Но теперь, когда Чжу Люцзы нашёл изумрудного вора, идти в Мандалай нужды больше не было. Поэтому Люцзы повернул в Сурин, намереваясь там найти монаха с Парчовой горы.

Чжу Люцзы рассмотрел свою мысль со всех сторон и остался доволен: «К тому же, я теперь знаю, кто у монаха ожерелье украл. Колдун этот!»

Чтобы узнать, какие приключения выпали на долю Сонциана, читайте следующую главу.

Итак, монах Сонциан и странствующий воин Ван Чжу Люцзы распрощались друг с другом в монастыре Синей Горы и отправились в разные стороны. Люцзы двинул в сторону Мандалая, где и встретил на своём пути колдуна Брикабрея. А Сонциан тем временем и сам обнаружил того, кто выкрал его реликвии. Случилось это вот как.

После того как монах обнаружил свиток Яньвана, что указывал на спрятанный в лесах тайник, он распрощался с настоятелем монастыря Синей Горы и ступил на тропу, которая вела к полям Заречья.

Той же тропой, только немногим ранее, из монастыря сбежал переодетый послушником Такуан. Об этом Сонциану известно не было. Монах вручил поиски своего грабителя в руки богов удачи и, помолившись богине Запада, решил проложить свой путь к берегам Молчаливого моря через Сурин. Там Сонциан намеревался посетить замок князя Бао Чжу, которого Такуан тоже обокрал.

По дороге монах наткнулся на четырёх вестовых всадников, что возвращались в столицу провинции Четырёх Рек из Мандалая. Там они разыскивали грабителя, но предприятие их не увенчал успех. Ведь Такуан так до Мандалая и не добрался.

Сонциан поведал княжеским посланцам и о своих бедствиях, и о своих планах. Старший вестовой предложил монаху составить им компанию. Управлявший Заречьем князь послал Бао Чжу подарки, которые были навьючены на пару лошадей. Лошади эти и сами были частью посланных князем даров. Одну из лошадей выделили монаху, а второй пришлось взять на себя двойную ношу.

Монах никогда на лошадях не путешествовал, поэтому спустя несколько дней почувствовал себя как разбитое свежее яйцо. Он взмолился:

– Помилуйте, уважаемые! Жизнь в монастыре не роскошь, но и к таким лишениям я не привык. Думается, неделю я теперь не смогу сидеть, так разбило меня о лошадиное седло. Молю вас, давайте остановимся и передохнём!

Вестовых долго уговаривать не пришлось. При первой же возможности они свернули с торгового тракта и остановились на постоялом дворе.

Как и полагается постоялым дворам, этот был полон различного рода путников. Был здесь и тот самый торговый обоз, с которым ранее путешествовал Такуан. Но ни его самого, ни колдуна Брикабрея в обозе уже не было. Немногим раньше они сбежали, испугавшись встречи с монахом-комусо.

Монаха этого звали Дзаэмон Соги. Он был родом из тех же краёв, что и Такуан, и послушничество своё провёл в монастыре Белой Горы. Их пути с Такуаном уже однажды пересеклись: в тот самый день, когда Такуан покинул Белую гору, Дзаэмон возвращался из своего паломничества.

Судьба так распорядилась, что Дзаэмон и сам на Белой горе не стал задерживаться. Он покинул монастырь вслед за Такуаном и с тех пор странствовал по всему Итаюинду в сопровождении своих волков: одного белого, как зимний туман, а второго серого, как придорожная грязь. С помощью своей флейты сякухати с длинным стальным клином Дзаэмон побеждал демонов, что встречались ему на пути. Он разыскивал бесов-оборотней на просторах княжеств Четырёх Рек и Заречья и, волею богов удачи, появился на мельнице в тот самый момент, когда огромный волк-оборотень уже почти растерзал колдуна Брикабрея.

Дзаэмон без труда расправился с оборотнем и хотел было потолковать с колдуном, которого посчитал виновником. Но колдуну удалось этого разговора избежать. Он укрылся за срубом колодца и той же ночью сбежал, прихватив с собой Такуана. А Дзаэмон присоединился к торговому обозу, владелец которого был счастлив получить такого сопровождающего.

