– Расскажи, откуда ты? – попросила Вероника.
Рядом с ней мне казалось, что бы я ни сказала – все будет звучать глупо.
– Из Центрального Массачусетса.
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет.
– Из небогатой семьи, – заключила она.
И я сразу почувствовала себя жалкой и убогой. Неужели это было так заметно? Мысленно представив себя, я попыталась понять, что же меня выдает.
– Да.
– А с какой целью ты приехала сюда?
– В смысле к вам домой?
– В Кремниевую долину. Зачем ты сюда приехала?
– Я… Я хотела создать свою компанию.
– Это понятно, но почему именно здесь? Ты могла бы начать свое дело и на Восточном побережье.
Ее вопросы смутили меня. Они не были слишком сложными, просто ответы на них казались очевидными. Кто не мечтал приехать в Кремниевую долину, чтобы открыть тут свою компанию? Я боялась, что упускаю суть разговора.
– Потому что здесь эпицентр жизни. Именно в Кремниевой долине происходит самое важное.
– То есть тебе нравится быть в центре событий.
– Даже не знаю… Скорее нет, не особенно. Не люблю, когда на меня смотрят.
– Люди нуждаются в разных видах внимания. Возможно, ты не любишь привлекать взгляды окружающих, но жаждешь чего-то другого?
Вероника смотрела пронизывающе, будто видела, как в моей голове формируются мысли.
– Меня никто никогда не понимал по-настоящему. Я была невидимой для других, умной, но в остальном – двухмерной. Мне не нужны чужие взгляды или типа того. Я хочу, чтобы люди посмотрели на мои изобретения и увидели меня. Ну, действительно увидели.
Вероника с любопытством наклонилась вперед.
– И что заставило тебя задуматься о создании собственной компании?
Я сглотнула.
– Я подумала об этом, когда поняла, что все голосовые помощники говорят фразами из интернета. Их ответы не персонифицированы. И тогда решила, что ИИ-ассистент, дающий индивидуальные советы каждому человеку на конкретную, волнующую его тему, будет очень полезен…
– Я не репортер, – перебила меня Вероника. – Меня не интересуют плюсы твоего творения. Мне нужно понять твою суть и вытащить ее на поверхность, но я смогу сделать это только в том случае, если пойму, кто ты, откуда и куда хочешь двигаться.
Я глянула на Митци. Та вздернула бровь, словно говоря: «Просила же отвечать честно».
– Я сделала Умницу для себя. Мамы постоянно не было дома, а мне хотелось поговорить хоть с кем-нибудь.
Вероника ждала продолжения.
– Еще мне нужно было выбраться из Массачусетса. Там меня никто не понимал. Я была чудачкой, которая хорошо разбирается в компьютерах. Умница стала для меня спасением.
Не слишком ли я разоткровенничалась? Миссис Перес учила нас всегда отвечать в позитивном ключе, превращая плохое в хорошее, но каким же было облегчением говорить то, что думаешь.
– Честно, я придумала ее, потому что мне было одиноко.
– А чего ты хочешь? Что для тебя является успехом?
Собаки тявкали у моих ног, но, вспомнив предупреждение Митци, я попыталась не обращать на них внимания.
– Я… наверное, хочу придумать вещь, которая облегчит жизнь людям. – Едва договорив, я поняла, что сказала неправду. То есть, конечно, мне хотелось, чтобы Умница помогала людям, но не это побудило меня подать заявление на Фабрику.
Вероника бросила на меня нетерпеливый взгляд:
– Сейчас не время для ложной скромности.
– Я хочу занять свое место в жизни, – сказала я тихо, почти шепотом. Сколько раз я произносила это желание про себя, но ни разу не говорила вслух ни единому человеку. Оно казалось слишком личным, и признаться было безумно страшно. – Я хочу стать кем-то. И, мне кажется, только здесь у меня это получится. А единственный известный мне способ добиться желаемого – создать компанию.
На лице Вероники отразилось удовлетворение.
– Иди за мной.
Она провела нас наверх, в светлую, солнечную гардеробную. Вдоль стен выстроились вешалки с одеждой, вокруг бархатных кресел стояли напольные зеркала.
– Правило номер один: больше никаких водолазок, – сказала Вероника, дернув меня за рукав. – Они неоригинальные, скучные, и, честно говоря, в них ты выглядишь по-детски.
Меня охватило чувство стыда.
