Однако первые переселенцы появились здесь несколько раньше. В последнее время считается, что древнейшее греческое поселение в Северо-Восточном Причерноморье, которое сейчас поглощено водой, основали выходцы из г. Клазомен в Северной Ионии в конце VII в. до н. э. Оно было расположено поблизости современного г. Таганрог в дельте Дона, находилось в самом выгодном во многих отношениях регионе, однако по неустановленным причинам довольно скоро прекратило свое существование. Одной из причин, возможно, было враждебное отношение здешних кочевников к эллинам. Вряд ли случайно по прошествии многих столетий Страбон отмечал, что они препятствовали проникновению эллинов не только на свои земли, но и плаванию у верховья реки Танаис. Ведь эллины так никогда и не смогли конкретно и достоверно узнать, что же находится выше к северу от нее.

Только по прошествии двадцати-тридцати лет после возникновения первого поселения в дельте Дона одна за Другой на протяжении второй — последней четверти VI в. до н. э. сюда прибывали все новые и новые партии переселенцев. Здесь возникло множество различных поселений. Одни из них вскоре стали самостоятельными полисами, другие — так и не сумели подняться до их высокого уровня.

Какие же причины вынудили греков бросить свои насиженные места и на кораблях отправиться в столь далекие от их родины места для постоянного места жительства? В настоящее время большинство ученых считает, что одной и, пожалуй, самой важной причиной явилось сначала разорение сельскохозяйственных округ ионийских городов лидийцами, а затем персидское завоевание. Особенно частым нападениям подвергалась хора Милета и даже его священные земли, на которых стояли храмы почитаемых божеств. Непрекращающиеся военные действия, попытка отстоять свои права на принадлежащие греческим городам территории в итоге породили экономический кризис. Полисы были не в состоянии прокормить все население при постоянной военной угрозе и разорении сельскохозяйственных территорий. В таких условиях часть греков должна была решиться на переселение.

Особенно персидское давление усилилось после 546 г. до н. э., когда они разгромили Лидийское царство и установили постоянный протекторат над Ионией. Хотя Милет заключил мирный договор с персидским царем Киром, он номинально все же находился в подчинении персов. Они постоянно вмешивались в политическую жизнь греческих полисов, активизируя тем самым противостояние и борьбу между своими союзниками и сторонниками независимости. Население некоторых городов, например, Фокеи и Теоса, по свидетельству Геродота, полностью переселилось в новые места. В частности, теосцы поселились не только в г. Абдеры во Фракии, но и основали Фанагорию на современном Таманском полуострове.

Из каких иных мест приезжали на Боспор ионийские греки, пока точно не установлено. Но бесспорно, что такие большие партии колонистов не могли быть жителями только одного города Милета или его округи. Поскольку этот полис был самым высокоразвитым во всей Восточной Греции, скорее всего под его предводительством происходил организованный процесс переселения. Как показывают последние археологические исследования ранних керамических изделий североионийского производства, вполне допустимо, что их доставили сюда и жители Северной Ионии. Необходимо также отметить, что милетско-северопонтийская колонизация относится к завершающему и самому позднему этапу Великой греческой колонизации VIII-VI вв. до н. э. Разгромом Милета в 494 г. до н. э. и завоеванием персами всей Ионии завершается это феноменальное явление в истории Древней Греции.

Греческая колонизация резко отличается от западноевропейской нового времени. Практически это была вынужденная эмиграция вследствие лидийских и персидских завоеваний, порожденных ими внутренних причин, невозможности проживания на старом месте, стремление эллинов избежать рабства и физического уничтожения, сохранить полисные традиции и культы своих божеств на новом месте проживания вдали от персов. Но ни одно из боспорских поселений не являлось каким-то политическим или экономическим придатком своей метрополии. С самого начала организованные гражданские общины создавали на местах совершенно новый автономный политический организм — полис, который поддерживал со своей метрополией, — и то не всегда, — экономические и культурно-религиозные связи.

Немаловажным является тот факт, что в период милетско-северопонтийской колонизации ионийцы достигли больших успехов во многих сферах жизни. Они не только были умелыми кораблестроителями и мореходами, земледельцами, ремесленниками и торговцами. Духовная культура Ионии в VI в. до н. э. достигла очень высокого уровня. Ионийцы соорудили величественные храмы в Эфесе, Милете, Дидимах, на острове Самос. Монументальная скульптура украшала святилища и площади их городов. Первые греческие философы Фалес, Анаксимандр, Анаксимен жили в Милете. Исторические и географические записи о странах и морях, которые постепенно открывали милетские мореходы, тоже впервые появились в Ионии.

Значительные успехи были достигнуты в политической и социально-экономической организации жизни. Полис — основная форма социально-политической организации греческого общества наиболее ярко проявилась в Милете. Благодаря своим достижениям в ремесленном производстве и сельском хозяйстве, активной торговле и продуманной организации государственного строя, а самое главное наличию большого количества морских судов, этот центр и стал организатором целенаправленной многолетней колонизации Причерноморья. В это переселенческое движение включились и выходцы из других мест, в частности Родоса и Эолии. Бесспорно, что греки переносили на новые места все свои достижения в строительном деле и сельском хозяйстве, в частности земледелии, а также ремесле и торговле, искусстве и быте, духовной культуре — прежде всего культы многочисленных божеств, связанные с ними обряды, празднества, спортивные и мусические состязания (агоны).

Первое место для поселения на Боспоре греки избрали в центре самой плодородной равнины на территории современного г. Керчь. «Пантикапей, — отмечал впоследствии знаменитый греческий географ Страбон, — представляет собой холм, со всех сторон заселенный, окружностью в 20 стадий, с восточной стороны от него находятся гавань и доки приблизительно на 30 кораблей, есть также акрополь; основан он милетянами». Эти данные весьма важны, поскольку содержат реальные сведения о Пантикапее.

Относительно основания Пантикапея была сложена легенда, возможно, даже самими жителями с целью связать свое происхождение с героическим веком в истории Эллады. Так, писатель Стефан Византийский из какого-то более раннего сочинения почерпнул рассказ о том, что основателем Пантикапея был сын Аэта, брата волшебницы Медеи, и земля для его основания была уступлена грекам неким скифским царем Агастом. Ясно, что это легенда, так как во времена походов аргонавтов никаких скифов здесь еще не было. Пантикапейцы могли создать ее в то время, когда скифы начали притязать на занятые ими земли, чтобы таким образом узаконить свои права. Подобные примеры, когда греки прибегали к созданию такого рода мифов, хорошо известны и в других заселенных ими областях ойкумены. Страбон, наоборот, считал, что основатели Пантикапея прогнали скифов подобно тому, как они сделали то же самое с киммерийцами. Однако археологические изыскания показывают, что в 590-570 гг. до н. э., когда здесь впервые появились греки и основали свой город, какого-либо оседлого населения на месте Пантикапея не было.

Пантикапей — единственное в Северном Причерноморье поселение, древнейшее ядро которого находилось на значительном природном возвышении. Отсюда открывался прекрасный вид на окружающие земли и море. Самая удобная в Керченском проливе бухта стала служить его гаванью. В округе находились запасы металлов и питьевой воды.

Гражданский коллектив Пантикапея рано осознал свое главенство в регионе. Возможно, уже с раннего времени его начали называть метрополией всех милетских городов Боспора, что впоследствии отмечал Страбон. Как первая колония, Пантикапей способствовал расселению других партий колонистов, помогал их устройству на новом месте. На собственном примере его гражданская община могла содействовать сплоченности переселенцев в других полисах, без чего вряд ли можно было с полной уверенностью обосноваться вдали от родины.