– Вот как раз это нам и поможет! – сказал ему Цунь Гуан и поделился своим планом.

О том, что задумал хвостатый Цунь Гуан и что из этого вышло, читайте в следующей главе.

Итак, Сонциан и его спутники добрались до монастыря Золотой вершины, где их тепло приняли и накормили ужином. Однако скромной монашеской трапезы для Чжу Люцзы оказалось мало. Поэтому он ворочался на кровати, безуспешно пытаясь найти сон. Это приметил Цунь Гуан, который ещё во время ужина задумал проказу. Вернее, проказу эту нашептала куница, спрятавшаяся у него в сердце.

– Хочешь перекусить? – спросил Цунь Гуан у Чжу Люцзы. – Тогда пойдём.

И Цунь Гуан бесшумно выскользнул из гостевых покоев, прихватив золотой посох. Чжу Люцзы на цыпочках пошёл следом. Деревянные половицы заскрипели под его весом. Странствующий воин замер и бросил взгляд на спящего Сонциана, но тот даже не пошевельнулся. Чжу Люцзы с облегчением выдохнул и, пригнувшись, шагнул за порог.

Не успел он сделать и шага в сторону обеденной залы, как Цунь Гуан потянул его совсем в другую сторону.

– Там, в дальнем храме, – показал он в сторону расположенной поодаль молельни, – настоятель медитирует. Ждёт, пока небожители к нему заявятся.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво сказал Чжу Люцзы.

– Подслушал, что монахи говорят, – ответил Цунь Гуан с немалой гордостью.

Ведь пока Чжу Люцзы размахивал миской, а Сонциан приносил извинения, Цунь Гуан в оба уха слушал, о чём совещались посвящённые монахи. Так он узнал, что настоятель монастыря весь день провёл в молельной зале.

– Настоятель про нас ничего не знает, – продолжил Цунь Гуан. – Проберёмся к нему и небожителями прикинемся. Потребуем от него праздничных кушаний.

При упоминании кушаний глаза у Люцзы наполнились желанием, и дальнейших уговоров не потребовалось. На пару с Цунь Гуаном странствующий воин прокрался к заднему входу в молельню.

Дверь оказалась заперта. Чжу Люцзы, всё ещё переполненный голодом, хотел было её выломать, но Цунь Гуан его остановил. Приложив палец к губам, он протянул Люцзы посох, а сам ловко вскарабкался под самую крышу и пролез в припотолочное окно. Из-за двери тотчас же раздался шорох, и она отошла в сторону. В проёме возник Цунь Гуан, который прошептал:

– Пойдём, чего стоишь, – и поманил Люцзы внутрь.

В молельной зале стоял полумрак. Три дюжины свечей дрожали небольшими огоньками, подсвечивая контуры Люцзы и Цунь Гуана. Отбрасываемые тени плясали на приалтарной стене. В красном углу стояли несколько конических сосудов, предназначенных небожителям.

Посреди залы на джутовой циновке сидел настоятель, облачённый в белую робу с широким, откинутым на спину капюшоном. Кисти рук покоились без движения на бёдрах, а пальцы плавно сплетались в священные мудры.

– Заснул, что ли? – сказал Чжу Люцзы недовольным тоном.

– Медитирует, – пояснил Цунь Гуан, который в настоятельских делах немного разбирался.

Он выдернул из своего хвоста длинную шерстинку и, подобравшись к настоятелю вплотную, принялся щекотать его левую ноздрю.

Настоятель поморщился, но глаз не открыл. «Не отвлекайся!» – приказал он себе и тем самым отвлёкся. Признать это настоятель не захотел, поэтому дал себе ещё один приказ. «Сосредоточься! Зачем ты сидишь медитируешь? Хочешь небожителей повидать небось?» – с негодованием подумал он и зажмурился для пущего усердия.

«Готово!» – обрадовался Цунь Гуан. По напряженному лицу настоятеля он понял, что медитация оборвалась. Цунь Гуан продолжил щекотать настоятелю нос и не останавливался до тех пор, пока настоятель не сморщился, как маринованная слива.

Волны напряжения пробежали по лицу настоятеля, и он громко чихнул.

Цунь Гуан отпрыгнул к Люцзы и приосанился.

