Место, где спрятался Боркус, являлось неким карманом, сзади ограниченным большим скальным осколком, а сбоку – непосредственно скалой, по которой уползли товарищи. Вокруг этого пятачка тесно росли несколько деревьев, которые дали охотнику временную защиту. Поэтому нападающие и не лезли сюда – нормальный ход был только со стороны полянки. Эта же особенность и не давала возможности незаметно уйти: фактически бородач оказался в ловушке.

– Да откуда же вы вылезли? – тихо бормотал Боркус, распластавшись на земле за деревом. – А я еще хотел здесь жить… Вот как тут быть? Только подберешь что-то интересное, как обязательно найдется кто-то, кто изгадит мечту!

Вспомнив кое о чем, охотник хлопнул себя по лбу, упустив из виду, что держит в руке секиру. Из глаз посыпались искры, и он чертыхнулся. Хорошо хоть голову не раскроил – ручкой ударил. И поделом. Он снял с пояса кошель и на ощупь достал оттуда монетку связи.

– Ллэр Никос! – Охотник перекатился на бок, чтобы правильно расположить монетку перед лицом. – Ллэр!

Никто ему не ответил. То ли амулет разрядился, во что Боркус не верил: слишком сильное впечатление своими возможностями производил Никос, вряд ли он упустил такую мелочь, как разрядка амулета; то ли ллэр просто сильно занят или спит.

– Если вы меня слышите, но не можете ответить, сообщаю, что на меня напали. Сколько нападающих, неизвестно. Мне удалось спрятаться, но ненадолго – отсюда деваться некуда. По скале подняться не могу – все вещи остались на месте привала вместе со стеноступами.

Безуспешно прождав ответа, Боркус немного подумал и не стал прятать монетку в кошель, а засунул ее в сапог. Снова повисла тишина. Костерок совсем погас, возбуждение схлынуло, мышцы расслабились, а глаза потихоньку начинали закрываться. Охотник несколько раз встряхивался, пытаясь прогнать дремоту. Вот ведь! Только недавно сна не было ни в одном глазу, а тут!

После очередного встряхивания охотник вдруг увидел, что на их поляне, не скрываясь, стоит человек. Вернее, в такой темноте сложно было определить, кто или что это, но легкий сгусток еще более темного цвета, чем ночь, явно очерчивал фигуру. Боркус подтянул к себе поближе секиру, но тут же расслабился, ткнувшись лицом в землю.

– Тащите его сюда, – произнесла тень.

Ничейные земли. У артефакта Дронта

Фебрилус

– Тащите его сюда, – произнес недовольный чародей. Через полянку метнулись две тени. – Собирайте что сможете, у вас есть пять минут.

Наблюдая за тем, как его помощники собирают чужие вещи и быстро укладывают их на чужих же лошадей, он думал. Действительно, сильное проклятие наложено на это место. Настолько сильное и неизвестное, а возможно, и уникальное, что его не видно в чародейском зрении. Как с ним бороться – непонятно. Фебрилус сумел подобрать формулу, но сил она забирала очень много. А ведь еще надо и своих спутников закрывать. Поэтому, как ни велико было желание пошарить здесь по-хорошему, но приходилось поторапливаться. Как же удалось защититься тем, кто тут находится? Да еще и лошадей закрыли…

Со всем этим Фебрилус собирался разобраться, как только они покинут проклятую местность. Задержка грозила неприятностями. И дело даже не в проклятии. Просто чародейка, которая обосновалась тут, оказалась сильнее ожидаемого, сильнее его. Большого труда ему стоило незаметно нейтрализовать висящий над полянкой наблюдательный конструкт. Если быть честным, сам Фебрилус не смог, пришлось использовать приобретенный по случаю у более сильного чародея амулет, специально предназначенный для незаметного уничтожения чужих наблюдателей-конструктов. Надо бы радоваться, что цель найдена, первый бой выигран, только Фебрилусу не до веселья. Во-первых, как выяснилось, в открытом противостоянии ему с ней не справиться. А во-вторых – возможно, он ошибся и она совсем не та, кто ему нужен.

В пользу последней версии были еще доводы. Эти люди обосновались тут не на пять минут: обстоятельно устроили лагерь, навесили долгоиграющую защиту и на себя, и на животных, где-то неподалеку спокойно делают какие-то свои непонятные дела. Те, кого ищут, так себя не ведут. Что это вообще за команда? Что они делают здесь?

