– Я возьму браунинг. – лис взялся за автоматическую винтовку на двадцать патронов и вздёрнул затвор.

– Я надеялся, что ты это скажешь, потому что я всегда мечтал пострелять из тренч гана. Я столько легенд слышал про то, как американцы наводили им ужас в немецких траншеях!

– И так, где мы его найдём? – спросил я, вставляя последний, пятый патрон в трубчатый магазин.

– Скорее всего, в его кабинете. Я не так давно вышел оттуда и, думаю, что наш клиент ещё там. – Феликс прислонился к двери своей комнаты так, будто бы снаружи нас уже могла бы ждать пачка головорезов, – Но кое-что нам надо сделать перед тем, как ворваться к нему с оружием.

– У тебя есть ещё какие-то планы?

– Только отпустить других работников по домам.

– Если считаешь, что это не нарушит наше преимущество по внезапности...

– Если тот странный зверь нас раскрыл, то у нас уже нет этого преимущества. А так мы не только доброе дело сделаем, но и внесём хаоса в это заведение.

– Если ты так считаешь, то дерзай, я тебе помогу.

Мы вышли в длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались деревянные дверцы. Мы заглядывали в каждую. В некоторых комнатках не было никого. В других же ютились самые разные звери. Феликс быстро объяснял им, что бояться хозяина заведения нечего и вся его сила – пустой фарс. К удивлению моего товарища, почти все отказывались бежать или прятаться. Поскольку многие из них пришли сюда сами, не видя другого пути в своей жизни.

Единицы же были здесь невольно и вот они были рады нашему появлению. Правда, их было всего ничего, и мы не могли позволить себе конвоировать их до самого выхода. Будь их больше, они бы сами пробили себе путь, ну а так, нам пришлось бы жертвовать своей основной задачей. Поэтому мы попросили подождать их в одном месте, пока мы со всем не разберёмся.

Этажом ниже мы вырубили заскучавшую и полусонную охрану в количестве всего двух мордоворотов. И этим очистили себе путь к кабинету председателя "Ада". Всё было даже слишком просто, чтобы так шло и дальше. А потому я даже не удивился, когда внутри мы застали не только Морозова, но и пришедшего по его душу ассасина. Это была Мария, что держала нож у горла волка. Она разочаровано произнесла при нашем появлении:

– Вот оно что. Значит, они не ошиблись. Вы и правда из ЧК.

– Нет! Это всё какой-то бред! – крикнул Морозов, – Это же отпрыск Романовых и мой бывший сослуживец, Йозеф! Как они могут быть чекистами?!

– Ну вообще-то мы и правда сотрудники ВЧК. – сказал я, – Вот, вломились к тебе с оружием, чтобы тебя арестовать. Но, видимо опоздали...

– Ещё как опоздали! – крыска ехидно улыбнулась, – Этот ублюдок теперь мой.

– Какого чёрта, Мария? Какого чёрта ты работаешь на этого Юмалу? Кем бы он ни был... – спросил Феликс.

– Вообще-то, этот парень тоже на него работает. – она прижала нож ещё сильнее к горлу волка, да так что из-под лезвия потекла струйка крови, – И он допустил ошибку, приняв тебя на работу. Можно сказать, что и вовсе подставил всех нас. Хотя я бы на его месте тоже не ожидала бы, что ты оказался краснопузым...

– Вообще-то большевики... – начал было Феликс, но я его быстро прервал.

– Не оправдывайся перед ней, друг. Это мы ещё не знаем кто-кого предал и на кого такого могут одновременно работать анархистка и бывшей беляк. – сказал я.

– Моя задача, чтобы вы этого никогда не узнали. – произнесла Мария, – А для этого мне приказано убить того, кто слишком близко подпустил вашу шайку к нашим секретам.

– И чего ты тогда тянешь? Боишься, что Феликс перешибёт тебе глаз своей пулей? – спросил я.