– Приветствую тебя, настоятель! – сказал он важным тоном. – Небожители к тебе в гости пожаловали!

Настоятель прищурился. В дрожащем свете Цунь Гуан показался ему достаточно грозным, а уж Люцзы так и вовсе предстал великаном. «Небесные Цари!» – подумал тут настоятель и посмотрел в красный угол. Конусы так и стояли там нетронутыми. Но это не вызвало у настоятеля подозрений. Так сильно хотел он встречи с небожителями, что принял слова Цунь Гуана за чистую воду.

Переполняемый возбуждением, настоятель простёрся ниц. Он промолвил:

– Почтеннейшие Небесные Цари! Как рад я вас видеть в нашей обители! Позвольте вручить вам от моего сердца наичистейшие дары.

– Да-да, – поспешил Чжу Люцзы. – Неси их сюда из большой залы.

«Из большой залы?» – с удивлением подумал настоятель. Он, как и прочие настоятели, хранил уговор между монастырями и небожителями. И обыкновенная мирская пища в этот уговор не входила. Но тут настоятель второй раз выпустил сомнения прочь, как отпускают карпа в лесной пруд.

– Всё, что угодно вам, почтеннейшие! – сказал он. – Немедля пробужу своих монахов. И глазом не моргнёте, как всё будет здесь. Или желаете сами в большую залу проследовать?

Цунь Гуан и Чжу Люцзы переглянулись.

– У тебя в гостях мы, настоятель, – сказал Цунь Гуан, пристукнув посохом в пол. – Незачем остальных будить.

Чжу Люцзы был иного мнения.

– Возьми пару послушников, чтобы побольше лакомств захватить, – сказал он.

– Но в молельню не входят пусть, – торопливо добавил Цунь Гуан.

Настоятель, не поднимаясь с колен, выполз наружу четвереньками вперёд. Со всех ног он помчался на кухню, где послушники до сих пор убирали оставшуюся после ужина посуду.

– Ты и ты ещё, – показал настоятель пальцем на двоих послушников. – За мной.

Он привёл их в большую залу и повелел набрать как можно больше самых лучших кушаний из тех, что были там разложены. В ответ на их вопрошающий взгляд настоятель сказал:

– Небожители пришли ко мне!

Послушники не стали настоятелю перечить, хотя про себя каждый из них подумал так: «Проголодался настоятель, видно. Устал от медитаций своих. А кушаний тут много, чай, не убудет». Поэтому вскоре у дверей молельни стояли настоятель и гружённые кушаньями послушники.

– Оставьте здесь, у входа, – повелел настоятель.

Уложив принесённые лакомства, послушники отправились на кухню, где поделились мыслями друг с другом и обнаружили их полное сходство. Нет там небожителей никаких, догадались они. Настоятель для себя кушанья выбрал.

Ну а настоятель в это время самолично втащил принесённые лакомства в молельню.

– Угощайтесь, почтеннейшие, – смиренно произнёс он.

Чжу Люцзы дважды уговаривать не пришлось. Он шлёпнулся на пол и принялся за обе щеки уплетать выставленные кушанья. Цунь Гуан выбрал себе парочку иссиня-чёрных слив и, хорошенько прожевав мякоть, взвесил косточки в ладони.

Размахнувшись, он швырнул их в красный угол. Перевернувшись в воздухе, косточки ударили в один из волшебных конусов, где тотчас же образовались две дырки. Из дыр повалил белый пар и быстро окутал молельню. Настоятель в почтении простёрся ниц.

– Бежим! – толкнул Цунь Гуан странствующего воина в бок.

– Погоди, – с набитым ртом ответствовал Люцзы. – Сейчас!

Он прихватил в каждую руку по здоровенному пирогу с баклажанами. Жуя на ходу, Люцзы выскочил из молельни вслед за Цунь Гуаном, который уже был на полпути к гостевым покоям.

Там Чжу Люцзы улёгся на полати и через мгновение уже спал крепким сытым сном. Цунь Гуан последовал его примеру. Он был доволен своей проделкой.

Окутавший же настоятеля белый пар тем временем рассеялся. Настоятель огляделся и не заметил вокруг небожителей. «Благодарю вас за визит!» – с трепетом в голосе произнёс настоятель и вновь уселся медитировать.