– Какой колоритный у вас раб, Гайя... такой огонь в глазах, такой необычный характер... и фигура ничего. Его зовут Грай, кажется?

– Да, – осторожно ответила я.

По ауре космозонки было отчётливо видно, что она испытывает настоящее сексуальное возбуждение от зрелища мощной полуобнаженной спины Грая и его мускулистых ягодиц, сверкающих в вырезе маскарадных шорт. Никто из нас так и не получил возможность переодеться после ужасного праздника Тигарденского Равноденствия.

– И по какой части он у вас в основном? – продолжила допытываться Мара Танн, не сводя с задницы Грая взгляда чуть раскосых темных глаз, похожих разрезом на миндалевидные кошачьи.

– Он телохранитель.

– М-м... я бы охотно доверила его рукам свое тело. А вы пробовали?

– Нет, – коротко ответила я, чувствуя, как внимательно прислушивается к нашей беседе и к моему ментальному фону Тэймин. – Можно сказать, мы друзья.

– Друзья... с рабом? – поперхнулась Мара Танн.

Ответить я не успела. Фок начал разносить всем чашки с дымящимся тэме, и Грай почти сразу присоединился к нему. Космозонка попробовала напиток, одобрительно хмыкнула и неохотно переключилась на серьезную волну.

– В Чертогах сейчас творится, простите, настоящая тупопожья срань! Кончина Великой Госпожи – всего лишь вопрос времени, к сожалению. Когда я услышала вашу милую беседу с госпожой Задаки через коммуникатор... кстати, ловко это у вас получилось, хорошая идейка... сразу после этого я вызвала комиссию ЗССР, а сама перехватила носилки у самых покоев. Там уже их караулила наша пронырливая Фи. Ну, я и растолковала ей, что комиссары Содружества уже на подходе, а сама собираюсь подождать их в покоях Бирэлеи Танн. Как родственница, я имею на это полное право... правда, под надзором ее свиты и телохранителей. Но почти все они погибли при взрыве. Так что Фи могла бы легко ее устранить, но помешал наш уважаемый куратор комиссии.

Мара Танн посмотрела на посла Делла, и тот признал:

– Благодаря вам, я успел вовремя.

– А Великая Госпожа приходила в себя? – спросила я.

– После того, как медики стабилизировали ее состояние, она очнулась, – кивнула космозонка. – Накачали ее, конечно, всякой химической дрянью под завязку... Но она всё равно очень плоха. Пока Фи не было, я рассказала ей всё, что узнала, и она пожелала, чтобы вы немедленно явились к ней.

– Немедленно?! – я прикрыла глаза и в отчаянии застонала.

Мучения этих кошмарных суток когда-нибудь закончатся?

– В моем сопровождении, – добавил посол Делл.

– В нашем сопровождении, мастер Делл, – отчеканил мой отец. – В нашем. Вы же видите, девочку чуть не убили. Это чудо, что она осталась жива.

– Можно, я хотя бы в порядок себя приведу и переоденусь? – кисло спросила я и выпила свой тэме залпом, почти не чувствуя обычно такого бодрящего горьковато-ароматного вкуса.

Когда я самостоятельно проковыляла к выходу, отказавшись от помощи Тэймина и Грая, мастер Фьолл тревожно сказал:

– Я пришлю к тебе мастера Ренна. Пусть посмотрит, что можно с ногами сделать.

В коридоре меня нагнала Мара Танн.

– Вам обязательно понадобится хоть один сопровождающий раб, Гайя. Регламент лучше соблюдать. Возьмёте своего телохранителя?

– Нет, он слишком вымотан. Лучше я позову... кстати, а где Грю? – обеспокоенно вспомнила я.

– Не волнуйтесь, он покинул Чертоги вместе с тем вашим черноголовым уродцем и Граем... Отсыпается, наверное, – предположила Мара Танн и разочарованно вздохнула: – Что ж, жаль насчёт Грая... признаться, он мне приглянулся. Такой экземпляр пропадает, а вы даже и не думаете опробовать. Может, продадите его мне?

Я поморщилась с неудовольствием.

– Друзей и близких продавать нельзя. Неужели вам бы захотелось продать, к примеру, собственного брата..?

– Норт – это совсем другое. Он родная кровь и...

Космозонка помрачнела, а я, услышав знакомое имя, остановилась, как вкопанная. Чужие намеки и собственные подозрения только что обрели подтверждение из первых уст...