Обоз продолжил свой путь в Сурин и к вечеру остановился на другом постоялом дворе. Владелец со своими работниками разгрузили уставших лошадей и отправились в трактир ужинать. Дзаэмона торговец любезно пригласил составить им компанию. Монах молча кивнул. С момента, как торговец встретил Дзаэмона, тот не произнёс и слова. Порой губы его шевелились, но ни звука из них не вылетало. Торговец решил, что монах нем.

Владелец торгового обоза со своей семьёй и работниками расположились в трактире и заказали себе на ужин жареных цыплят, овощное рагу и несколько кувшинов кислого деревенского пива. Монаху же принесли тарелку овощей, приготовленных на пару. Он сотворил молитву богам удачи и принялся за еду.

А торговец разговорился с трактирщиком:

– Неспокойно у вас в округе, – сказал он. – Недавно разбойники на обоз напали. А потом того страшнее – оборотень! На барсука похож или даже на волка, – кивнул торговец на лежавших в ногах Дзаэмона волков. – Только огромный, выше человеческого роста.

– Видать, вы прогневали богов удачи, – отвечал ему трактирщик. – В нашей деревне и слыхом не слыхивали ни об оборотнях, ни о разбойниках.

Сидевшие за соседними столами путники услышали, что речь зашла о бесах-оборотнях, и тотчас же обступили торговца, принявшись забрасывать его вопросами:

– Правда ли, что у бесов по восемь рук? А были рога у вашего оборотня? Как вам удалось его победить? Не осталось ли у вас какого-нибудь сувенира на память?

Торговец уже и сам был не рад, что начал этот разговор. Дзаэмон же преспокойно ел предложенные ему овощи и скромно улыбался.

В самый разгар беседы в трактир вошёл Сонциан. Он сразу приметил своего собрата и подошёл к столу с поклоном:

– Приветствую тебя, почтенный. Благодарю богиню Запада, волей которой наши пути пересеклись. Из какого ты монастыря?

Губы Дзаэмона зашевелились, но Сонциан ничего не услышал. Он понял, что монах-комусо дал обет молчания. Тут он заметил и волков, что лежали под столом. Всё ему стало ясно.

– Никак с Белой горы ты, почтенный. Позволь трапезу с тобой разделить?

Дзаэмон кивнул. Общество просвещённого монаха показалось ему приятным. Он только сейчас понял, как соскучился по монашескому братству. Монастырь Белой Горы он покинул с тяжёлым сердцем, так и не приняв обет камунуси, хранителя Небожителей. И с тех пор ни в один из монастырей не заходил, да и братьев-монахов на дороге ему не попадалось. Поэтому сейчас он радушно указал Сонциану на скамью по другую сторону стола.

Сонциан уселся и, приманив трактирщика, заказал ещё одну плошку овощей. Монахи ужинали, в полном молчании наслаждаясь каждым съеденным кусочком. Дзаэмону говорить мешал обет, а Сонциан молчал из братской вежливости.

Владелец торгового обоза тем временем покончил с рассказом о волке-оборотне и перешёл к событиям, тому предшествовавшим. Он рассказал, что в обозе с ними путешествовал невзрачный колдун, который, по единогласному мнению всех присутствовавших, и вызвал этого оборотня.

– Но и колдун оказался нам полезен, – сказал торговец. – Когда разбойники напали на нас, он прорицателя заколдовал. Превратил в оборотня. Ох ты! – осенило вдруг его. – Так это ж оборотень и был. Притворился прорицателем. То-то он подозрительным показался мне!

Сонциан послушал рассказ торговца и подумал так: «Может, они и грабителя моего повстречали. От брата-монаха мне ничего не добиться, так хоть торговца расспрошу». С этими мыслями он подошёл к столу, где сидел владелец торгового обоза, и, поклонившись, промолвил такие слова:

– Разреши вопрос задать, уважаемый.

Владелец обоза кивнул.

– Не встречался ли вам в дороге беглый монах-послушник? Он в монастыре святые реликвии выкрал, а у меня – робу золотую и обод.