Было это сущей правдой. Как настоятель Дзюро и написал в своём письме, Яньван Умма-ё часто путешествовал по своим владениям, откуда никому в одиночку вырваться было невозможно. Для перемещений он использовал волшебные вещи, в которых была спрятана частичка его души. Об этом богиня Запада и рассказала Сонциану.

– Что же это за вещи? – спросил у богини монах, всё ещё лежавший ниц.

– Гребень из драконьей кости и боевой посох, – ответила Сиваньму.

Назначение гребня было хорошо известно богине Запада. Она не раз видела, как Яньван Умма-ё расчёсывал им свои чёрные как смоль волосы. Ярко-голубые искры разлетались при этом в разные стороны, что было явным признаком волшебства. Без всякого сомнения, Яньван заключил в гребне своё спасение.

А вот про посох богиня только догадывалась. Последние мгновения жизни Яньвана до сих пор стояли у неё перед глазами. Бесы-оборотни разлетались во все стороны от ударов, которые наносил Яньван своим сверкающим посохом. Никаких сомнений не было у Сиваньму в том, что посох был наполнен волшебной силой.

Нам-то хорошо известно, чем был наполнен посох на самом деле, но богиня Запада ничего не знала о том, что произошло у дворцовой конюшни. Вот Сиваньму и решила, что в посохе тоже заключена частичка повелителя Донной Страны.

– Когда бесы напали на дворец Нефритового Императора, – отталкивая воспоминания, повела плечами богиня Запада, – посох и гребень упали с Небес и теперь лежат где-то на просторах страны Итаюинду. Принеси мне эти две волшебные вещи, и с помощью персиков Сянь Тао я смогу вызволить Яньвана Умма-ё. А уж он со всеми бесами разберётся, тотчас обратно в Донную Страну загонит.

– Где же мне искать эти вещи? – спросил монах, хотя в голове у него был совсем иной вопрос: «Почему это богиня Запада, обладающая волшебной силой, сама не может их найти?» Но такой прямой и грубый вопрос монах не отважился задать. Вместо этого он сказал так: – Нет во мне ни капельки волшебства. Как же я смогу посох Яньвана от палки простой отличить? А тем уж более гребень!

– Гребень ты найдёшь в тайнике, который сам Яньван устроил на земле Итаюинду, а вот посох поискать придётся. Но всему свой черёд, – уклончиво ответила богиня.

У неё был свой план, и план этот она вовсе не собиралась монаху сообщать. Для ритуала Сянь Тао требовалось, чтобы волшебные вещи Яньвана были в руках самого обычного земного человека, и монах по имени Сонциан вполне подходил на эту роль. К тому же он был хорош и лицом, и фигурой – будь у него длинные чёрные волосы, он оказался бы даже краше самого Владыки Донной Страны, на которого в Небесном дворце все засматривались.

Поэтому богиня Запада промолвила:

– Отправляйся во владения Яшмового Императора. По другую сторону княжества Четырёх Рек, в монастыре Синей Горы, ты найдёшь моё изумрудное ожерелье, а с ним и волшебный свиток, который укажет путь к тайной сокровищнице Яньвана.

– Синей горы, – повторил монах словно зачарованный. – Это же через всё княжество Четырёх Рек пройти придётся!

Богиня Запада вздохнула.

Монах продолжил:

– Говорят, там бесы-оборотни промышляют. Ловят местных жителей себе на завтрак, а приезжими за обедом угощаются!

Монах неспроста остался в монастыре ухаживать за яблоневым садом, а не отправился в паломничество, как это сделали его братья монахи. Подвязки шляпы комусо до крови стёрли ему уши, а без подвязок шляпа на голове не держалась: всё время сползала на лицо и мешала идти. Причиной тому была чрезмерная осторожность, которой придерживался монах. В миру такую осторожность называли трусостью, пусть и лёгкой.

– Возьми в защиту себе волшебный обод. – И богиня бросила на кровать мерцающий золотом ободок. – Если бесы нападут, надень его себе на голову и прочти восьмую камишутту на три сотни раз.

