Гораздо более сложным выглядит вопрос о времени выпуска первых серебряных монет с головой бородатого сатира в венке из листьев плюща, как «говорящего» символа этого царя. Одни нумизматы относят их ко времени последних лет царствования Сатира, другие — к несколько более позднему времени. Однако в общем контексте важно, что они чеканились от имени Пантикапея. А это скорее всего значит, что его гражданская община выпуском монет с головой сатира демонстрировала свою приверженность правителю, одобрение его устремления создать единое государство эллинов на Боспоре Киммерийском. Тем самым выражалась поддержка религиозным воззрениям, в основе которых, бесспорно, находился культ Диониса с его свитой. Не случайно образ сатира в самых ранних художественных изображениях становится на долгие десятилетия, — вплоть до конца III в. до н. э., — основным монетным типом Боспорского государства.

Изображение сатира и стоящего на колосе грифона с копьем в зубах на монетах Боспора. IV в. до н. э.

Из всего сказанного следует, что не только наследники Сатира, но и граждане Пантикапея как столицы созданной им державы долго сохраняли о нем память, возведя омонимическую связь его имени с образом любимого спутника бога Диониса во взаимосвязи с грифоном — символом Аполлона в государственную эмблематику. В окончательном варианте политика Сатира по созданию единого государства, предпринятые им шаги по налаживанию торговых связей с городами Эгеиды, в первую очередь с Афинами, и установлению мирных взаимоотношений со скифами представляли особый интерес для многих эллинов, особенно пантикапейцев, которые надеялись при сильном правителе достичь процветания. В общем так оно и получилось, но уже при наследниках Сатира.

Получив власть на Боспоре после смерти отца в 390/389 г. до н. э., Левкон правил очень долго — до 349/348 г. до н. э. По всем данным видно, что он не только продолжал экспансионистскую политику своего отца, но и во многом превзошел его. Эллинское имя нового правителя Левкон (буквально — «белый», «сверкающий», в переносном смысле — «приносящий счастье») не могло не импонировать его греческим подданным. В нем они видели надежду на улучшение собственной жизни. То, что Сатир дал своему первенцу такое имя, видимо, было не случайным. Обычно в царских династиях выбору имени уделялось особое внимание. Если Спарток нарек старшего сына греческим теофорным именем Сатир, то в этом можно усматривать его особую приверженность веселому божеству из свиты Диониса, рождение сына в дни дионисийских празднеств, его брак с эллинкой и желание угодить своим подданным из греческих городов. Происхождение имени второго сына Селевк не совсем ясно. Большинство ученых связывает его с северо-македонским происхождением.

Однако Сатир, будучи также женатым на знатной эллинке, именами своих сыновей (Левкон, Горгипп и Метродор) еще более упрочил традиции греков в своем роду. Нельзя исключать, что имя Левкон хотя бы косвенно связывается с нимфой Ино, больше известной как Левкотея (белая богиня). Если Спарток, а затем и Сатир почитали Диониса, то, естественно, хорошо знали его мифологию. Именно Левкотея после смерти своей сестры Семелы взяла на воспитание ее сына Диониса, провозглашая всюду его божественность. Небезынтересно и то, что на монетах Нимфея времени Сатира с лицевой стороны изображена женская голова, на обороте виноградная лоза. Скорее всего, это образ Ино-Левкотеи, как спасительницы Диониса, будущего бога виноградарства и виноделия, и вместе с тем морское божество, спасающее всех терпящих бедствие на воде. Такое сочетание символики наталкивает на мысль, что Сатир был женат на знатной нимфеянке. Этим самым объясняется его нежелание вести лично прямые военные действия по захвату Нимфея. Разумеется, это всего лишь предположение. Но попытка разгадки настоящего смысла имени правителей всегда привлекает интерес.

