И вот он — результат. Передо мной трехметровая в диаметре иллюзия дисплея, повторяющая то, что отображается на оставшемся единственном стекле из очков. Жаль, мыслями управлять не получится — датчиков мозговой активности нет, как и камеры — все это подключалось отдельно в очках. Но вообще дублирование функций управления — давняя забава нашей цивилизации, поэтому тонкая неострая иголка вполне заменяет пойнтер, которым можно водить по внутренней поверхности стекла как по тач — паду. Можно и пальцем, но грубее получается. Ничего, потом придумаю нормальное управление.

С умилением я смотрел на заставку загружаемой системы. Правда, не успел поумиляться — три секунды на все про все. И то долго. Полазил по папкам — да уж, немного там информации, в основном она сразу копировалась на удаленный субноут, как я помню. Но и много чего есть — и видео, и фото. В принципе, я по памяти и сам могу воспроизвести все, что помню, но в том и красота фотографии — в сакраментальном «остановись, мгновение!». Посмотрел на старых знакомых. Тишь. А я ведь уже почти не вспоминаю ее. И чем она меня заворожила? Да, симпатичная, но не красавица, а сердце давит. Вот сейчас смотрю, и чуть ли не слезы на глаза наворачиваются. А вот Криса — красавица! М — да… Совсем другой тип, отличный и от Тиши, и от Кариновского типажа. Вот закончу дела с Умником да доведу до конца свои планы здесь, да почему — бы и не рвануть туда? К ней? Не знаю, не знаю…

Последние кадры, снятые баддиком — темно — серые, густые, хмурые, взбитые как сливки облака, сквозь которые я летел уже, видимо, в бессознательном состоянии, потому что просто не помнил их. Иногда их разрывали резкие как удар саблей молнии. После одного такого удара запись вырубилась. Думаю — сработали электромагнитные наводки. Все же бадди — компы в ширпотребовском варианте, такие как у меня, сильно не защищают от внешнего воздействия. Это не военная техника.

Под ногами проплывала далекая земля. Иногда ее перечеркивали легкие белые перья облаков и со смещением дальше — их серые тени на земле. Иногда.

Мимо грани острова вниз стрелой мелькнула уже другая тень — тень человека, а следом за ней, привязанный хвостиком крик, нечто бесформенно — восторженное: «А — а-а — а-а — а!!!!!!» — Это Ламия уже преодолел страх высоты и сигает с острова как в воду, потом летает повсюду. То на землю, то ввысь, то вокруг острова. Стал дичь приносить. Ему понравилось загонять ее и с воздуха бить. Я проводил его взглядом. Кто они мне, мои случайные спутники? Друзья? Нет. Доберусь до Умника, расстанемся — может, и не вспомню о них. Как до сих пор не вспоминал об охотниках за головами. И о прочих, временно пересекших мой путь. Интересная жизнь, как функция движения — постоянно пересекаешься с другими такими функциями — траекториями. Иногда завязываешься с ними в узелки, потом развязываешься. Постоянное мельтешение, как под микроскопом микробы.

Я глубоко вздохнул, одним движением намертво прикрепил баддик на пояс в виде бляхи, как и было изначально задумано, и посмотрел вверх. Боже, какое все это чужое, чуждое! Но какое, будь я проклят если не так, интересное!

Прошло всего ничего времени с того запечатленного баддиком момента, без учета моего бессознательного времяпрепровождения, а картинка почти повторяется. Полет. Только теперь на другом уровне. Уровне мастерства и знаний. И сколько еще этих уровней?

Ник — Обстрел острова

А потом мой остров обстреляли. В отличие от прошлого раза, когда летающий корабль, в котором мы летели в Широтон, попыталась сбить древняя ракета, здесь дело было серьезней. С периодичностью в секунду в мой остров попеременно летело что‑то видимо очень горячее и светящееся, размером с футбольный мяч и с огненными протуберанцами, свернутыми в подобие верблюжьей колючки плетения, которые при приближении к острову начинали разворачиваться и пытались облепить цель.

