Какое-то время мы втроём сидели молча. Рогниу Ренн облепил голову пациента датчиками, считывал данные на планшет и попутно сканировал ментальное поле своим даром. Тэймин морщился, но терпел. И я всё время чувствовала, как он поглаживает большим пальцем внутреннюю часть моей ладони. Вначале это происходило неосознанно. Но как только у меня перехватило дыхание от волны нежного возбуждения, он бросил на меня горящий взгляд и уже не отводил его. А подушечка его пальца продолжала рисовать круги и спирали на моей коже.

Между нами сформировался тоненький ментальный канал тет-а-тет – творение Тэймина, который поддался искушению спросить:

«Тебе нравится?..»

Ответ он прекрасно знал, видел и чувствовал, но желание пофлиртовать и поддразнить нас обоих внезапно перевесило в нем здравый смысл. Его ментальный фон изменился, потяжелел... и словно бы начал испускать дурманящий аромат мускусных ферромонов.

«Да, нравится... но не нужно этого делать, пока мастер Ренн здесь».

«А если он уйдет..?» – тягуче и голодно осведомился Тэймин.

Всего на один безумный момент меня накрыло воображаемой картиной: вот мы остаёмся в комнате одни, и Тэймин прижимает меня к стене... но не так, как совсем недавно пришпилил за горло мастера Ренна, а с нежной силой и настойчивостью, приникнув ко мне всем своим телом и вынуждая обхватить его поясницу согнутыми в коленях ногами... проклятая черная маска куда-то исчезает, и я чувствую, как горячие губы Тэймина терзают мой рот в глубоком ненасытном поцелуе...

Я поспешно тряхнула головой, отгоняя соблазнительные фантазии, но было поздно. Зрачки Тэймина полыхнули бешеным жаром, а легкие поглаживания ладони превратились в жёсткий захват.

– Тэймин Делл, – вдруг сказал мастер Ренн, не отрывая взгляда от планшета, – растущая активность вашего ментального ядерного синтеза, конечно, радует... но вы рискуете сорваться. Сосредоточьтесь на руке Гайи Фай, как источнике для медитации.

Чтобы отвлечься от смущения, я поинтересовалась:

– А как происходит ядерный синтез разума?

Рогниу Ренн одобрительно кивнул, принимая идею переключить мысли присутствующих в мирное русло, и принялся рассказывать монотонным голосом лектора:

– Молодой диниту отправляется в уединённое место... в сложных случаях под наблюдением опытного мастера... и проводит там несколько сознательных часов, медитируя на любой источник, способный стабилизировать его эмоциональное состояние. В то время, как происходит раскрытие созревшего ядра разума, другое ядро – мы называем его временное или псевдо-ядро, отвечающее за контроль детского и подросткового сознания, – начинает процесс сближения под воздействием сильного ментального притяжения. Скорость ядерного слияния у всех происходит по-разному, но итог всегда один – высвобождение огромного количества ментальной энергии и погружение сознания в суточный целебный транс. Во время заключительного этапа процесса рядом с диниту находиться крайне нежелательно. Только опытные мастера могут защитить свои разумы от бесконтрольного выброса чужой ментальной энергии...

– А что будет, если рядом все же кто-то оказался? Неопытный и беззащитный?

– Во всех известных случаях зафиксированы разные результаты, – пожал плечами мастер Ренн. – Представители других рас, особенно пси-нулевые, могут сойти с ума или просто потерять чувство собственной личности. А неопытные диниту мгновенно впадают в тот же транс... родственный тому, который происходит после ядерного синтеза разума. Правда, выходят из него не обновлёнными, а истощенными, затратив много сил на восстановление ментальных полей.

Увлеченно слушая мастера Ренна, я и не заметила, как в комнате появился посол Делл. А потому вздрогнула, когда он положил руку на плечо Тэймина и требовательно спросил:

– Сколько уже процентов, мастер Ренн?

– Пока девять-десять... приблизительно, – ответил тот, сверившись с данными планшета. – Но процесс ускоряется, посол Делл. Вашему сыну необходимо срочно найти ментально изолированное пространство.