– Я знаю, что он может. А он знает, что я тут же телепортируюсь, устроив громадный взрыв и всех вас похоронив под завалами. И ты это знаешь. Мы с вами двумя достаточно давно знакомы, чтобы понимать способности друг друга.

– Мою ты не должна знать. – выложил я свой козырь.

– И, тем не менее, я её знаю. Наши старые друзья как-то проговорились, что ты обрёл в тот день, когда вы экспроприировали ту банковскую карету.

– Так ты был среди тех красных бандитов?! – воскликнул Морозов, видимо так и не поняв, что я все эти годы точил на него зуб, – Я думал, что ты был одним из самых верных царю кавалергардов...

– Это было не так. Просто тебе повезло, что у меня за это время так и не выдалось возможности чтобы тебя убить. – признался я.

– Это конечно всё очень трогательно. Прямо целая череда удивительных предательств и открытий друг о друге! – сказала Мария, закатив глаза, – Но я не начинаю действовать только потому, что вы оба здесь. Вернее потому, что Феликса мне было приказано оставить в живых. А он наверняка будет готов стоять с тобой, Йозеф, в обнимку, лишь бы тебя не покалечило моим взрывом. Я могла бы зарезать этого ублюдка, но от вас мне всё равно придётся телепортироваться с созданием громадных фейерверков. Так что, я предлагаю вам компромисс. Вы выходите за дверь, а я подрываю этого урода и сваливаю. Все кроме него останутся живы. Кроме того, у вас всё равно сейчас нет сил, чтобы меня остановить.

– Кажется, она права. – сказал тихо лис.

– И что, мы её отпустим?! – спросил у него я.

– Мы не герои, Йозеф. Мы должны поступать правильно. Но не всегда это возможно. Иногда просто нет возможности всех спасти и всем помочь. Это всё же жизнь, а не сказка.

– Я и не хочу поступать правильно! Я хочу голову этого ублюдка!

– Не всегда выходит получить то, что хочется. – заключил Феликс, а затем протянул мне руку, – Пошли. Мы правда ничего не можем сделать. Достанем её в следующий раз.

Я выдохнул. Головой я прекрасно понимал, что мой товарищ абсолютно прав. Мы ничего не могли поделать. А потому покорно вышли вон, плотно закрыв дверь. Через пару секунд, на другой стороне прогремел взрыв. Очередная нить в этом деле была сожжена.

1905 год - Санкт-Петербург

Мы с Марией сидели на крыше одного из бараков Вяземской Лавры, откуда открывался вид на пустовавшую в ночи Сенную площадь. Девушка ёрзала ногой по пыльной и обветренной кирпичной крыше, то и дело отправляя вниз, на улицу, кусочки красной крошки.

Я смотрел в ночное небо и пытался отыскать среди звёзд что-то, что могло бы подарить мне надежду. На то, что хоть где-то там, среди этих светящихся капелек, прячется справедливость. Пусть в виде иномирцев, сумевших построить чудное общество равенства. Пусть в виде какого-нибудь бога, несущего кару всем тем, кто считает себя в праве заковывать в цепи целые народы и пить их кровь на завтрак.

Между мной и моей боевой подругой, царила тишина. Мы не хотели что-либо говорить друг другу, потому что знали, что от слов будет только хуже. Возможно, они приведут нас обоих к чему-то куда более страшному, чем разрыв дружбы, что тянулась с детства. Разговоры в подобной ситуации всегда приводят к чему-то такому. От этого не убежать и не спрятаться.

– И чем ты займёшься там, в Польше? – я решил наконец нарушить молчание.

Мне хотелось ускорить процесс разрушения того, что мы оба хоте ли бы задержать ещё хотя бы на одно мгновение.

– Мне предложили вступить в Польскую Партию Социалистов, в отряд по спасению и вербовке проклятых. Сейчас, наверное, самый подходящий момент, чтобы исполнить мою мечту. И мне бы хотелось принять участие, в возрождении нашего собственного, польского Беловодья. – сказала она, соскоблив ногой ещё немного кирпичной пыли.