– Правило номер два: никаких офисных брюк. – Она потерла пальцами синтетическую ткань и скривилась. – В таких штанах подростки ходят на свое первое собеседование перед практикой. Это не для Фабрики.
Вероника окинула взглядом мой рюкзак.
– Правило номер три: всегда ходи с хорошей сумкой. Никаких рюкзаков, бананок, мешков из нейлона, если только ты не идешь в спортзал. – Вероника коснулась моих волос, собранных в хвост. – С этим тоже надо поработать. Саманта? – крикнула она через плечо кому-то внизу. – Тут нужно подстричь.
– Подстричь волосы? – испуганно спросила я.
– Доверься профессионалу и не мешай процессу, – посоветовала Митци, перебирая одежду на вешалках. – До встречи с Вероникой люди часто говорили со мной свысока. Я приходила на совещание, где сотрудники компании обсуждали мое чудесное изобретение, но при этом если и бросали на меня взгляд, то только для того, чтобы оценить размер груди. Когда у них возникали вопросы, они обращались к моему юридическому советнику – конечно же, мужчине. Вероника была первым человеком, который подсказал, что мне нужен более яркий образ. Она посоветовала использовать четкие линии и чистые цвета, велела держаться прямо и чаще носить белоснежный хлопок.
– Ты была этакой соседской девчонкой, – пояснила Вероника. – Тебя воспринимали как младшую сестру, которая, само собой, не может руководить компанией. К сожалению, с подобным пренебрежением сталкиваются все женщины. Мы не в силах искоренить эту несправедливость, но можем побороться.
Вероника прошлась вдоль вешалок, снимая джинсы, брюки, рубашки, блейзеры и даже что-то вроде бархатного смокинга.
– Ты темная лошадка, – сказала Вероника. – Пусть другие воспринимают тебя именно так. В этом городе все предпочитают светлые расцветки и свободную одежду. Ты должна выделяться. Нужны сумрачные тона, четкие силуэты, эффектный крой. – Она добавила к вороху одежды подобие кожаной юбки. – Всем своим видом ты должна кричать, что тебе никто не нужен. Твой одинокий образ должен стать привлекательным и манящим.
– Вы уверены… – начала я.
Но Вероника, не слушая, сунула кучу тряпок мне в руки и отправила в соседнюю комнату переодеваться.
Да, они были правы. Я выглядела как старшеклассница, притворяющаяся взрослой, – кем, собственно говоря, и была. И трудно было поверить, что одежда способна что-то изменить. Но я все же примерила первый наряд. Это было обтягивающее черное платье-рубашка в стиле милитари, с пуговицами спереди и эполетами на плечах. Вид у меня в нем был совершенно нелепый, как у злодейки из фильма про супергероев.
– Мне обязательно показываться? – спросила я.
– Да, – хором ответили Митци и Вероника.
– Я темная лошадка, – шепнула себе. – Мой одинокий образ привлекает и манит.
Выдохнув, я открыла дверь.
– Это смешно.
– Да, немного чересчур, – заметила, оглядывая меня, Вероника.
Следующим вариантом была кожаная юбка, настолько короткая, что страшно наклониться, и блузка с глубоким треугольным вырезом, так плотно облегающая фигуру, что я с трудом узнала себя.
Едва я открыла дверь, Митци присвистнула, вызвав краску на моих щеках.
– Не знаю. Я почти не могу в этом пошевелиться.
Вероника согласно кивнула:
– Слишком откровенно. В конце концов, ты еще несовершеннолетняя.
За этим последовала блузка с овальным вырезом и юбка-карандаш, настолько тесная, что я еле доползла до двери.
Митци прижала палец к губам:
– Ну предположим.
– Можно и лучше, – прищурилась Вероника.
После трех пар саржевых брюк, двух сшитых на заказ костюмов, охапки блузок с оборками и ужасающего шелкового джемпера я наконец-то надела то, что вроде бы выглядело неплохо и даже понравилось мне.
Это были черные брюки, обтягивающие, но достаточно эластичные, чтобы можно было взбежать по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. К ним Вероника добавила черный шелковый топ и черный пиджак, не вписывающийся в мое представление об этом предмете одежды. Пиджаки носила мама – безразмерные, старомодные, похожие на конверты, только из ткани. Но, надев этот, я поразилась тому, насколько четким стал мой силуэт, как будто кто-то подчистил лишнее с помощью фоторедактора. Плечи казались острее, осанка ровнее, даже лицо как-то… поумнело, что ли, словно я превратилась в более уверенную версию себя.
