Я нервно сглотнула. Сейчас она мне все скажет. Мы отлично проводили время вместе, но я ей уже поднадоела, поэтому могу идти на все четыре стороны. Я мысленно приготовилась.

Порывшись на столе, Митци протянула мне пачку бумажных листов.

Я предполагала, что она сообщит мне новости мягко, как обычно это делала, но не ожидала увидеть какие-то документы.

– Что это?

– Я проговорилась своим юристам, что вожу тебя на встречи, где обсуждается финансирование, и они посоветовали мне подумать о себе. Они предложили нам подписать контракт, согласно которому я стану твоим партнером-основателем, если ты действительно получишь финансирование благодаря устроенной мною сделке. Понимаю, звучит так, будто я хочу получить определенную власть в компании, но в действительности это означает лишь, что я – твой наставник и использую собственные связи, чтобы помочь тебе на первых порах. Я не буду получать жалованье, если мы не договоримся об этом позже. И, конечно, компания останется твоей. Ты сможешь разорвать наши отношения в любой момент, ну а если решишь выплачивать мне какие-либо проценты, мы обновим контракт.

Наверное, вид у меня был ошарашенный, потому что Митци смотрела на меня крайне озабоченно.

– Моим юристам совсем не нравится часть про проценты, они считают, что об этом надо договариваться заранее, но мне не так уж нужны деньги, и потом, было бы несколько странно требовать свою долю, когда мы еще даже ни с кем ничего не обсуждали.

Я понимала, что надо хотя бы попытаться прочитать документы, которые мне дала Митци, но была слишком ошарашена, чтобы сосредоточиться на них. Слова расплывались у меня перед глазами.

– Ну так что ты думаешь об этом? – не выдержала она.

– Ты спрашиваешь, можно ли тебе стать членом моей компании?

– Ну, наверное, да. То есть компании пока нет, это скорее партнерство…

– Да! – воскликнула я, перебив Митци. – Я мечтала об этом с десяти лет.

Она просияла.

– Отлично. Возьми документы с собой, прочитай их как следует, все обдумай. Только не рассказывай моим юристам, что я привела тебя на встречу еще до подписания контракта. Решат, что я совсем уж бесхарактерная.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Митци убрала с кофейного столика остальные документы, а на освободившееся место переставила нарядные свечи с каминной полки, свой ноутбук и пачку каких-то бумаг, которые она раскладывала дважды, чтобы это смотрелось красиво.

– Надо выдерживать стиль, – сказала она, достала телефон и сфотографировала нас в таком ракурсе, что казалось, будто мы на деловой встрече. – Изобрази свое самое выигрышное выражение лица.

Порывшись в сумке, я тоже достала телефон и сделала фото.

– Ну ладно, – произнесла Митци, собирая вещи, – пошли покажем им, кто ты такая.

Вот все, что я запомнила о встрече. Помню, как мы ехали в красной спортивной машине Митци по Сэнд-Хилл-роуд и остановились перед современным стеклянным зданием. По его фасаду, невзирая на засуху, бурля, стеной стекала вода, словно давая понять, что на обитателей этого дома законы природы и погоды не распространяются. Помню, как, следуя за Митци, делала снимки для Амины: узнав, где я была, она обязательно потребовала бы фотоотчет. Мы вошли в комнату, полную мужчин. Я так волновалась, что пот выступил даже на верхней губе. Помню, как сияла Митци, привлекая к себе всеобщее внимание. Она протянула мне напиток – горький и пузырящийся, и я быстро выпила, чтобы занять себя чем-то, пока Митци общалась по работе. Помню Эйнара Карлссона, очаровательного седовласого мужчину, похожего на знаменитого стареющего киноактера. Он был в восторге, что я учусь на Фабрике. Я показывала ему Умницу, а он удивлялся, как здорово она работает, и подзывал других гостей, чтобы им ее продемонстрировать. Помню, что он протянул мне еще один пузырящийся напиток. Я выпила его, рассматривая висящие на стенах фотографии с изображением ядерных взрывов, напоминающих грибы.

Помню, как Митци кивала разным людям и шептала мне в ухо: «Вот тот, с большой челюстью, – Арт Шифринсон из “Фэйрбоу Венчурс”. Молодой, типа хиппи, – Микки Лернер из “МедиВК”. Жутко могущественный, его не уговоришь. Вон те двое, возле чаши с пуншем, из “Гарлин Секьюрити”, заключают сделки для оборонной промышленности».