– А склады для хранения и переработки урожая не подойдут? – предложила я. – Они достаточно далеко от жилой части острова и...

– Нет! – категорично отказался Тэймин.

Его отец и мастер Ренн понимающе переглянулись, а я вспыхнула. Как-то не подумала, что после того, что там между нами произошло, Тэймину будет сложно сохранять в памятной обстановке спокойствие.

Ни на кого не глядя, он продолжил:

– Есть одно место в той части побережья... зимние пещеры плывчи. Я предпочел бы провести время там, в естественных природных условиях, а не в искусственной постройке. И один, без мастера Ренна, отец. Он меня сейчас... будет отвлекать.

– Ты уверен, сын? – нахмурился посол Делл. – Он бы надёжно подстраховал тебя.

– Уверен, – с нажимом ответил Тэймин, ставя жирную точку в неприятном разговоре. – И у меня только одна просьба.

– Я слушаю.

– Пусть Гайя Фай проводит меня в пещеры плывчи. Ей ничего не грозит. Если что-то пойдет не так, она всегда может обездвижить мое тело через контроллер маски. Это ее право.

Мара Танн, уже переместившаяся из лазарета в фойе, куда мы спустились всей толпой вместе с присоединившимся мастером Фьоллом, была крайне недовольна задержкой. И даже не столько из-за того, что к нашему визиту Великая Госпожа может скончаться, сколько из-за матери. Космозонка только что закончила краткий, полный намеков, эмоциональный разговор с ней по коммуникатору и горела желанием поведать все подробности лично. Надежда воскресить в родительнице жизненный азарт и былые амбиции буквально поджаривала ей пятки.

– Сколько вас придется ждать? – хмуро уточнила она. – Час, два?

– Полчаса, – отрывисто ответил вместо меня Тэймин, резко выбиваясь из образа молчаливого раба и не скрывая своего нетерпения распрощаться со всеми на ближайшие сутки. Присутствие множества разумов вокруг всё больше начинало его напрягать.

Космозонка изумлённо уставилась на него. Впервые раб, не считая ее собственного брата, обратился к ней без приставки «госпожа».

– Однако! – пробормотала она. – Гайя, вы понимаете, что, согласно рабскому регламенту, ваша наглая собственность только что заслужила двадцать ударов плетью? Вы совсем распустили своих рабов. Во всем нужно знать меру.

Опасаясь, как бы Мару Танн при всей ее толерантности к моим причудам не переклинило, я быстро сказала:

– Он будет наказан.

– Неужели? – с сомнением протянула она. – Я так понимаю, он ваш любимчик. Решила бы даже, что персональный ублаженец с перспективой стать первым мужем, если бы не маска. Таких в мужья не берут.

– Почему?

– Рабы в масках, говорят, психически опасны, неуравновешенны, непредсказуемы. Представляете, вот сделаете вы его первым мужем, насладитесь покорным обожанием... и попутно смазливым лицом, если оно вас не разочарует... а наутро новоиспечённого муженька вдруг торкнет, и вот вы уже лежите бездыханная, придушенная теми же ручками, что вас так горячо ласкали ночью. И плевать ему на то, что по закону его ждёт мучительная смертная казнь. Тем более, что при наличии запаса изворотливости можно и сбежать... Ошейник и маска-то уже не преграда.

Какая-то острая мысль из всей этой речи царапнула краешек моего усталого и обеспокоенного сознания, но появившийся в дверях фойе Грай спугнул ее.

Мара Танн с нескрываемым вожделением оглядела его и даже не заметила, что уже второй раб нарушает при ней регламент тем, что не стал опускаться на колени.

– Ладно, – решила она. – Матушка обещала сразу известить, если у Великой Госпожи появятся признаки скорой агонии. Подожду в гостиной, Гайя...при условии, что ваш телохранитель будет всё это время охранять мое хрупкое тело.

Последнюю фразу Мара Танн произнесла таким многозначительным тоном, будто вознамерилась во что бы то ни стало изнасиловать ничего не подозревающего Грая. Последний, услышав ее слова, смерил упомянутое тело оценивающим взглядом и быстро опустил голову, чтобы спрятать кривую усмешку.