– Благодарю тебя, о богиня Запада! – смиренно сказал монах, понимая, что путешествия не избежать. А если чего избежать нельзя, то надобно с этим смириться. Так учил настоятель Кокори-бханте.

Богиня взмахнула длинными рукавами, и монаха тут же одолел сон. Запутавшись в простыне, он повалился на пол и захрапел. А богиня покинула Парчовую гору и вернулась к себе на Небеса.

На следующее утро настоятель Кокори отправился в залу для медитаций, чтобы со всей учтивостью выпроводить златовласую паломницу из монастыря. Однако в зале никого не было. «Испарилась она, что ли», – так подумал настоятель и стал обходить остальные залы. Но не успел он дойти до хайдена, как в ноги ему бросился монах по имени Сонциан.

– Почтенный Кокори-бханте! – вскричал монах. – Этой ночью меня посетила сама Сиваньму, богиня Запада! Было на ней платье с длинными рукавами, а золотые волосы косами лежали на плечах.

Мудрый настоятель тотчас догадался, что и под обликом прекрасноликой Гу Цинь скрывалась не кто иная, как божественная Сиваньму. Тогда он бросил свой поиск: ясно было, что никакой паломницы в монастыре уже не осталось, – и промолвил такие слова:

– Должно быть, богиня выбрала тебя своим хранителем, брат Сонциан.

– Вовсе нет, уважаемый Кокори-бханте, – сказал монах и, дрожа от переполнявшей его радости вперемешку с утренней прохладой, поведал настоятелю о разговоре, что состоялся ночью в монашеской келье.

Настоятеля Кокори охватило высокое чувство предназначенности, и он повелел монаху немедля изготовиться к дальнему путешествию. Пока тот собирал свои нехитрые пожитки, настоятель поспешил в сокровищницу монастыря, где выбрал самую дорогую из парадных роб. Ярко-оранжевую ткань этой робы покрывала тонкой работы золотая вязь. Парадная роба была гордостью монастыря Парчовой Горы, и в одном только ещё горном монастыре были одеяния, сравнимые с ней. Нужно ли говорить, что монастырь этот стоял на Синей горе, куда богиня Запада и отправила монаха.

Монастыри на Парчовой и Синей горах не один год соперничали меж собой, и настоятель Кокори хотел ещё раз показать своему сопернику, что монастырю Парчовой Горы нет равных во всём Итаюинду. «Пусть они там все обзавидуются!» – с этими словами настоятель снял с вешалки золочёную робу и завернул её в плотную тряпку для сохранности.

Спустя час монах по имени Сонциан вышел из ворот монастыря на Парчовой горе и отправился по широкой тропе вниз навстречу мирским заботам, тревогам и страстям. Но мирские переживания его не тревожили, ведь у монаха было достаточно своих собственных. Божественное благословение Сиваньму лежало на его лице, а за плечом болтался холщовый мешок. В мешке том был подаренный богиней волшебный обод, парадная золочёная роба и шкатулка с восьмой камишуттой внутри.

Чтобы узнать о дальнейших приключениях монаха, читайте следующую главу.

Итак, монах по имени Сонциан отправился по воле богини Запада в путешествие от своего родного монастыря к Синей горе. На пути своём он заходил в монастыри, где его встречали с превеликим радушием, стоило только ему рассказать о своей миссии и показать вышитую золотом робу.

В каждом из монастырей по прибытии Сонциана устраивали настоящее пиршество. Поэтому монах совершенно не удивился, когда у ворот монастыря Золотой вершины его встретили два послушника, которые в руках держали блюда с тонко нарезанными дольками хурмы и мандаринов.

– Почтенный Сонциан-бханте, – промолвили послушники хором, склонив свои бритые головы.

Такое обращение польстило монаху. Но стоило семечку гордыни зашевелиться у него в желудке, как монах перечёл в уме третью камишутту и, чуть успокоившись, смиренно сказал:

– Я всего лишь странствующий монах из монастыря на Парчовой горе.

– Это нам известно, – сказал один послушник, не поднимая головы. – Как известно и то, что сама богиня Запада послала тебя с поручением.