– Пойдём к Молчаливому морю, – ответил ему Сонциан. – Будем тайник искать, в котором сокрыта частица Яньвана Умма-ё. Таково моё поручение от богини Запада. Благодарю тебя, всеокая Сиваньму, за то, что вернула нам ожерелье!

Опустившись на колени, монах принялся молиться.

После молитвы он задумался о том, какие опасности подстерегают его на пути. Он промолвил такие слова:

– Мало ли что нам по пути встретится. Может, разбойники, а может, и бесы.

И Сонциан обратился к Дзаэмону так:

– Позволь мне с просьбой к тебе обратиться, уважаемый брат. Составь нам с Люцзы компанию? Хоть он и могуч, волки твои нам не помешают.

Дзаэмон молча кивнул.

А Цунь Гуан, прослышав про бесов и разбойников, перестал прыгать и спросил:

– Уважаемые, можно и мне с вами?

Он вспомнил о своей давней мечте, когда он хотел стать охотником на демонов. В компании монахов ему оборотней встретилось больше, чем за всю прежнюю жизнь.

Сонциан недолго поразмыслил и согласился. Цунь Гуан снова запрыгал от восторга и предвкушения ждущих его приключений.

Переночевав на постоялом дворе, путники двинулись дальше в путь, который теперь лежал в сторону, откуда Сонциан изначально и прибыл. Парчовая гора была от Молчаливого моря совсем не далеко.

Чтобы срезать путь, посланники богини Запада сошли с торгового тракта и шли теперь узкой лесной тропой, где лошадям проехать было нельзя.

Два дня в пути им никто не попадался. Такуану стало скучно, и он то и дело забегал вперёд с криками:

– Эй, бесы лесные! Выходите драться! Что, страшно вам стало? Прячетесь от нас?

Но никто на дорогу не выходил. Однако чем дольше они шли, тем больше Цунь Гуану казалось, что кто-то за ними наблюдает. Так оно и было.

Следом за путниками крался бес-оборотень, которого звали Летучая Лисица. На лисицу он был совсем не похож, и видом своим напоминал помесь летучей мыши с лесной белкой. Из кожистых крыльев у него торчали заострённые когти, с помощью которых оборотень перескакивал с дерева на дерево, прячась от внимательных взглядов Цунь Гуана и скучающего взора Чжу Люцзы.

Наконец монахи, Цунь Гуан и Люцзы расположились на ночлег под ветками большого кедра. Припасы, которые они взяли с постоялого двора, подходили к концу, и спать все легли, не насытившись. Волки Дзаэмона и лисёнок по имени Дзин скрылись в лесу, чтобы добыть себе ужин самостоятельно.

Чжу Люцзы оголодал так, что не мог заснуть. Он беспокойно ворочался с бока на бок и наконец встал на ноги. В лунном свете он заметил, что спутники его крепко спят. Волки с лисёнком так и не вернулись. «Поймали небось кого-нибудь и наелись до отвала!» – с завистью подумал Люцзы.

Тут в кустах раздался шорох, который голодный воин принял за шебуршание лесного кролика. Пересохший рот Люцзы наполнился слюной. «Сейчас я тебя!» – подумал он и, осторожно ступая, подкрался к кустам. Шебуршание раздалось из-за кустов чуть поодаль. Люцзы двинул туда.

Шорох переместился чуть подальше, за густой куст жимолости. Чжу Люцзы не выдержал и бросился туда. Но кролика там не оказалось. Вместо этого соседний куст закачал ветками.

В своей погоне за кроликом Чжу Люцзы совсем упустил из вида спящих монахов и Цунь Гуана. Оборотень, который устроил шорох в кустах, на это и рассчитывал. Он специально наколдовал шебуршание, чтобы отманить Люцзы подальше. С огромным воином бесу-оборотню было не совладать, вот он и прибегнул к хитрости.

Стоило Люцзы скрыться из глаз, как оборотень спустился по стволу кедра с верхних его веток. Там он провёл весь вечер, выжидая, покуда путников не схватит крепкий сон. Довольный хитростью, он молнией помчался вниз, хватаясь острыми когтями за кедровую кору.