Несмотря на то, что Левкон получил в наследство во многом экономически подорванное государство, он сумел наилучшим образом и довольно быстро преодолеть все трудности. Прошлое в его сознании никогда не было отделено от настоящего. Прежде всего он закончил войну с Феодосией и присоединил все ее земли к Боспору. Феодосийцы активно защищались, и война, по-видимому, продолжалась с перерывами несколько лет. На их стороне выступала Гераклея Понтийская, заинтересованная в получении отсюда хлеба. Поняв, что без посторонней помощи взять Феодосию не удастся, Левкон заключил союз со скифами. Из рассказа Полиэна известно, что он приказал скифским конным лучникам расстреливать своих воинов-гоплитов, если те начнут отступать под давлением высадившихся на берег гераклеотов. Таким образом войско Левкона победило защитников Феодосии. В 80-е годы IV в. до н. э. Феодосия была присоединена к Боспору. Однако, исходя из титулатуры Левкона, «архонт Боспора и Феодосии», только этот город сохранил еще какую-то самостоятельность. Возможно, на таких условиях гражданская община Феодосии согласилась войти в состав Боспорского государства. К 355 г. до н. э. ее самый большой на Понте порт был полностью отремонтирован и переоборудован. Отсюда Левкон также отправлял корабли с хлебом в Афины.

Если Сатир хитрыми и не всегда удачными уловками налаживал связи с воинственными восточными племенами, то Левкон подчинил их силой. Об этом красноречиво свидетельствует вотивная эпиграмма на небольшом известняковом постаменте для статуи, обнаруженном на окраине Семибратнего городища в Синдике. В ней сообщается, что Левкон, сын Сатира, исполнив обет, поставил изваяние Фебу Аполлону — владыке города лабритян; будучи архонтом Боспора и Феодосии, он одолел в битве и изгнал из земли синдов Октамасада, сына синдского царя Гекатея. После публикаций и интерпретаций данной эпиграммы известными эпиграфистами Ю.Г. Виноградовым и С.Р. Тохтасьевым не может быть сомнения в том, что именно Левкон окончательно завоевал Синдику, присоединив ее земли к Боспорскому государству.

Вполне вероятно, что аристократия и граждане отдельных полисов после своего вхождения в государство и его значительного расширения поддерживали Левкона как потенциального вождя для окончательного подчинения соседних варваров, время от времени совершавших грабительские набеги на их земли. Очевидно, не только военные действия, но и различные другие акции и мероприятия (переговоры, интриги, подарки вождям, обещания, заключения межэтнических браков) сыграли роль в том, что к Боспору были присоединены самые разные племена. В титулатуре Левкона, как их царя, перечислены синды, маиты, тореты, дандарии, псессы. Среди них особое место принадлежало синдам из-за их, в основном, дружественных отношений с греками, основавших на прибрежной части их территории свои города, и занятий земледелием. Считается также, что немаловажную роль в присоединении этих племен сыграл брат Левкона Горгипп, в честь которого греческий городок на месте современной Анапы был переименован в Горгиппию, став резиденцией царских наместников в азиатской части Боспорского государства. Как опорному пограничному пункту в его юго-восточной части, этому городу всегда уделялось особое внимание верховными правителями.

Впервые в истории Боспора при Левконе появляются посвятительные надписи различным божествам. Из них следует, что на Боспоре по отношению к грекам Левкон именовался архонтом и выступал в качестве эпонима. Самые ранние надписи: вышеупомянутая эпиграмма и посвящение Демарха, сына Скифа, Афродите Урании, Владычице Апатура содержат указание на то, что Левкон являлся архонтом Боспора и Феодосии. Однако в недавно найденном в Нимфее посвящении Дионису агонофета Теопропида сообщается, что Левкон — архонт Боспора и Феодосии, всей Синдики, торетов, дандариев, псессов. Исследователи резонно считают, что в это время он еще не был провозглашен царем варваров, что зафиксировано в более поздних посвящениях Аполлону Иетросу, Деметре, Артемиде Эфесской. Вместе с этим высказано мнение, что под термином архонт необходимо понимать единоличного правителя.