Странное место, режущее глаз своей чужеродностью окружающему пейзажу; старинное, но все еще мощное проклятие; наконец, эта песчаная туча над головой… С другой стороны, с чего бы предлагать большую награду за слабую одинокую девчонку? К оракулу не ходи – понятно, что дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Скорее всего это тот случай, когда противник на деле оказался серьезнее обещанного. И что из этого следует?

Возможно, лучшее, что можно сделать в сложившейся ситуации, – это положить все, что взяли, на место и быстро-быстро бежать отсюда. Может быть, тогда обойдется без последствий. Но Фебрилус, прикинув расклад, решил рискнуть, благо чародейки сейчас здесь нет.

– Все, уходим! – нервно крикнул он, отгоняя воспоминания.

Тенью сожаления промелькнула мысль, что то время, пока он просто стоял, глядя, как его рабы разоряют захваченный лагерь, можно было потратить с большей пользой, стирая свои следы. Впрочем, он тут же успокоил себя тем, что времени было слишком мало, а сил и вовсе не осталось. Да и бесполезно: чародейка сильнее и, когда вернется, все равно разберется, что тут произошло.

– Бросайте что не успели взять! Живее!

В лиге от проклятого места давление, которое чувствовалось даже сквозь защиту, пропало, и Фебрилус с удовольствием снял ее. Двое его рабов стали ловко разгружать лошадей. Чародей внимательно пригляделся к подавляющим волю конструктам. Действие проклятия слегка нарушило их работу, но не критично, и он быстро привел их в норму. Хорошо, что тут ничейная территория. За подавление воли жителя империи на ее земле без важных на то причин на него бы быстро наложили наказание, причем довольно серьезное (если доказали бы вину, конечно), а тут… Делай что хочешь, никто никому не пожалуется! Удачно ему попались эти охотники, видимо, отец и сын, – и следы хорошо читают, и местность знают.

Разгрузив поклажу, рабы остановились и посмотрели на чародея. У мужчины постарше по плечу текла кровь, расплываясь красным пятном на рубахе.

– Перевяжи его! – распорядился Фебрилус, наблюдая за тем, как споро молодой кинулся выполнять его приказ.

– А теперь сторожите, чтобы никто по следам не пришел, – велел он, когда работа была закончена.

Рабы кивнули, взяли луки, поправили ножи на поясе и растворились в темноте. Фебрилус перевел взгляд на пленника и недовольно нахмурился. Чародейская защита здоровяка справилась с подчиняющим конструктом, а глаза подозрительно мерцали, отражая свет звезд. Очнулся, значит. Чародей подошел поближе.

– Ты кто? – спросил он.

Бородач зло ощерился и плюнул в своего пленителя, едва не попав на кафтан.

– Значит, не хотим говорить… – Фебрилус тяжело вздохнул. Придется снова ломать защиту, а сил это отнимает порядочно. Но делать нечего…

Он уселся рядом с поверженным здоровяком и стал медленно приводить себя в нужное состояние и восстанавливать ресурсы.

Допрос пленного проходил трудно. Его защита быстро разрушала подавляющие конструкты Фебрилуса, и тому приходилось постоянно их заменять, пока пробитые дыры не успевали затягиваться. Бородач все время выходил из-под контроля, и нужно было очень быстро задавать вопросы, чтобы хоть что-то узнать. А общая картина из выуженных обрывков никак не складывалась. То получалось, что в проклятом месте решил сделать свои дела какой-то мейх, то – чародейка (вроде бы именно та, которую разыскивают так много охотников). Фебрилус еще долго не мог понять, кто это такой – «мейх», пока не сообразил, что бородач имеет в виду искусника. Вроде бы в древности их так называли.

К сожалению, в истории Фебрилус был не силен, поэтому и не сообразил сразу. Не воспринял серьезно информацию об искуснике, вернее, как-то не осознал услышанное. Он никогда с ними не сталкивался по причине своей относительной молодости: в войне не участвовал, да и просто не сложилось. Зато сразу проникся и задумался после того, как очнулся с ломотой во всем теле и спутанными мыслями. А всего лишь хотел посмотреть, что находится в сумках, захваченных с места привала чародейки. Однако презрительный смех пленника заставил его разозлиться и собраться.