Поставив домик у реки в низине, окруженной кустами, мы завалились спать. Посреди ночи, ближе к утру, я с неудовольствием проснулся. Разбудила меня сигнальная сеть. Она показывала, что к нам движутся четыре человека. На лошадях, причем один из них привязан к местному средству передвижения, а сам не подает признаков активности.

Все это я рассмотрел посредством воздушного элементаля. А вот как нас нашли – вопрос. Двигались они вполне целеустремленно. Хотя… Вроде один из них постоянно смотрел под ноги, низко свесившись с лошади. Следопыт, что ли? И что он там в темноте может видеть?

Я хлопнул себя по лбу. Когда мы с Кариной двигались по открытой местности, я не утруждался тем, чтобы затирать за нами следы, как обычные, так и аурные, да и делалось это в связке с активированным «скрытом». И если сейчас, после бучи в городе, кто-то решит поискать определенных лиц, то нас вполне могут найти. Правда, надо знать, кого искать и по каким параметрам. Кое-какие амулеты у одного чела я заметил, уж больно много их у него для обычного путешественника, тем более в Оробосе, где не любят искусников. Еще двое тоже имели что-то такое. А вот тот, что без сознания, был чист.

И что делать? Я зевнул и неохотно выполз из кровати, постаравшись не разбудить Карину. Бояться особо нечего. Чародейских, особенно повелительских нападений вроде опасаться уже не стоит. От искусников смогу отбиться, к тому же элементали на стреме. Несколько раз они срывались – то ли лимит подключения существует, то ли еще какие-то условия, – но повторный вызов возвращал их. Все же, наверное, постоянно их удерживать неправильно. Ладно, посмотрим, что будет дальше. Я вышел на крыльцо и уселся на ступеньку поставленного для ночевки домика, ожидая гостей. Пока сидел, на всякий случай подготовился, чтобы возможное нападение не было внезапным.

Вскоре послышалось недовольное фырканье лошадей, и сквозь кусты на берег выплыли четыре темные фигуры. Впрочем, ночное зрение не подвело: я издалека уже стал, так сказать, вживую рассматривать пришельцев. Они лишь на мгновение остановились, увидев дом, но потом бесстрашно продолжили путь.

«Даже не разведали, кто здесь находится, – подумал я. – А вдруг тут совсем другие люди?» Впрочем, скорее всего это говорит о том, что они не опасаются разбойников или неожиданных встреч.

Не доезжая шагов десяти, они остановились и некоторое время молча рассматривали меня. Опять же – почти в полной темноте! Понятно, что используют какой-то вариант ночного зрения. Только лошади недовольно фыркали, мотали головами да позвякивали металлическими деталями упряжи.

Молчание затягивалось. Наконец один из пришельцев на полкорпуса выдвинул свою лошадь и вежливо спросил:

– Могу я надеяться, что вижу перед собой Никоса Курагендариуса Исиса?

Опа! Удивил он меня, нечего сказать! Неужто я уже засветил свое имя? Похоже, так и есть. И, кажется, не раз.

– Надеяться-то можете, – буркнул я и, зевнув, почесал спину. – Представьтесь сначала.

– Прошу простить мою невоспитанность. – Мужчина наклонил голову. Ишь ты, как вежлив! Аристократизмом от него так и веет. – Шойнц Индергор Виртхорт из Кордоса. Рядом со мной – мои помощники, а вон там, – он кивнул головой на человека, находящегося без сознания, – Лулио де Монто. Он чародей.

М-да… Жив все же, курилка! Но радости мне это знание не принесло.

Ну ладно, поиграем по их правилам, а там посмотрим. Я встал.

– Никос Курагендариус Исис, – кивнул я и снова сел. – С чем пожаловали?

Как мне показалось, собеседник слегка расслабился, но с лошадей пока никто не слазил.

– У меня к вам есть предложение. Но прежде чем говорить о нем, хотелось бы поудобней разместиться. Вы разрешите нам спешиться? Да и уважаемого Лулио де Монто желательно расположить поудобнее. Даю слово, что против вас мы ничего не замышляем.

Я недоуменно пожал плечами на эту речь и, чуть подумав, махнул рукой. Перед домом мгновенно появился иллюзорный костер, осветив небольшую площадку. Лошади шарахнулись, но были удержаны сильными руками. Я же, будто не замечая маленького переполоха, кивнул на огонь:

– Устраивайтесь.