Именно Норт, «живой мертвец» наркоманки со спутника Демо, и оказался тем самым конфискованным рабом из высокородной семьи Танн. Сыном главной политической соперницы Фирэлеи Танн.

И если я правильно поняла разболтавшийся этой ночью планетарный разум Тигардена-2, то он подстроил «случайность» с приобретением Норта для того, чтобы тот был возвращен в лоно семьи именно с моей помощью. Тем самым добившись от матери Мары Танн и возрождения политических интересов, и благодарности за спасение сына.

– Мара... – начала я неуверенно. – Мне нужно кое-что показать вам. Давайте заглянем в мой домашний лазарет для рабов.

Космозонка оживилась.

– Вы и рабов лечите? Мы с матерью, кстати, тоже думали о том, что лишать свое имущество медицинской помощи – ужасная глупость и расточительство...

Она продолжала говорить что-то ещё, когда я тихонько открыла дверь лазарета и шагнула внутрь. Тос и Норт лежали на своих импровизированных койках, причем Норт спал крепким сном, а Тос мучился бессонницей и таращился в потолок. Увидев меня, он сел.

– Госпожа..!

Я приложила палец к губам и указала на соседа.

-– Тихо, Тос. Не разбуди его.

Мара Танн прошлась по лазарету, изучая обстановку. Она надолго задержалась возле медицинского стеллажа с аптечкой, и мне пришлось привлечь ее внимание к Норту самой, чтобы сэкономить время.

– Мара, взгляните на этого раба.

– А что с ним? – равнодушно спросила она, оборачиваясь и подходя ближе к спящему. – Какая-то редкая боле...

Она резко замолчала и впилась внимательными кошачьими глазами в спокойное лицо со скорбной складкой между бровей, которую не разгладил даже мирный сон.

– Норт..?

Сидящий на соседней койке Тос ошеломленно взирал на космозонку – с виду типично высокомерную и самоуверенную, – которая вдруг тяжело опустилась прямо на край старой койки-софы рядом со спящим рабом.

– Почему он в лазарете? – резко спросила Мара Танн. – И как вы догадались, кто он?

Ее тон был неприятным и довольно-таки обидным, как будто ее брат именно моими усилиями оказался в столь жалком состоянии. Да и мысли, потеряв стройность логики, вдруг наполнились подозрениями насчёт моей персоны.

Я подавила вспышку раздражения и сказала:

– Ваш брат оказался у меня всего несколько дней назад, когда я была на спутнике-курорте Демо. Его передала в качестве компенсации за ущерб какая-то космозонка, не очень адекватная, судя по поведению... А как он попал к ней, понятия не имею.

– Госпожа Гайя, – робко позвал Тос, – если позволите, я расскажу.

– Говори! – отрывисто велела Мара Танн, не дав мне вставить и слова.

– Госпожа Юхучон, которая передала нас за физический и моральный ущерб во владение госпоже Гайе, выкупила нас всего за пару дней до этого из Дома Смерти на острове Хиро. Нас сдала туда на ликвидацию, как бросовых рабов, госпожа Кройд... а к ней мы попали из рабской резервации в один день из двух разных партий конфискантов.

Глаза Мары Танн опасно сощурились.

– Кройд, значит... А не Сайда ли ее имя?

– Да, госпожа, – подтвердил Тос. – Это у госпожи Сайды Кройд мы дошли до состояния бросовых рабов. Норт пытался ей рассказать, что он родной сын госпожи Ойсу Танн, но она приказала ему молчать и отправила в учебную комнату на жёсткую программу обучения... а в последний раз, перед отправкой на ликвидацию, она так долго держала его в силовой пресс-комнате, что он чуть не умер прямо там.

В тихом пространстве лазарета послышался самый настоящий скрип зубов. Кулаки Мары Танн сжались, предвещая неизвестной госпоже Сайде Кройд огромные неприятности.

– Гайя... – мягче сказала она. – Так как вы догадались? Ни за что не поверю, что это произошло случайно. Уж извините, но в интригах вы полный профан, раз полезли спасать умирающую Бирэлею Танн из обвала и тем самым подписали себе смертный приговор. Я хочу знать всех, кто замешан в этом деле.

Я пожала плечами. То, что меня признали никудышной интриганкой, никоим образом не задевало самолюбия. Что в этом слове почетного-то?