Горящие файерболы моя защита спокойно отводила в сторону гравитационными воздействиями, так что они вреда острову не причинили, хотя некоторые и пытались вернуться и снова атаковать остров и делали это до тех пор, пока в них не заканчивался заряд энергии. А вот одно плетение успело достичь острова и даже сработать. Дело в том, что один из моих спутников, а конкретно Ламия, как обычно отправился на охоту, и я перевел защиту в пассивный режим. Вражеское плетение успело зацепиться за край острова и распылило небольшую часть земельного куска вместе с нависающими над пропастью деревьями и беседкой. Остальные плетения разваливались на ходу уже приведенной в активный режим защитой, не дававшей им развернуться и тем более активироваться. Часть разрезалась перенасыщенными энергетическими нитями, часть, которая продолжала движение в уполовиненном виде, на всякий случай целенаправленно обрабатывалась моими спрутиками, которые полностью перекорачивали сигнальные системы плетений. Что это не панацея, я убедился, когда отдельные куски некоторых таких разрушенных плетений все равно активировались, что косвенно говорило о вложенности плетений или их многофункциональности. Внешних проявлений было всего три — нечто вроде фейерверка из злых небольших искр, прожигающих все на своем пути (теоретически и судя по температуре, так как дальше снова работала гравитационная защита и отводила в сторону физические проявления плетений), какой‑то туман, непонятно: то ли визуальный эффект, то ли газ, может быть даже ядовитый (тоже наводит на мысли — какой смысл? Разве что если летающие аппараты были открытые или типа моих островов) и непонятное ионизированное свечение вроде земного северного сияния.

Обстрел велся из двух мест, снаряды и плетения вылетали, на первый взгляд, прямо из земли. Убедившись, что вреда особого обстрел не наносит, заколебался — отвечать или нет. С одной стороны, данное событие — отличное испытание для защиты, с другой — не хотелось рисковать островом. Вдруг еще что‑нибудь вылетит, на что я не смогу адекватно отреагировать? В результате решил все же ответить, тем более, что места безлюдные, а увеличить скорость быстро все равно не получится — инерция у острова огромная. Самый простой способ — перепахать все земным элементалем. Но напрямую вызывать его я все же не решался пока — побаивался возможных последствий от богов: не доверял я им, а отложенный вызов — слишком уж отложенный по времени. Воздушный — не в тему, как и ментальный, и водяной. Огненный — не хочется внизу все превратить в пепел, так как места красивые, а я как‑то за последнее время стал чувствителен к природным красотам, и мне очень неприятно их портить.

Но пока я думал, все закончилось. Батарейка у противника села. В общем, немного странно получилось. Если я, не особо напрягаясь, и моя защита, я уверен, не самого высокого качества, спокойно отбились, то… Неужто в прошлом этого мира, во — первых, были летающие объекты, и во — вторых, у них была настолько слабая защита, что подобного нападения было достаточно, чтобы их уничтожить!?

Со всеми предосторожностями я спустился вниз. Нашел две курящиеся однотипные воронки. Вернее, не так, не воронки — два ровных отверстия в земле диаметром метра три, ведущих метров на двадцать — тридцать вниз.

Из‑под ноги вниз сорвался камешек. Рядом приземлился тяжело дышащий Энхилье.

— Что это такое?

Я задумчиво пнул камень и отправил его вслед предыдущему улетевшему в пропасть собрату.

— Везет мне на архейские артефакты… — вздохнул я и спрыгнул вниз. Опасности я не чувствовал и не предвидел, но про защиту не забыл. К сожалению, внизу я нашел только расплавленное озерцо металла. Во втором тоже ничего хорошего не осталось — торчали разрушенные и заржавевшие куски металла, лишь в некоторых местах сверкая свежими разломами после локального взрыва. В общем, искать было нечего. Все окончательно развалилось от времени. Даже накопителей не нашлось.

А потом мы искали пропавшего Ламию, как раз до нападения отправившегося на охоту, но вместо Мастера меча и нашли лиш обугленный кусок мяса. Видимо, архейская защита сработала как раз тогда, когда мечник поднимался к острову и один из огненных шаров попал в него. Я ничего уже не мог сделать — он был мертв. Вот так вот живешь, живешь, радуешься жизни и тут — «бац!», и ты мертв. И больше ничего. Похоронили мы его недалеко от места падения. Торговец сильно расстроился и его мучила вина перед оставшимися без кормильца членами семьи Ламии, подавленное настроение ушло после большой дозы спиртного, после чего он заснул. Один Какабис не проявил открытых признаков сожаления или печали, лишь по его ауре я заметил эмоциональные всполохи, обозначающие грусть. Что могу сказать о себе, то мне стало жаль этого парня. Не обладая никакими сверхъестественными способностями он многого достиг в жизни, стал отличным мечником, хоть это его и не спасло, увы некоторые битвы силой клинка не выиграешь. Он был хорошим человеком и я запомню его.