«Когда кто-то делает тебе комплимент, – часто напоминала мне Умница, – лучше всего сказать спасибо». Так я и поступила.

– Спасибо.

– На здоровье, – улыбнулась Митци.

– Что еще вы можете мне посоветовать?

Митци покрутила кубики льда в стакане.

– Не говори людям больше, чем им нужно знать. Всегда защищайся от солнца. Ретинол – твой лучший друг. Химический пилинг лучше механического. Сейчас он тебе не нужен, ты еще слишком молода, но запомни на будущее, пригодится после тридцати. И кстати, нам надо поработать над твоей внешностью.

– А что не так с моей внешностью?

Митци замялась, словно подбирая слова.

– Ты выглядишь немного старомодно. В основном из-за водолазки. Но и из-за брюк тоже.

– Это классика, – возразила я.

– Я понимаю, что это такой образ. Правда. Но ты же не хочешь, чтобы журналисты называли тебя девушкой, одевающейся как дед-директор. Ты должна быть единственной и неповторимой.

Наверное, вид у меня был очень недоверчивый, потому что она указала на меня вилкой:

– У тебя есть какие-нибудь планы на день?

– Всего лишь сделать крайне трудоемкую задачу о максимальной сумме подмассива, провести анализ рынка и прочитать пятьдесят страниц о корпоративных финансах.

Умница советовала мне перенести встречу с Митци на следующую неделю, поскольку, прежде чем видеться с друзьями, надо бы сделать все уроки, но я ее проигнорировала и выключила. Сейчас Умница спала, но мне все равно показалось, что она почувствовала легкую панику в моем голосе.

– С этим мы разберемся, – сказала Митци, наставляя на меня камеру телефона. – Выпрямись, – скомандовала она и сделала снимок. – Раз ты не успеваешь сдать задания вовремя, придется повысить твои акции другим способом.

– Почему не успеваю… – начала я.

– Тем более то, что мы собираемся сделать, важнее уроков, – перебила она. – И кстати, надо обсудить твое присутствие в сети. Или отсутствие.

– Я всегда в сети.

– Я сейчас говорю не о лайках подружкам и не о форумах по кодированию, на которых ты зависаешь. У тебя в профиле всего несколько фотографий, и на большинстве из них изображена микроволновка.

– Я ее апгрейдила! Запрограммировала, чтобы она варила яйцо только по голосовой команде.

– Это очень свежо и оригинально, но микроволновки – не твоя специализация. Твое творение – изящное, глянцевое, футуристичное. Ты должна убедить других, что представляешь в своем лице именно то будущее, о котором они мечтают. Теперь ты – бренд. Ты должна уметь продавать свой товар.

Разве мог стать брендом робкий неудачник, который в свободное время беседует с собственным телефоном?

– Ты должна публиковать что-нибудь хотя бы раз в день. Ничего вызывающего: никакой политики, высказываний на злободневные темы и уж точно – никаких жалоб или сплетен.

– Каждый день? – поразилась я. – Да что публиковать-то?

– А что все постят? Селфи, фото ресторанов и еды, наряды. Короче, повседневную жизнь.

– Но моя повседневная жизнь очень скучная. Я обедаю в одном и том же месте. Ношу одну и ту же одежду.

– Во-первых, – сказала Митци, – прекрати есть ужасную столовскую еду. Это все равно что питаться на фуд-корте в аэропорту.

Я не решилась признаться, что в своей жизни редко встречала заведения, где бы кормили так же вкусно, как на Фабрике.

– Во-вторых, – продолжила Митци, – скоро ты станешь владелицей полностью обновленного гардероба, так что вопрос с одеждой будет решен. И в-третьих, восемьдесят процентов всего на свете – скучно. Кто живет захватывающей жизнью с утра до ночи?

– Вы.

– Бо́льшую часть времени я разговариваю по телефону и поддерживаю контакты. Я бросила программировать. Продала свои компании и остаюсь членом совета директоров в качестве главного консультанта, то есть в основном ищу финансирование. Представляешь, насколько это скучно?

– А со стороны и не скажешь.

