— Оттуда, — передразнил я, — тут такая штука… Оказалось, что наш БАСКО — он немного демон. На полставки подрабатывает, потому что время тяжелое. Вот я и разрешил ему в нас вселиться, чтоб силы восполнить. Мне хватило одной руки, но у тебя, Софа, случай серьезнее. Поэтому пришлось отдать ему твой мозг. Прости.

— ТЫ ИДИОТ?! — взвыла она сиреной и тут же принялась сдирать несчастный передатчик с запястья, — вот поэтому мне просто никак нельзя умирать! Сразу же наворотишь таких дел, что за тыщу лет не расхлебаешь! А тебя, сволочь, — обратилась она уже к БАСКО, — я сейчас вытравлю и запечатаю!

Из ладоней Софы выросли две толстые серебристые нити. Они угрожающе покачивались в воздухе и даже потрескивали. Температура сразу же упала на добрые десять градусов. Тут я и понял, что шутка далеко зашла. Щас она опять всю ману просадит — и здрасте-приехали, наша сказка хороша, начинай сначала! Софа тем временем опять забормотала свою тарабарщину непонятную.

— Все-все, — осадил ее я, — давай втягивай свои щупальца осьминожьи, пошутил я. Не демон он. Просто пока ты в коматозе валялась, мы небольшую модификацию произвели перестраховки ради. Чтоб больше таких сюрпризов не было, как с твоей кровопотерей.

Нить из ее ладони резко, со свистом рванулась вперед и остановилась в миллиметре от моего лица. Но я даже не вздрогнул. Почему-то кишками чувствовал, что вреда бы от них мне особого не было.

— Дурацкая шутка у тебя, — заявила Софа.

После этого нити втянулись обратно, и больше про демонов речи не было. Но на передатчик моя спутница все равно косилась с подозрением. Я ее не осуждал. Сам к этому электронному балаболу не привык пока. И черт знает, привыкну ли вообще.

Так, побалагурили и хватит, шутки в сторону.

— Тем не менее, БАСКО, вопрос по поводу состояния дороги меня все еще волнует. Давай к нему вернемся.

Он отозвался незамедлительно.

— КАК Я УЖЕ УПОМЯНУЛ, ВИКТОР, В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ ТРАССЕ М21 ПРИСВОЕН СТАТУС “ЗАБРОШЕНА”, ПОЭТОМУ СОСТОЯНИЕ ДОРОЖНОГО ПОЛОТНА… ВАРЬИРУЕТСЯ.

Я нахмурился.

— Варьируется? И в каких пределах?

— ОТ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОГО ДО НЕПРОХОДИМОГО. ОДНАКО ЭТО ВСЕ ЕЩЕ НАИБОЛЕЕ ПРИЕМЛЕМЫЙ ПУТЬ СЛЕДОВАНИЯ ДО ПУНКТА НАЗНАЧЕНИЯ. ПО МЕРЕ ПРИБЛИЖЕНИЯ К ПРОБЛЕМНЫМ УЧАСТКАМ Я ПРОИЗВЕДУ СКАНИРОВАНИЕ МЕСТНОСТИ И СКОРРЕКТИРУЮ МАРШРУТ.

Уверенности это заявление не вселило. Все-таки БАСКО товарищ чудной, еще заведет в чащобу или болото, а потом скажет что-то в духе “ну не шмогла я, не шмогла, извиняй”.

Те же мысли, видимо, посетили и Софу, потому что она поглядела на меня с тревогой. Я поднял большой палец — универсальный жест одобрения и уверенности. Хотя план одобрял не особо и уверенности как таковой не чувствовал.

— Ладно, Сусанин, веди тогда. Но помни — если накосячишь, я тебе на открытом процессоре операцию проведу без анестезии!

— УГРОЗА ПРИНЯТА К СВЕДЕНИЮ, — меланхолично отозвался БАСКО, — СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ.

Сначала я хотел спросить, каким образом, ведь тела у него нет. По крайней мере, видимого. Но через пару мгновений в поле зрения появился шарик, очень похожий на перекати-поле, которые по пустыне туда-сюда валандаются в ковбойских фильмах. Он неслышно прокатился по полу и прошел сквозь стену у двери в коридор. Мы с Софой переглянулись.

— ВАМ ОСОБОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ ВЫПИСАТЬ? — спросил БАСКО.

“Перекати-поле” долго водило нас по коридорам и вывело к тяжелой кабине с решеткой.

— СТУПАЙТЕ ВНУТРЬ, — скомандовал наш проводник, — НИЧЕГО НЕ БОЙТЕСЬ, ЭТИ МЕХАНИЗМЫ ПРЕКРАСНО ФУНКЦИОНИРОВАЛИ ВСЕГО ШЕСТНАДЦАТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ НАЗАД.

В кабину лифта мы входили как смертники в зеленый коридор. Пока она поднималась с адским скрипом, скрежетом и лязгом, мы оба молились. Она — каким-то своим божествам, а я Стивену Хокингу.

