имеем, но торговаться больше не стал, все же оговорив с нами возможность выкупа железа в приоритетном порядке по устраивающей нас цене, если его далекое начальство даст «добро». Потом он с удовольствием продолжил расспрашивать нас о происходящем на западе. Ушли мы из банка довольные друг другом, поменяв горсть железа на местное золото. В данном случае Хироятма не стал возражать оплатить такое небольшое количество монеток в стократном размере, как мы и запросили. Ну и оформили доступ к депозиту на Моралеса. Кстати, проверил и активировал свой счет, который должны были открыть охотники за головами. Открыли, пароль подошел. Привязал счет на свою ауру (амулет архейский, современного пока нигде не видел), обнулил голосовой доступ. На всякий случай запомнил показатели своей ауры, по которым амулет делал привязку. Дело в том, что как оказалось, я вполне в состоянии менять даже эти базовые показатели, хоть и с трудом, и вдруг захочу потом это сделать? Кстати, на счету от бывших охотников за головами уже появились первые деньги. Мелочь, а приятно. Приятнее, чем те сундуки с золотом, которые я нашел. Ну так оно и есть — заработанное своим трудом (а те амулеты, что создавали и продавали охотники, и есть мой труд) много более ценно, чем найденное на халяву.

Ник

На этом мы и разбежались с Энхильо Моралесом и Какабисом. Не знаю, встретимся ли мы с ним еще? Про награду от Организации он по ходу дела уже забыл, так как обрисованные мною перспективы ему показались интереснее. Впрочем, и отказываться от нее он не собирался, для этого у нас оставалась связь.

А я отправился гулять о городу, с интересом разглядывая необычный быт, поведение и одежды населения. Кстати, в первом же переулке я сменил внешний вид своей магической одежды на тунику, как у местных. Вернее, на нечто вроде платья мужского покроя выше колен — это была более распространенная одежда, а туники — скорее всего официальная одежда. И даже мечи за спиной не особо выделяли меня на общем фоне, хоть и необычно было, а еще сапоги захотел поменять на сандалии. Сапоги у меня были нормальные, не магические, и не могли превращаться. Но мне просто хотелось походить на местных, поэтому нашел, где торговали обувью и купил хорошие сандалии. Легкие, так как подошва была сделана из дерева, похожего на пробку, а ремни — из мягкой кожи.

Что называется — почувствуйте себя женщиной. А что, приятно обдувает снизу! А ноги у меня вполне симпатичные по местным меркам — в меру накачанные, достаточной волосатости, мышцы перекатываются под кожей, показывая отсутствие жировых отложений. И пояс красивый, с большой как бы золотой бляхой. Лица местных мужчин гладко выбриты, так что я со своей мордой, на которой не растет борода, попал что называется в струю. Местные кареты напоминали паланкины, только приводящиеся в движение не рабами, а лошадьми, соответственно были конструктивные отличия от известных мне, зато остальное — вполне по — земному: легкие занавески вместо стенок кареты, перемещалась элита полулежа, иногда выглядывая из‑за материи. Однако общегородские кареты все ж таки имели не лежанки, а обычные диванчики. В общем, все красиво, необычно, местами дико. Но и дико интересно.

Заметил, что иногда из‑за занавесок на меня засматривались местные красавицы, не знаю кто уж они были и что делали на улице — может, просто так гуляли. Один раз от такой кареты ко мне подбежал мальчишка и сказал:

— Госпожа Мукреция просит вас разделить с нею послеобеденную тень ее дворца. — И протянул мне кошель с золотом. Небольшой правда кошель, на десять монеток. Сама Мукреция оказалась полноватой и не очень красивой женщиной за тридцать. И я с легким сердцем отказался, заработав в спину злобное шипение отвергнутой самки. Интересные у них тут нравы, как я погляжу. Но с лица почему‑то не сходила улыбка.