Спрыгнув на землю, оборотень осмотрел путников и определил спящего Сонциана, который даже во сне теперь не расставался со своим дорожным мешком.

Оборотень, не мешкая понапрасну, схватил Сонциана когтями и полез наверх.

Монах тотчас же проснулся и завопил спросонья истошным голосом:

– Помогите!

Такуан и Дзаэмон вскочили на ноги. Чжу Люцзы тоже услышал вопли монаха и поспешил на помощь. Но Сонциана рядом уже не было.

Оборотень забрался уже так высоко, что из-за густых кедровых веток его совсем не было видно. Довольный удавшимся планом, он не заметил, что в руках монаха дорожного мешка уже не было. От испуга Сонциан в первый же миг выпустил мешок из рук, и мешок теперь лежал внизу на траве, в ногах Чжу Люцзы. Но оборотень на это внимания не обратил. Он перехватил монаха в задние лапы и, раскинув крылья, полетел в логово, где его дожидались братья-оборотни и колдун, прибывший с той стороны Вечного моря.

Чтобы узнать о том, что приключилось с монахом дальше, читайте следующую главу.

Итак, оборотень Летучая Лисица похитил посланца богини Запада, рассчитывая вместе с ним забрать и дорожную сумку, в которой лежали волшебные вещи. А ведь послан он был как раз, чтобы завладеть изумрудным ожерельем и колдовской жемчужиной.

Послал его злой колдун, с которым Сонциан уже сталкивался. Да и Цунь Гуан был с этим колдуном на короткой ноге. Но если монаху колдун явился в облике странствующего даоса, то перед Цунь Гуаном, самого которого звали тогда иначе, он принял образ торговца драгоценностями. Звали колдуна Люпин Аластар, но в Итаюинду известен он был как Бинь Лю.

Совсем недавно Бинь Лю, добывший заколдованную чёрную жемчужину, считал себя уже на полпути к обещанному Тёмным Владыкой могуществу. Но затем он пал жертвой собственной хитрости: колдун Брикабрей, которого Бинь Лю обманом привёз в Итаюинду, не только разгадал намерения своего собрата, но и, заморочив Бинь Лю голову, забрал жемчужину себе. Что произошло с Брикабреем после, нам уже хорошо известно.

А Бинь Лю, который с трудом пришёл в себя после наложенного Брикабреем заморока, поспешил по его следам, переполненный холодной яростью. Он решил поквитаться с неуклюжим колдуном, которому всё же удалось его обхитрить.

Какова же была радость Бинь Лю, когда одним солнечным днём он столкнулся с Брикабреем нос к носу! Тот спешил убраться подальше от Чжу Люцзы, Дзаэмона и остальных посланцев богини Запада и, сломя голову убегая, совсем не думал о прочих опасностях.

Бинь Лю при виде Брикабрея поднял руки к небу и сотворил заклинание. Молния ударила в то самое место, где у Брикабрея должна была размещаться колдовская шляпа, давно утраченная. Брикабрей трижды обернулся вокруг себя и упал на землю без чувств. Из-за пазухи посыпались волшебные колбы.

Когда Брикабрей пришёл в себя, то обнаружил тугие верёвки, которыми он был оплетён и примотан к стволу одинокого дерева.

– Где жемчуг мой? – спросил его Бинь Лю. – И ожерелье! Куда ты их спрятал? Говори, а не то я таких проклятий на тебя напущу, пожалеешь, что на свет родился.

Брикабрей попробовал было высвободить хотя бы руку, чтобы сотворить охранное заклинание, но это у него не вышло. Слишком крепко он был примотан. Он попытался взмолиться о пощаде и обнаружил, что рот его плотно заткнут его же собственным носовым платком. Колдун жалобно замычал.

– Наракасура! – выругался Бинь Лю.

Он только сейчас понял, что с кляпом во рту Брикабрей ничего на расспросы не ответит. Бинь Лю вытащил платок изо рта собрата.

– Забрали, всё забрали, – дрожащим голосом сказал Брикабрей.

– Кто?

– Монахи. И с ними ещё боров этот, Люцзы, и заколдованная обезьяна. Одному не одолеть было их, – стал оправдывать своё бегство Брикабрей, как будто это было интересно кому-то, кроме него самого. – Насилу убежал.