«Правду говорят, что слухи даже ветер опережают», – подумал Сонциан. А вслух промолвил:

– Я поднялся на Золотую вершину, чтобы выразить почтение вашему настоятелю. Все знают, что ему нет равных в поэтическом мастерстве, и я надеялся, что мне посчастливится услышать какое-нибудь из его пятистиший.

С этими словами он взял с блюда нежную дольку спелого мандарина, положил её на язык и умолк, наслаждаясь терпко-сладким вкусом.

Послушники провели Сонциана в главную залу, где его ожидали настоятель, трое старших монахов и семнадцать блюд монашеской кухни. Увидав такое роскошество, Сонциан ахнул и рассыпался в похвалах, подмечая, как ровно выложены на тарелке наполовину обжаренные кукурузные початки, какой благородный тон у жасминового риса, как блестят маринованные сливы и как изящно вырезаны лепестки пионов из капустных листьев.

После должных приветствий все уселись за стол, и послушники стали разливать из длинноносых чайников ароматный чай.

– Какой напиток! Какие сосуды! – не переставал восхищаться Сонциан.

– Помилуйте, почтенный, – сказал ему настоятель, которому уже было не по себе от вываленной на него похвалы, – неужто у вас в монастыре чай не пьют?

– Лучше этого чая могут быть только ваши стихи, – ответил Сонциан, который придумал такой ответ ещё в самом начале трапезы. – Умоляю вас, окажите мне честь и прочтите хотя бы самую непримечательную строфу.

Настоятель поднялся с подушки, отряхнул робу и нараспев произнёс:

Сонциан прослезился от такой откровенности и простёрся ниц, уронив голову на стол между тарелкой со сливами и блюдом с ломтиками дыни кивано.

После трапезы настоятель начал расспрашивать Сонциана о том, какое же поручение дала ему богиня Запада. Монах не стал ничего таить и рассказал всё, что ему привиделось в ту памятную ночь.

– Изумрудное ожерелье Сиваньму! – ошеломлённо воскликнул настоятель так громко, что даже стоявшие у самых ворот монастыря паломники услышали.

– И её золотой обруч для защиты от бесов, – добавил Сонциан. – Правду ли говорят, что в княжестве Четырёх Рек их полным-полно?

– Всякое говорят, – уклончиво сказал настоятель. – Но в наших краях всё тихо.

– Молю тебя, богиня Запада, чтобы ни одного беса на моём пути не встретилось! – направил Сонциан просьбу к Небесам. – И чтобы твой обод послужил одним только украшением к расписной робе.

Тогда настоятель сказал так:

– Коли ты так сильно переживаешь, позволь двум монахам-комусо тебя сопровождать.

И настоятель показал на двух монахов, которые смиренно сидели у стены. Рядом с каждым стояла высокая соломенная шляпа с прорезями для глаз.

– Только если это не окажется для них чрезмерно затруднительным, – благодарно произнёс Сонциан. В душе он был очень рад.

– Решено! – довольно воскликнул настоятель и произнёс такие стихи:

Услышав эти слова, Сонциан достиг просветления. Он понял, зачем монахи-комусо носят свои похожие на корзины шляпы.

На следующее утро Сонциан уложил робу с обручем в заплечный мешок и, сопровождаемый двумя монахами-комусо, двинулся дальше. Не успели они спуститься с горы, как натолкнулись на странствующего отшельника-даоса, который сидел на обочине, скрестив ноги. Перед ним стояла чаша для подаяний, а вместо монет в ней лежали сверкающие на утреннем солнце амулеты.

– Почтенные братья, – произнёс даос, когда монахи с ним поравнялись, – вы никак решили спуститься в мир? Не боитесь с голодными бесами-оборотнями повстречаться?

– Да разве есть они в наших краях? – беспечно сказал один из комусо.

– Поблизости, может, и нет, – согласился даос, пригладив свои длинные белые брови, которые свисали с его лица как усы речного сома. – Но вы же в дальний путь собрались, верно?

– На Синюю гору, – ответил Сонциан.

– На Синюю гору? Это в княжестве Четырёх Рек никак? – прищурился даос.

– Точно там, – закивал Сонциан и переспросил: – А что?

– Вы не знаете, что ли? По всему княжеству бесы-оборотни разбрелись, рыщут в поисках человечины, – сказал даос и снова пригладил белые усы.

Монахи-комусо испуганно обменялись взглядами из-под своих соломенных шляп. Сонциану ясно стало, что удальства у местных комусо не больше, чем у него самого.

– Что вы перепугались, словно головастики в грозу, – засмеялся даос и накрутил одну из своих бровей на палец. – Неужто вы, просвещённые монахи, не сможете какого-то там оборотня одолеть?

– Это одного если, – сказал один из комусо неровным голосом. – А ну как они втринадцатером напрыгнут? Что делать тогда? Рук у нас вон, раз-два-четыре-шесть, и всё, – пересчитал он руки своих братьев.

«И правда, – подумал Сонциан. – Что тут сделаешь, если целое полчище голодных бесов напрыгнет?» А вслух сказал:

– Ты вот, странствующий даос, не боишься в одиночестве ходить?

Даос запустил свою руку в чашу для подаяний и пошуршал амулетами. Достал один, выдернул из брови длинный волос и повязал амулет себе на шею.

– Ни один бес меня теперь не заметит, – сказал он. – Амулеты эти мне достались от самого бога удачи Бисямонтена. Кто их на себе носит, того жители Донной Страны даже в самый упор не увидят.

– Почтенный даос, не иначе как сама богиня Запада послала тебя навстречу! – радостно воскликнул Сонциан.

– Может быть, может быть, – ответил ему даос.

Сонциан знал, как даосы относятся к небожителям. Среди даосов бытовало мнение, что небожители вовсе никакие не боги, а самые обычные люди, которым хитростью и коварством удалось пробраться на Небеса. Поэтому он принял сомнение в голосе даоса за невежество и сказал так:

– Вы, даосы, хотя и не верите в небожителей, а всё же сами их орудием оказаться можете.

– Глупый вы народ, горные монахи! – засмеялся даос. – Уповаете на божескую помощь, когда всё на самом деле у вас в руках.

Он зачерпнул горсть амулетов из чаши и протянул монахам.

– Вот, берите по амулету себе.

– Воистину, это послание божественной Сиваньму! – вскричал Сонциан и стал горячо благодарить даоса, который только морщился в ответ.

Монахи повязали амулеты себе на шею и двинулись дальше, оставив даоса позади.

С каждым шагом Сонциану становилось всё беспокойнее. Ему казалось, что кто-то за ним наблюдает, причём не откуда-то снаружи, а вот прямо изнутри, будто бы из-за пазухи. Сопровождавшие его монахи тоже настороженно переглядывались, но никого так и не заметили.

Солнце лениво перекатилось на вечерний бок неба и начало краснеть от усталости прошедшего дня. Сонциан и комусо расположились на ночлег у большого дуба. Монахи развели небольшой костёр, от которого вскорости остались одни тлеющие угли. На этих углях, обёрнутые в бамбуковые листья, коптились три сладкие картофелины – часть припасов, которыми монахов снабдили в монастыре Золотой вершины.

Беспокойство никак не покидало Сонциана. Он спросил монахов:

– Уважаемые братья, случалось ли вам с бесами повстречаться?

Один из них ответил такими словами:

– С кем только мы не встречались!

– И всех, кто нам встретился, одолели! – хвастливо добавил второй, за пазухой которого появилось синеватое свечение.