Кто-то из них в итоге соизволил помочь — кабина благополучно остановилась и распахнулась. Глаза резануло — за почти две недели в полутьме солнечный свет мы успели позабыть. Я ступил на землю и только тогда осознал, что маленькая, тонкая ладонь очень цепко сжимает мой бицепс.

На поверхности расцветал полдень. Лучшего для отправки в долгий путь и придумать нельзя.

— Ну что ж, — сказал я Софе, — лиха беда начало. Пошли.

Софа вроде умная девка, а все равно к браслету отнеслась с опаской. Все косилась на него да рукой подергивала, будто примерялась, как его половчее снять в случае подлянки. Но это можно вполне объяснить. Уровень технологического прогресса не сопоставим, все равно что древнему египтянину, который в мужиков с собачьими головами верит, показать адронный коллайдер.. У нас как раз один такой выстроили под Самарой-городком, и теперь там, в этом городке, уже никто не беспокоится. В отличие от Софы.

А БАСКО только масла в огонь подливает: «СОФИЯ, БУДЬТЕ БЛАГОРАЗУМНЕЕ И НЕ ТРАТЬТЕ СИЛЫ. ВО-ПЕРВЫХ, БРАСЛЕТ ИЗГОТОВЛЕН ИЗ УЛЬТРАПРОЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ И НЕ ПОДДАЕТСЯ УНИЧТОЖЕНИЮ, А ВО-ВТОРЫХ, ДАЖЕ ЕСЛИ ВАМ УДАСТСЯ ЕГО СНЯТЬ, ТО МЫ ВСЕ РАВНО ПРОДОЛЖИМ НАШЕ С ВАМИ ОБЩЕНИЕ ИЗ БРАСЛЕТА ВИКТОРА».

Силы и правда стоило экономить. Солнце выкатилось в зенит и теперь нещадно припекало маковку. Хорошо, что я теперь с короткой стрижкой, какая-никакая, а вентиляция. Я отхлебнул из бурдюка, что болтался на поясе и вытер губы рукавом. А рукав-то в дырах уже весь, как сыр пошехонский. Нехорошо.

Честно говоря, вид у нас становился все более бомжеватым. Но бомжи из нас при этом получались странные, с легким оттенком параноидального расстройства и страсти к накопительству. Если б кто нас увидел, мог бы удивиться — откуда у бездомных столько вещичек хорошего качества: армейские рюкзаки, куча жрачки, странные приблуды на руках. Да и по трассе шкандыбают смело, не таясь. Подозрительно.

А чего ж бояться? После лабораторного апгрейда я полагал, что могу кипятильник начистить самому Сатане. Рациональная часть моего рассудка говорила, что его не существует. Но я в последнее время редко на нее полагался. Слишком много новых переменных появилось.

Голос разума слушал разве что в отношении Софы, за которой все еще требовался глаз да глаз Ее биометрические показатели уже не пылали как стоп-сигнал светофора, поменяли оттенок на желтый. Аппетитный такой, как у горчички. Дижонской там, или французской… И бургер… Бургер хочу, с огромной толстой котлетой из свинины, с двойным сыром, побольше кетчупа, горчицы, соленых огурчиков, ммм…

— Рот закрой.

— А?.. Э?

Видение улетучилось, вернув меня в реальность. Жесткую и жестокую реальность.

— Муха влетит, говорю. Рот прикрой, а то слюни уже текут рекой.

— Ни хрена ты поэтесса! — воскликнул я. — Что еще расскажешь?

— Да опять, поди, про сиськи думаешь.

— Пф! — возмутился я, — На кой ляд мне какие-то сиськи, когда вместо них мог бы быть бургер. Сочный, мягкий, аппетитный…

— Какой еще бюргер?

— Бургер, — поправил я Софу. — Никогда не пробовала?

Она округлила глаза.

— Ты чего? Я ж не людоедка, — она поморщила носик. — Я и с голодухи не притронулась бы к человеку, даже если он немчура поганый.. Это последняя степень падения, дальше только в упыри путь-дорога.

— Ничего ты не понимаешь, темнота деревенская! — заявил я, —. Бургер это две такие круглые булки, между которыми кладут огромную мясную котлету, там еще огурчики, листья салата, сыр, всякие соусы...

— Ну так так бы и сказал: бутерброд.

— Бутерброд, Софа, это хлеб ржаной с маслом из столовки, а тут целое искусство! Это как, простите, хуй с пальцем сравнивать!

— Нууу… некоторые ни тем, ни другим… — многозначительно протянула она.

Я вздохнул. Иногда Софкина простота меня сбивала с толку, хотя стеснительным себя ни за что бы не назвал.

День неспешно катился к вечеру, а наша дорога столь же неспешно теряла приличный вид. С каждым новым пройженным километром попадалось все больше грязи и огромных борозд от деревянных колес.