Шойнц несколько мгновений смотрел на пламя, потом дал своим людям какой-то знак, и все начали спешиваться. Что характерно, лошадей расседлывать не стали. Видимо, на тот случай, если мы не договоримся. Лулио сняли с коняшки и положили рядом с костром, от которого шло легкое тепло, – в самый раз для путника в успевшей охладиться ночи. Под голову положили мешок и укрыли плащом. Старик, или человек, который предпочитает вид старика (все же Повелитель Чар, мог бы и подтянуть внешний вид), слегка застонал. В его ауре что-то копошилось. Я предположил, что это как-то связано с лечением, так как отметил знакомые схемы стимулирования ауры.

Шойнц сел напротив меня, по другую сторону костра. Может, и не очень удачная позиция, с точки зрения психологии, если уж решил договариваться о чем-то, зато он полностью видел меня, мог отслеживать мою реакцию, да и на дом время от времени бросал взгляд. Скрыть свой интерес он даже не пытался. Очевидно, он там что-то видел. Понятно, что искусник – это видно и по ауре, да и по тому, куда он смотрел.

Его спутники расположились немного в стороне, как бы акцентируя внимание на своем командире, но всеми силами старались показать, что пришли с миром: один из них нанизал на палочку кусок хлеба и сунул в огонь. Я постарался скрыть улыбку, когда он достал его обратно и недоуменно смотрел на неизменившийся продукт питания. Второй разместился полулежа слегка в отдалении и потягивал что-то из фляжки, не отрывая взгляда от костра. В общем, мизансцена создана на «отлично».

– Мне трудно начинать этот разговор, – наконец произнес Шойнц. – Вы меня не знаете и было бы лучше, если бы с вами говорил уважаемый Лулио де Мондо. Мне кажется, Карина эль Торро должна была о нем что-то слышать. Возможно, его слова имели бы для вас больший вес. Однако случилось так, что Повелитель Чар сильно пострадал и говорить с вами приходится мне.

Шойнц замолчал, ожидая моей реакции. Я же молча смотрел на него, ожидая продолжения. Видно было, что искусник немного занервничал. Как продолжать разговор, он не знал, не мог подстроиться под меня.

– Вижу, я должен рассказать кое-что, дабы прояснить ситуацию. Во-первых, и самое главное, на мой взгляд, спешу сообщить, что официально Кордос не имеет к вам никаких претензий. Все, что произошло до нашей встречи, просьба считать результатом недопонимания.

Я снова никак не отреагировал, глядя в огонь и лениво шуруя в нем палочкой.

– Вас эта информация не интересует? – Шойнц сделал вид, будто удивлен моим поведением.

Я пожал плечами и наконец ответил:

– Да мне, в общем-то, все равно.

Надо сказать теперь искусник по-настоящему удивился. Конечно, если ты всю жизнь или большую ее часть служишь в серьезной организации, с которой считаются многие сильные мира сего, то явное равнодушие к ней, ее членам и возможностям здорово сбивает с толку.

Тем не менее он продолжил. Дальше шел длинный рассказ о том, что в связи с изменившейся политической обстановкой, детали которой ему неизвестны, была дана команда проконтролировать и обеспечить безопасное путешествие Никоса с Кариной до места, где им уже ничто не будет угрожать. То есть дотуда, куда они и стремятся. Ведь у Карины, вернее, у ее отца, здесь сильные враги, иначе не объяснить, почему уже оробосцы пытаются уничтожить путников. Потом он рассказал, что произошло в городе, по его мнению. О том, как он нашел Лулио, договорился с ним о совместных действиях. И потом, пока Повелитель вел незримое противостояние со своим врагом, тоже стал искать этого врага. И нашел-таки, аккурат перед тем, как там возник воздушный вихрь, вздумавший разрушать дом.

В любом случае вихрь только помог ему, так как отвлек внимание Повелителя. Тут уж Шойнц, не теряя времени даром, просто окончательно разрушил дом, похоронив в развалинах вражеского Повелителя Чар. Потом он вернулся к Лулио, раскопал его, и с того времени тот не приходит в себя. Лечить его Шойнц не решился, так как тоже отметил лечебную работу в ауре чародея. А потом он отправился на поиски Никоса, но Лулио оставить не мог – неизвестно, были ли у врага сообщники или нет. Кроме того, чародей был своего рода пропуском, то есть человеком, способным легализовать искусника в Оробосе. Ведь об их договоренности, помимо них самих, никто не знал. А в таких условиях незримо сопровождать Никоса и охранять его очень сложно, а может, и невозможно, особенно в столице. Шойнц же предпочитал не допускать провалов в своих заданиях. Еще он сказал, что Лулио близок к императору Оробоса, очень важная персона.