– Нет.
– Ха! Скоро ты всё поймёшь. Потому что для тебя у меня заготовлена особая судьба. Но, прежде, мы должны всё же разобраться с Ванджина.
– Путём дипломатии, да?
– Разумеется. И по пути зайдём ещё и к Марии. Я не забываю свои обещания.
– Пойдём вперёд. Боже, кажется, без этого мне во всём не разобраться.
– Верно мыслишь, mate!
Печать четвёртая – Йозеф – Пробуждение
Я проснулся прямо перед Страстным монастырём от очень и очень странного сна. Рядом дремала Мария и лежал мёртвый Щёткин. Кажется, я победил в дуэли... Или нет? И что мы делаем здесь, так далеко от театра? А этот странный сон...
Вопросов стало ещё больше, когда рядом вскочила Мария с бешенными глазами:
– Феликс! Феликс нас вытащил! Мне надо... надо... – оживление её быстро спало, и она лишь ошарашенно водила глазами вокруг.
– Кто вытащил? Откуда вытащил? – я не понимал, что она вообще хотела сказать, – Кто такой "Феликс"?
– Я... Я... не знаю, – сказала она, сама смутившись своей прошлой реплике, – Мне казалось, что вот секунду назад я знала. А теперь, кажется, всё стёрлось. Будто бы только что отчётливо видный сон в миг размылся и потерялся. Осталось только неопределённое ощущение, ну... знаешь?
– Да... Я сейчас ощущаю что-то такое же. Будто бы только что тоже видел сон, который уже сейчас бесследно испарился.
– Так, хорошо. Мы оба видели сон. Но почему? И что мы делали до сна.
– Кажется, я стрелялся с этим... Щёткиным, вот. Была дуэль. И он теперь мёртв.
– А зачем ты с ним стрелялся?
– Кто-то, кажется, меня попросил. Только вот... Кто? Боже... Ничего не помню. Вообще ничего! Будто бы какая-то область моего сознания исчезла...
– Я ощущаю тоже самое... – крыса потёрла затылок, – А ещё, как будто бы старые воспоминания нахлынули... Помнишь, наше венчание?
– Ха! Да! – почему-то в моей голове тоже всплыл тот яркий и приятный день во всех деталях, при том, что я уже много лет о нём не вспоминал, – Я ещё помню, какой путь нам пришлось проделать, чтобы нас повенчали! Мы с тобой чуть ли не пол страны проехали вместе, пока не зашли в тот храм!
– Да, точно! Я помню, как мы ехали в телеге полной соломы, а потом ночевали в обнимку, прячась в конюшнях на переправе!
– Ох-хо! Это было славное время! Мы были молодыми беззаконниками, которые творили террор из общей ненависти к миру!
– Хе-хе, именно! Помнишь, как мы пожгли угольные склады? А как казарму разукрасили? Или вот ещё, как мы с тобой месяц притворялись молодым полковником и его женой, которых мы убили и ограбили на тракте? – Мария, кажется, была не менее восторженной от внезапных воспоминаний, чем я.
– Как такое забудешь? Целых три года нас водили ярость и любовь! И мы за этот срок успели столь многое сделать! Жаль, только всё неожиданно закончилось с твоим уходом... – вдруг, в голове всплыли и не слишком приятные воспоминания о том, что было после нашего с Марией раставания.
– Я бы не ушла, если бы ты не связался... – кажется она хотела завести старую пластинку про то, что я зря связался с большевистской ячейкой и перестал творить хаос с ней на пару, однако почему-то осеклась и помрачнела.
Пару минут она молчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом вдруг сказала:
– Это я вас сдала Охранке.
– Ты имеешь в виду...
– Ваше ограбление провалилось потому, что я заранее рассказала о нём Морозову. Вас ждали на той площади. Мне думалось, что если твоих друзей арестуют, то ты вернёшься ко мне и мы вместе поедем в Польшу. Морозов обещал, что отпустит тебя! Однако, когда я узнала, что царские головотяпы меня обманули и даже не попытались обойтись с тобой максимально мягко, как я того просила, то мне стало так стыдно за своё гнусное предательство. Я поступила отвратительно и из ненависти к себе, сбежала одна. Мне почему-то вдруг стало необходимо в этом признаться. Будто бы я видела во сне такую необходимость...