Еще напиток. Потом еще, до тех пор, пока они не утратили горечь и не стали безвкусными, как вода. Пока я не начала смеяться и свободно болтать о Фабрике и Умнице с тремя мужчинами по имени Деннис, Фред и Том. Или, может быть, Митч, Тед и Тим? Я не могла вспомнить. Узнав о моем возрасте, они поразились тому, какая я талантливая и взрослая на вид.

Я помню, как один пожилой инвестор схватил Митци за задницу через платье, а она легким движением сбросила его руку. Помню запах мужчин, которые тянулись ко мне, смеясь, улыбаясь, скаля зубы, пялясь на мою грудь и ноги. Их одеколон был сладкий и терпкий, будто дым сигары. Помню, как инвестор помоложе – он даже мог бы показаться симпатичным, если бы комната не кружилась и его лицо не расплывалось перед глазами, – положил ладонь на мое бедро и поинтересовался, что ответила бы Умница на вопрос, не стоит ли мне проветриться со взрослым парнем. Помню, как, заикаясь, пробормотала, что мне надо выйти, как старалась сдержать волнение, пробираясь сквозь толпу. Как думала про Маста и гадала, чем он занят. Помню, как открыла дверь туалета и обнаружила там Ларса Лэнга и еще нескольких мужчин, которые втягивали ноздрями белый порошок с длинного белого конверта, лежащего на раковине. Должно быть, я ошиблась дверью. Я попятилась, отчаянно желая оказаться в кино с Мастом и сидеть в темном зале, касаясь коленом его ноги.

Помню, как искала Митци. Она нашлась в конференц-зале – вместе с несколькими знакомыми вырезала из листа бумаги что-то вроде маленьких наклеек-эмодзи. Она протянула мне одну и сказала, что я буду улыбаться, если положу ее под язык.

Помню, как Митци принялась дразнить меня за то, что я не решалась. Как они хохотали и их смех заполнял комнату, выталкивая меня в темный угол, где было холодно и одиноко. Я сунула эмодзи под язык. Митци была очень довольна, и мне стало так хорошо оттого, что я доставила ей удовольствие.

Помню, как болтала с парнями, стоявшими около меня, и смеялась, потому что их всех звали Джош. Чем дольше я с ними находилась, тем больше их становилось, как отражений в зеркалах, – Джош, и Джош, и Джош. Стол подо мной стал мягким, как сливочная помадка, стулья погнулись, как увядшие цветы. Кто-то выключил свет и начал показывать презентацию на стене – какие-то графики и сводные таблицы. В зале было темно, Митци смеялась и хватала за руку одного из Джошей. А другой наклонился ко мне, коснулся моей ноги и спросил, не хочу ли я посмотреть его офис.

Помню, как пыталась разглядеть лицо Джоша, но оно отказывалось проявляться, оставаясь бесформенным пятном. Я подумала про ПостоянствоОбъекта и фотографии ядерного взрыва в холле. Мне вдруг показалось, что они в точности отражают мою внутреннюю жизнь – застывший во времени отпечаток катастрофы. ПостоянствоОбъекта. Маст.

Я не помню, как покинула встречу и добралась домой. Но каким-то образом все же оказалась в собственной постели с чьей-то бутылкой воды «Вилбо» и радостной уверенностью, что все будет хорошо, если говорить правду.

На следующее утро я проснулась с дикой головной болью. Солнце светило слишком ярко. Лицо опухло, как будто его изнутри набили ватой, во рту так пересохло, что невозможно было говорить. Я поморщилась и принялась шарить по тумбочке рукой, пока не нащупала стакан с водой неизвестного срока давности. Она показалась мне какой-то пыльной, и я попыталась вспомнить, когда последний раз наливала себе воду. Два дня назад? Три?

Я осушила стакан и потянулась к телефону, но тут заметила коробку с пиццей на письменном столе. Когда я успела заказать ее? Выползла из кровати – на полу под компьютером валялась чужая куртка. Шерстяная, темно-синяя, слишком большая и для меня, и для Митци. Похоже, что мужская.