Обычного отвращения, которое Грай проявлял к большинству космозонок, в палитре видимых эмоций я не заметила. Были только поверхностный мужской интерес да насмешливо-пренебрежительное любопытство, навеянное вчерашними воспоминаниями о ее пьяных откровениях на празднике.

– Госпожа Гайя? – вопросительно произнес он.

– Да, Грай, – кивнула я. – Будь так любезен, составь компанию младшей госпоже Танн.

Помедлив, он ответил стандартным «Как пожелаете, госпожа», но уже уходя, я почувствовала спиной его возросшую тревогу и недоумение. Ещё бы! Сама не понимаю, на каких запасах сил ещё держусь – не иначе, отец подпитал меня энергетически во время ментального сеанса воспоминаний.

На заднем дворе в колючем кустарнике притаилась Улла в компании своего закадычного друга-индрика и выскочила сразу же, как только шедший впереди посол Делл поравнялся с зарослями.

– Отец, – жалобно обратилась она к нему, – когда уйдет госпожа-космозонка? Я не могу уснуть, пока она здесь, а скоро утро... Она ведь не заберёт нас с Тэймином?

– Нет, милая, – посол Делл обнял ее и ласково погладил поверх чёрной маски. – Мы ей не позволим.

Тут девочка заметила нас с Тэймином и робко сказала:

– Ясной сингулярности, Гайя Фай... Удачного синтеза, Тэймин.

– Все будет хорошо, Улла, – он ободряюще похлопал ее по плечу. – Ложись спать.

Она упрямо покачала головой и отступила за широкую спину посла Делла, а семенящий за ней индрик помахал мне большими ушами, одновременно посылая мысленный шепот:

«У нас бессонница... придется будить Муирне с ее песней-колыбельной...»

Тэймин нетерпеливо взглянул на тропу, ведущую через сады миртофеля, затем протянул руку, намереваясь усадить меня к себе за спину. Лугайу Фьолл быстро шагнул между нами и с ноткой неясной угрозы предупредил моего ощетинившегося спутника:

– Полчаса, Тэймин Делл. Не больше. А затем я заберу свою дочь на микроаэробусе.

На другую половину острова Йо мы добрались в считанные минуты, воспользовавшись сверхскоростными навыками Тэймина. Сидя у него на закорках и пряча лицо от ветра, я отделалась только дико всклокоченными волосами.

– Пещеры плывчи, – тихо сказал он, остановившись и осторожно спуская меня на землю.

На побережье в этой части острова совершенно отсутствовали удобные для купания песчаные пляжи. Весь берег был изрезан неровными пиками острых скал, скрывающих под собой целый лабиринт подземно-подводных пещер. В одну из них и направился Тэймин.

Прилив почти не затрагивал это тайное убежище. Бросались в глаза следы чьей-то хозяйственной активности – охапка слежавшихся сухих водорослей, которые использовали вместо подстилки, аккуратно сложенная в углу кучка рыбьих костей, пустых ракушек и обрывков от упаковок сухого рабского пайка.

– Вот это мне совсем не нравится, – я ткнула пальцем в водоросли друри. – А вдруг и запах их вреден для диниту?

И немедленно развила бурную деятельность по выдворению из пещеры всех ошметков бывшей подстилки. Потом взглянула на неровный пол и каменные выступы сомнительного удобства.

– Жестковато тебе будет тут лежать, – пробормотала я.

– Ничего страшного, – равнодушно ответил Тэймин, исподлобья следя за каждым моим движением. Показалось, что его зрачки начали светиться ярче обычного.

Спохватившись, я вспомнила о предупреждении Рогниу Ренна насчёт последнего этапа ядерного синтеза разума и заторопилась.

– Оставлю тебе свой халат. Он толстый и мягкий. Не возражай. В твоей безрукавке и тонких штанах не очень-то полезно ночь на холодных камнях коротать. Надо что-то придумать со сменой рабской одежды, – посетовала я, – но никак времени не хватает. Что ни день, то аттракцион неожиданностей...

– Гайя...

Тэймин покачал было головой, но я уже бросила махровый халат на ближайший выступ, оставшись в домашнем сарафане с большими накладными карманами. Это был первый случай, когда я облачилась во что-то иное, помимо вечного комбинезона. Бесформенный халат не в счёт, хотя и сарафан не назвать облегающим. Обычная прямая модель с запасом по бокам и молнией спереди.