– Все потому, что я показываю окружающим только лучшие двадцать процентов своей жизни. И даже их приходится приукрашивать. Наша с тобой работа – делать все из ничего. Это и есть интернет – параллельный, не существующий в реальности мир, который мы создаем вместе. У тебя скучная жизнь? Так сделай ее интересной. Теперь это твоя работа.

Она протянула официанту кредитку, чтобы оплатить обед, затем включила телефон.

– Опубликовано.

Когда мы выходили из ресторана, все украдкой поглядывали на нас, – то есть на Митци, конечно, не на меня, – но она не подавала виду, что замечает чужие взгляды. Шла как звезда: плечи назад, подбородок вздернут, глаза смотрят куда-то за горизонт, как будто она уже давно живет в будущем.

Обычно, почувствовав, что на меня смотрят, я сразу зажималась, но рядом с Митци вдруг ощутила себя по-новому. Я хотела тоже быть замеченной. Следуя за ней через зал, я представляла, что мы – исследователи незнакомой, еще не нанесенной на карту земли, коричневой, сухой и безжизненной. И только я и Митци – живые и настоящие. Казалось, так оно и есть. Мы могли бы изменить этот мир вместе.

На стоянке чирикнула сверкающая красная спортивная машина. К моему удивлению, Митци открыла ее и села на место водителя.

– Эта машина – ваша? – спросила я, любуясь покрытием, блестящим, как карамель.

Даже не знаю, почему я удивилась. Вполне естественно, что лучшая машина на парковке принадлежала именно Митци.

Но она уже говорила по телефону.

– Направляемся к вам, – сообщила она невидимому собеседнику.

Я скользнула на пассажирское сиденье, с наслаждением ощутив прикосновение к телу натуральной кожи. Она была прохладной, несмотря на то, что машина все утро простояла на солнце.

Митци рванула со стоянки раньше, чем я успела пристегнуться. Меня резко качнуло вперед, и я чуть не ткнулась носом в ветровое стекло.

– Держись крепче, – улыбнулась Митци, – поездка только начинается.

Она мчалась по извилистым улочкам вниз к Пало-Альто, пролетая мимо дорожных знаков «стоп» и желтых указателей. Я вцепилась в сиденье, стараясь не показывать страха.

Золотые волосы Митци струились из окна. Она проехала по жилой улице, засаженной деревьями, и припарковалась напротив большого современного здания, напоминающего художественную галерею.

– Вы здесь живете? – спросила я.

– Конечно нет. Мой дом гораздо лучше, – подмигнула Митци. – Это студия Вероники Дюшамп, консультанта по имиджу богатых и знаменитых обитателей Кремниевой долины.

– Она кто-то вроде стилиста?

– Гораздо больше, чем просто стилист. Не закрывайся от нее, постарайся как можно честнее ответить на все вопросы и не трогай ее собак.

Хозяйка встретила нас у двери. Наверное, она была ровесницей моей мамы, но выглядела так круто, что казалась моложе. Внешне напоминала художницу, причем очень богатую. На ней были очки в ярко-синей оправе, которая сочеталась с серьгами и шелковым шарфом, повязанным вокруг головы.

– Я Вероника, – представилась она, протягивая руку, которая на ощупь оказалась гладкой и холодной.

– Шиа, – сказала я.

Вероника окинула меня изучающим взглядом.

– Ну что ж, начнем.

Она провела нас в гостиную, где навстречу ей кинулись, позвякивая адресниками, две пушистые белые собачки.

– Садитесь, пожалуйста. – Вероника указала на бархатный диван.

Молодая ассистентка принесла чай и маленькие печеньица в виде ракушек, такие красивые, что казались частью декора. Я взяла одно. Все это время Вероника откровенно разглядывала меня, словно я новая разновидность человека, с которой она никогда раньше не встречалась. Я смущенно положила откусанное печенье, испугавшись, что сделала что-то неприличное.

– Нравится? – спросила она.

– Да, очень.

– Оно называется «Мадлен». Знаешь о таком?

Я кивнула, хотя впервые слышала это название. Не хотелось выглядеть некультурной.

У Вероники весело блеснули глаза, как будто она догадалась, что я соврала, но она промолчала. Я покосилась на Митци – та набирала что-то в телефоне.