– О, так вот получается, почему всё случилось так, как случилось... Что же. Ты сказала про то, что признание это навеяно сном. Мне кажется, что и то, что я сейчас больше всего хочу тебя простить, тоже навеяно им.
– Ты не злишься? – Мария явно ожидала от меня более типичной реакции.
– Нет, почему-то я не злюсь. Но и в моём сердце, почему-то пусто.
– В моём же напротив, почему-то всё ещё есть ты.
– Я тут думаю насчёт нашего разговора на сцене... – мне самому не верилось, что я это говорю, – Но, может быть, нам и правда начать всё сначала? По крайней мере, мне вдруг хочется быть с тобою вместе. Снова.
– Ох, – Мария на секунду смутилась, – Тогда, полагаю, мы можем.
Я потянулся, чтобы обнять её и она подалась мне навстречу. Вдыхая странный аромат её шеи, напоминающий финики и оливковое масло, я уткнулся носом в её плечо и прижался посильнее. Давно я не чувствовал себя таким... Нужным? Любимым? Пожалуй, что так. Я вновь обрёл для себя внезапный приют.
Хотя мне всё не давало покоя то, почему это случилось и кто такой этот "Феликс", о котором говорила Мари?
Апокалипсис 1920
Все товарищи его заснули,Только он один еще не спит:Все он занят отливаньем пули,Что меня с землею разлучит.Кончил, и глаза повеселели.Возвращается. Блестит луна.Дома ждет его в большой постелиСонная и теплая жена.Пуля, им отлитая, просвищетНад седою, вспененной Двиной,Пуля, им отлитая, отыщетГрудь мою, она пришла за мной.Николай Гумилёв, "Рабочий"
---
– И так, дело было сделано. Йозеф жив. Мария тоже. Скорее всего, они даже не поняли, что произошло. – сказал Мартин, – Теперь пора, наконец, навестить Ванджина. Я надеюсь, что ты достаточно замотивирован, чтобы провести меня куда следует.
– Хорошо... – произнёс Феликс, – Сделаем то, зачем ты меня впутал в этот ад. Но ты обещаешь ли мне, что я буду свободен после того, как мы закончим?
– Да. – сказал тилацин, злобно улыбнувшись.
В этом лаконичном ответе не было правды. Ибо Австер изначально имел на лиса определённые... планы, ввиду своего странного ощущения их духовного родства. Но что теперь мог поделать тот, кто уже принял на себя роль инструмента в руках судьбы? Поэтому, Феликс понуро заключил:
– Ладно, обещания ты держать умеешь. Я надеюсь, что раз уж ты помог мне спасти моих друзей, которых сам загнал в это странное место, то они будут в безопасности?
– Больше они не замешаны во всей этой истории, mate. Их роль сыграна. Я обещаю, что они не только не вспомнят о своём пребывании в Альчере, но даже и об Обществе. Благо, Йозеф вообще не знал, что та организация, на которую он работает и наше Общество – одна и та же структура. Марии повезло меньше. Ей пришлось стереть большой участок жизни...
– "Большой участок жизни"? "Стереть"?
– Мы путешествуем по сознаниям, Феликс. Если в них что-то забрать или разрушить, то человек об этом даже не вспомнит, будто бы этого и не было. К слову, – Мартин запустил руку в карманы своей военной формы и выудил оттуда маленькую карточку, которую протянул своему собеседнику, – Вот, возьми в подарок. Взял с рабочего стола твоего товарища.
Лис внимательно осмотрел переданный предмет: это была фотография, на которой оказались запечатлены он и Йозеф, стоящие, обнявшись за плечи. Конечно, Феликс прекрасно помнил, как была сделана эта фотокарточка и при каких обстоятельствах. Это было ровно за день до ТОГО СЛУЧАЯ. Безусловно важной даты для обоих сотрудников ЧК. Удивительно, что его товарищ хранил это фото на своём столе. По крайней мере, раньше зверь его не замечал.
Слегка утонув в рассматривании этой, довольно тривиальной, для постороннего картинки, Феликс вдруг сложил предыдущие слова своего спутника и то, что теперь держал в руках:
– Погоди-ка! Так он забудет ТОТ СЛУЧАЙ, раз уж ты вынес эту карточку из его памяти?!