Тэймин перемену в одежде сразу заметил, и она его не на шутку напрягла. Я почувствовала, как в пещере нарастает давление энергетики диниту, отзываясь в его ауре ярко-красными всполохами.

– Тебе пора.

– Да-да, я ухожу. Пусть у тебя все отлично получится, Тэймин, – я криво улыбнулась и добавила шутливо: – Надеюсь, что узнаю тебя, когда снова увижу.

– Я напомню. Иди.

– Да... доброй ночи... то есть утра... – я смешалась, мотнула головой и решительно направилась к выходу из пещеры, чувствуя на спине огненный взгляд.

И уже на самом пороге меня догнал его прерывистый голос:

– Нет, подожди!..

Внезапно он оказался совсем близко. Зрачки, испускающие сияние нереальной интенсивности, как самые настоящие звезды, приковали к себе всё моё внимание... ошеломили и загипнотизировали. Нестерпимо ярко искрили наши ауры.

Тэймин хрипло зашептал:

– Целые сутки в каменном склепе... и вот вместо меня снова раб, зацикленный на светлых моментах прошлого. Я устал спасаться детством. Подари мне свою последнюю фантазию, Гайя! Обними... вот так... – он поднял меня за бедра и шагнул к стене, давая почувствовать жесткий напор вздыбленной плоти, – ...и поцелуй... вот так...

Теплая маска прижалась к моим губам, в рот скользнул горячий язык – поначалу неумелый, но полный энтузиазма. Устоять перед собственной фантазией я не смогла и без толики здравого смысла включилась в игру, наслаждаясь мужской инициативой. Дразнила кончиком языка и отступала, вынуждая углублять и углублять этот восхитительно долгий поцелуй. Окончательно потерять голову мешала только маска, внося в ощущения диссонанс лёгкой неправильности, чужеродности.

Так сильно захотелось сорвать ее и выбросить, что я прервала поцелуй сама и провела пальцами по отверстию для рта, бессознательно нащупывая края искусственной органики.

Тэймин застонал и медленно, еле сдерживаясь от порыва разодрать всю одежду, начал опускаться вниз, скользя лицом в маске вдоль всей молнии сарафана. Я нащупала ногами опору и встала, с трудом соображая, что происходит. А когда поняла, то судорожно дернулась.

Удерживая меня обеими руками, Тэймин глубоко вдыхал запах скрытого под сарафаном тела и не остановился даже тогда, когда его нос поравнялся с нижней частью моего живота.

– Останови меня, Гайя... – глухо проговорил он, и его вибрирующий голос отозвался где-то в глубине моего женского естества сладостными спазмами. – Я... не могу...

Окружающий мир плыл перед глазами, как пьяный, все ощущения сосредоточились там, внизу, между инстинктивно сжавшихся бедер. Я пыталась сглотнуть, чтобы найти свой невесть куда пропавший дар речи, но ничего не получалось. Прерывисто дыша, я просто открывала и закрывала рот, словно рыба, оставленная на берегу коварной морской волной.

А затем подол сарафана медленно пополз вверх.

Всецело поглощённый процессом, Тэймин стоял на коленях и жадно следил за движением собственных рук, задирающих тонкую ткань на моем теле до самого пупка. Затем снова подхватил меня за бедра... и усадил на свои широкие плечи, чтобы получить полный доступ к тому месту, что искушало и манило фантастическое обоняние, присущее чистокровным диниту.

Пребывая в каком-то полуобморочном состоянии от его действий и одновременно наслаждаясь ими, как сумасшедшая, я познавала вместе с Тэймином тайну непреодолимого зова ферромонов под струнный напев резонирующих аур.

Он даже не осознавал, что творит.

По сути оставаясь девственником, несмотря на принудительный опыт с госпожой Муй Задаки, Тэймин понятия не имел о таких интимных вещах, как куннилингус, ланет, кумбитмака или ламбитус – кто как называет эту пикантную форму женского удовольствия. Он просто следовал желаниям, которые нашептывали ему инстинкты: найти источник влечения, средоточие невидимого гормонального волшебства аттрактантов и феромонов, чтобы погрузиться в них и утолить жажду взбудораженного обоняния.